Клиентка по вызову (СИ) - Хаан Ашира

Кирилл удержался от высказывания всего, что пришло ему в этот момент на ум, однако дверь распахивал очень, очень, очень злой. И взъерошенный.

Но Весту за руку ухватить не забыл.

Вдруг сбежит.

— Приве-е-ет! — хором закричали Витька и Ольга Дмитриевна, к невероятному его изумлению оказавшиеся за дверью.

В руках они держали огромный торт, украшенный фруктами и взбитыми сливками.

Загомонили наперебой:

— Мы так и думали, что вы уже дома!

— Ты целеустремленный парень!

— Молодец!

— Спасибо вам, Кирилл, что познакомили меня со своим другом!

— Кирюха, благодаря тебе мы спасли не меньше десятка живых душ!

— Давайте это отметим!

— И то, что вы нашли друг друга!

Ольга Дмитриевна, кажется, помолодела лет на двадцать, а Витька ожил и пылал таким энтузиазмом, какого Кирилл в нем никогда не видел. Что с человеком рыбки делают!

— Отметим?.. — аккуратно спросил он, глядя на торт.

Торт был очень вкусным на вид. В нем было очень, очень много фруктов и шоколада, взбитых сливок и безе, и он вызывал прямо-таки маниакальное желание слизнуть вишенку с вершины башни из печенья.

Но сзади в его спину вжималась мягкой грудью Веста, ее медовое дыхание щекотало его шею, и увядший было от звуковой атаки боевой настрой потихоньку уже вновь натягивал его ширинку.

— Отметим! — радостно протянул Витька торт. Но Ольга Дмитриевна уже перестала улыбаться, отметив внимательным взглядом взъерошенность Кирилла, смущение Весты и ее наполовину сползший чулок, поэтому осторожно ткнула напарника по рыбкам локтем в бок.

— Витенька, знаешь, я тут вспомнила, что ты говорил про какой-то зоомагазин на Арбате, совершенно уникальный. Мы ведь собирались туда забежать? Давай поторопимся? Вдруг закроется? — намекнула она.

— Так утро же еще… — друг тоже перестал улыбаться и недоуменно на нее покосился, но потом перевел взгляд на Весту и Кирилла и тут до него начало доходить. — Ааааа! Точно! Поторопимся! Там с утра самый клев!

— Но торт ваш! — поспешила вручить угощение Кириллу Ольга Дмитриевна, прежде чем тот слишком поспешно захлопнул дверь.

— Подожди секундочку! — сказал он, передав торт в руки Весты.

Метнулся на кухню, притащил табуретку и нож — и, наконец, перерезал провод чертового звонка!

Веста за это время успела лизнуть облачко из сливок и испачкала кончик носа в белом. Кирилл не удержался и поцеловал ее, почувствовав нежный сладкий вкус.

…не такую судьбу желала своему торту Ольга Дмитриевна…

Но Кирилл с Вестой не планировали ей рассказывать, как удачно легла вишенка в ямку пупка, как завлекательно обнимали ананасовые кольца затвердевшие соски, как медленно и красиво стекал шоколадный соус, повторяя рисунок напряженных вен на стволе члена, и как тщательно они слизали друг с друга все взбитые сливки до последней капли.

Кровать в спальне так и осталась невостребованной. Они снова не добрались туда, расположившись на привычном уже диване в гостиной.

Золотые звезды, бесконечное небо, распахнувшееся над ними, сплавляющий их огонь — все было, и это было щемяще и нежно, горячо и остро.

Как надо.

Кирилл гладил Весту по волосам, полной грудью вдыхая их запах и думал, что такими счастливыми человеческие существа не бывают. Это какой-то запредельный уровень.

Веста вела пальчиками по груди Кирилла и думала, что с ним на удивление легко и уютно. Словно она всю жизнь его знала, словно они уже много-много раз лежали вот так, именно в этой позе, вписываясь друг в друга идеальным паззлом.

Кто бы мог подумать, что одна дурацкая шутка и одна случайная ошибка совпадут таким вот паззлом — одно место, одно время, одно имя…

И одно на двоих идеальное счастье.

