У меня есть твое фото (СИ) - Карвер Крис

Вика покосилась на них в зеркало заднего вида.

— Вот уж не думала, что однажды мне придется забирать тебя из отделения полиции, — сказала она. — Я понимаю — она… Но ты, Игорь?

Майков помотал головой.

— Она ничем не отличается от меня. И это я затеял драку.

Вика посмотрела с недоверием и вернулась к созерцанию дорожного полотна. Ее пальцы на руле были плотно сжаты, волосы — рассыпаны по плечам, а на губах не было ни следа помады. Майков с удивлением отметил, что такая Вика (только что выдернутая из постели, сонная и естественная) нравилась ему гораздо больше.

— Ты не мог затеять драку, Майков, перестань.

— Нет, я сделал это. И мне разбили бы бутылку об голову, если бы Аня не прыгнула на того мужика, как кошка.

Наверное, в его голосе прозвучало слишком много гордости, потому что Вика скривилась. Ему стало интересно, а Вика смогла бы броситься в драку? Игорь любил ее, как мог. Он дорожил их дружбой и вряд ли в мире нашелся бы человек, который заботился бы о нем с такой же самоотдачей. Но также он понимал, что не может ей дать ничего взамен. Ничего, кроме своей дружбы и заботы в ответ.

Он позвонил Вике, как только ему разрешили это сделать. Когда их оформляли (самый невероятный случай в его жизни, серьезно) — Игоря, Аню и мужика с расквашенным до синевы лицом — Саша попросил позвонить ему. Он хотел забрать их и отвезти домой, но в телефоне Ани села батарейка, а у Игоря не было номера. И Майков ни на секунду не сомневался, что Вика поможет. Сорвется ранним утром и приедет, как делала много раз.

— Приехали, — она больше не смотрела на него. Игорь всегда думал, что знает ее, как себя, но сейчас не узнавал. — Надеюсь, хотя бы до дверей ты сможешь дойти без приключений?

«Какая же ты сволочь, Майков», — подумал он, пытаясь поймать взгляд подруги.

— Прости, Вик, — прошептал он.

Девушка подняла на него глаза. В ее взгляде плескалось разочарование, смешанное с чувствами, которые он никогда не смог бы до конца разгадать. Как и в целом разгадать эту женщину. Иногда она была холодной, словно лед, а иногда — как сейчас — такой настоящей, что это обескураживало Игоря, заставляло чувствовать себя еще хуже, чем есть.

— Пошел ты к черту, Майков.

Он кивнул, потому что ее слова были справедливыми.

Игорь зашипел, когда мокрый ватный диск коснулся ссадины у него на лбу.

— Терпи, — строго сказала Аня и тут же быстро поправилась. — То есть — терпите.

Она обработала его губу и принялась за другие раны. Майкову следовало бы расстроиться из-за покалеченного лица, но он давно не чувствовал себя более живым, чем сегодня. Ему будто позволили расправить крылья впервые за долгие-долгие годы.

— Давай уже на «ты», а? — с улыбкой предложил он. Руки у Ани были прохладными, пальцы приятно щекотали лицо. И сама она — уставшая, взъерошенная, с растекшейся тушью — была такой невыносимо-естественной, что у Майкова перехватило дыхание.

Аня согласно кивнула и улыбнулась застенчиво. Солнце уже вовсю освещало кухню, а они оба до сих пор не ложились спать, если не считать короткого сна в машине. Игорь сидел на стуле, а Аня стояла рядом.

— Готово, — она приклеила лейкопластырь ему на лоб и отошла, любуясь результатом.

Майков бросил взгляд на ее руки и увидел, что костяшки на нескольких пальцах сбиты.

— Тебе бы тоже не помешала помощь, — он схватил ее за руку и подтянул к себе.

Аня затаила дыхание.

— Это пустяки.

— Говоришь так, будто дерешься каждый день.

Она рассмеялась. Ее смех — немного сонный, но такой заливистый — заставил Майкова рассмеяться в ответ. Он обработал ее пальцы, осторожно дуя на ранки, с горем пополам перемотал ладонь бинтом, а когда поднял глаза, то обнаружил, что Аня не сводит с него взгляда. Она смотрела так, будто впервые видела его — рассматривала с любопытством и интересом. Игорь, выпустив ее ладонь, потянулся, откинул спутавшуюся прядь с ее щеки и провел пальцами по лицу, очерчивая скулы и подбородок.

Аня закрыла глаза, принимая прикосновение, отдаваясь ему.

Игорь не дышал. Кожа под его пальцами горела. Она подходила ему по температуре, она подходила ему снова и снова.

Рывок — и он усадил девушку к себе на колени. Аня не сопротивлялась, только вздрогнула от неожиданности, распахнула глаза и посмотрела ему прямо в душу. Ее глаза горели, тело снова тянулось к его прикосновениям, Игорь, тихо рыкнув, уткнулся носом в ее шею.

Аня потрясающе пахла. Она потрясающе горела в его руках, потрясающе двигалась, распаляя его. Это был такой интимный момент, что Майков не представлял, как он сможет остановиться. Он хотел целовать ее, обнимать. Хотел раздеть ее и усадить на кухонный стол, чтобы рассмотреть внимательно. Ему нужно было ее обнаженное тело, ее грудь, руки, спина и шея. Он хотел видеть, как дрожат ее ресницы, когда он раздвигает ее бедра своими…

— Аня, — поцелуй вышел слишком смазанным, мешали эмоции и желание, которое она могла чувствовать сквозь несколько слоев ткани, сидя у него на коленях. Он коснулся ее губ своими, мягко мазнул языком по зубам и отстранился, хватая воздух.

— Нужно, — она х р и п е л а. — Нужно остановиться.

— Да, — он задыхался. — Нужно.

Ее руки скользнули по его плечам, вниз, к животу, зацепили застежку ремня и исчезли — Игорь застонал от досады. А потом и сама Аня аккуратно поднялась, пытаясь держать равновесие. Она не могла быть пьяной — прошло много часов после того, как они выпили. Но она едва стояла на ногах, и Игорь был счастлив осознавать это.

Это он так действует на нее.

— Я, — ее взгляд коснулся лица Майкова, его губ, шеи и, наконец, опустился на пах. Щеки девушки вспыхнули от стыда, но Игорь не сдвинул ноги, он не пытался скрыть то, как сильно он ее хотел. — Я пойду.

— Да.

«Нет! — кричала душа. — Нет, ты никуда не пойдешь!»

Но Игорь прекрасно знал, что в этот момент, на эмоциях, в не лучшем состоянии, им необходимо было разойтись по своим комнатам.

На остальное еще будет время, будет возможность — завтра, послезавтра, в любой другой день.

Глава 11

У Игоря была своя система, которой он придерживался, выбирая материалы для создания картин. Это напоминало ситуацию с пирогами-антистрессами.

Краски — любимый материал. Рисуя красками — масляными, акриловыми или простыми акварельными, неважно — Игорь полностью отдается композиции рисунка и образам. Он делает их яркими, создавая характеры при помощи оттенков и толщины мазков. Он оживляет растения, животных, предметы, накладывая линии на холст. С красками работать всегда приятно, это вдохновляет и задает настроение.

Другое дело — уголь. У Игоря очень мало работ, выполненных углем, потому что он не умеет находить с ним общий язык. Еще в институте, работая с углем, Майков больше всех злился и хуже всех справлялся, но попрощаться с этим материалом он так и не смог. Он брал в руки уголь, когда мысли в голове спутывались, превращаясь в клубок. Он наносил штрихи, забывал про лица, вырисовывал только очертания: улиц, домов, облаков и человеческих силуэтов. Он не думал, когда рисовал углем — он жил в этом, и это было безумно сложно.

Закончив очередной набросок, отошел к окну и вынул из запечатанной красной пачки толстую сигарету.

Майков курил крайне редко, предпочитая просто держать сигареты в доме на случай, если захочется. В этот день был как раз тот случай.

Он чиркнул зажигалкой, приоткрыл окно, поежившись от вмиг проникшего в помещение холода. На улице было темно, Игорь не представлял, который сейчас час — раннее утро или поздний вечер — потому что всегда терял счет времени, рисуя. Сжал пальцами фильтр, поднес сигарету ко рту и сделал затяжку, пропуская в легкие такую необходимую порцию яда.

Голова закружилась — возможно, все дело было в голоде или же в первой сигарете за несколько месяцев. Но он не хотел останавливаться, эта сигарета приносила ему наслаждение. И когда уголек упал на кожу, Игорь почему-то не почувствовал боли.