Эпилог

Веста последний раз обняла маму и помахала вслед им с папой, уходящим к своему гейту. Их ждала солнечная, хоть и прохладная зимой Турция, пятизвездочный отель, гала-ужин в честь Нового года, спа, подогретый бассейн, уроки гольфа и прочие спокойные развлечения, которые подходили им куда больше энергичной экскурсионной программы в Египте.

Все время до отлета Веста упорно пыталась отдать родителям свою выигранную путевку, заверяя, что она отлично проведет каникулы дома с Кириллом. Он же им так понравился, почему они против?

Однако один горячий психолог не зря получает свои довольно высокие гонорары, сравнимые с гонорарами проституток экстра-класса и ведьм-мошенниц. Он и купил маме и папе Весты самый роскошный тур, что смог найти за два дня до вылета. Чтобы отрезать своей любимой трусихе все пути отступления.

— Самое главное, — вещал Кирилл, буквально волоком таща Весту за руку к гейту. — Это выяснить, в чем именно состоит твоя основная уязвимость. Что вызывает фобию. Может быть, утрата контроля? Или страх катастрофы? Агорафобия, клаустрофобия или обе — в самолете это возможно. Есть множество вариантов, и для того, чтобы найти лечение, надо точно поставить диагноз, ты понимаешь?

Веста не слушала. Гул в ушах заглушал голос Кирилла, и чем ближе был гейт, тем более ватными становились ноги, отказываясь нести ее туда, где сейчас будет невыносимо, чудовищно, ужасно, кошмарно, дико, жутко, отвратительно и ужасающе.

— Я понял, понял! Ты отлично умеешь доносить мысли! — прервал поток изощренных синонимов Кирилл. — Но послушай! В своей практике я даже встречал ситуации, когда человек боялся не летать, он боялся собственного страха. Он так привык, что самолеты не для него, что даже не заметил, что в процессе терапии мы избавились от ключевого переживания, вызывавшего аэрофобию, которое лежало в совсем другой области. Выяснилось случайно…

Кирилл ловко отобрал у Весты мини-бутылочку водки, которую она захватила с собой на всякий случай и теперь пыталась незаметно отвинтить крышку, и укоризненно покачал головой:

— Алкоголь только усиливает негативные симптомы. Единственное его положительное влияние — возможность уснуть и пропустить само травмирующее событие. Но выключить я тебя мог бы и более мягкими препаратами.

— Я не могу!

Веста уже сидела в кресле самолета. Пристегнутая, укутанная в плед, снабженная бутылкой воды, конфетками от заложенности ушей и берушами от гула двигателей.

До взлета оставалось несколько минут, и тут она поняла, что все. Не выдержит. И ей все равно, что подумает Кирилл, может ее даже бросить! Все равно, сколько денег она задолжает авиакомпании за срочную эвакуацию!

Оставите самолет, я сойду!

Она рванулась, забыв о ремнях безопасности, но была остановлена мягкими, но сильными руками, которые прижали ее к креслу, не давая двигаться.

— Знаешь, что? — сказал Кирилл, наклоняясь к ней. — Я тебя люблю.

— Ч…ч… — Веста не успела сказать вообще ничего.

Его рот накрыл ее дрожащие мокрые губы, ладони надавили на плечи, и мир закрутился воронкой, опрокидывая ее в бесконечную черноту неба, где взрывались искрами золотые звезды. Голова закружилась, пульс подскочил до бешеных цифр, в ледяных пальцах закололо чем-то горячим. Веста застонала, но Кирилл ворвался наглым языком между губ, и у нее не осталось дыхания даже на стоны.

Он всегда так на нее действовал. С самого первого поцелуя, лишившего ее воли у него в квартире. И, видимо, будет действовать до последнего — потому что с каждым повторением легче не становилось. Наоборот.

Вообще это не так-то легко — целоваться сорок минут подряд. Но что поделать, если взлет длится именно столько? Кажется, кто-то из пассажиров попытался возмутиться, но что Кириллу до них? Он просто отмахнулся и продолжил целовать свою прекрасную девочку.

Только когда тихонько тренькнул сигнал и погасло табло «пристегните ремни», он оторвался от губ Весты и тихо спросил:

— Помогло?

Он и сам видел, что помогло.

Она больше не была бледно-зеленой и холодной, не дрожала крупной дрожью, а ореховые глаза вновь искрились и сияли нежностью.

Но Веста, едва сумев справиться с дыханием, возразила: