Шагай! (СИ) - Петерсон Хельга

— Давай вместе ходить в Хайлэнд!

Эмма тогда отфыркнулась от мыльных пузырей и послала Кита в задницу.

Но он повторил предложение позже. Он собирался устроить всё так, чтобы их поставили в пару на один маршрут, для этого Эмме нужно было всего-то бросить работу гида, пройти школу инструкторов, постараться, чтобы её приняли на работу в турфирму Кита, и только тогда добиться, чтобы их поставили парой. Мелочи? По мнению Кита – сущие пустяки.

Эмма не долго отбивалась от его предложения, в конце концов Кит победил. Во всём. Вплоть до того, что они действительно вдвоём водили в горы большие группы... А еще бегали по лесу, купались в озере, и стояли на вершинах гор, как Джек и Роза на носу «Титаника».

 Эмма быстро заразилась романтикой походной жизни, особенно когда объект романтических чувств всегда был рядом…

А потом Кита позвали работать в Америку, и он без раздумий согласился. Так же легко, как выдернул Эмму из привычной жизни. Он даже не делал вид, что сомневается. Конечно, Кит уверял, что их большая чистая любовь не разрушится из-за расстояния, однако сама «большая и чистая» так не считала. Примерно через два месяца пребывания Кита за океаном, когда Эмма позвонила ему чтобы узнать, как дела, трубку взяла девушка.

— Зайчик в душе. Я могу что-то ему передать? – спросила она.

Эмма зависла на несколько мгновений прежде чем бросить трубку. Она не ожидала. Почему-то она верила во весь тот романтический бред, который нашептал ей Кит. К слову, маме он никогда не нравился. Она шипела и называла его проходимцем.

Вот тогда Эмма уверилась, что к людям привязываться очень вредно. И больше не старалась подружиться с туристами. Зачем? Чтобы однажды услышать что-то вроде «зайчик в душе»? Но работу бросать не стала. Перешла в другую фирму, и чувствовала себя… нормально, просто нормально. До недавнего времени. Однако кажется, мама снова была права, и хоть в этот раз нужно её послушать. Найти новую работу, спать на матрасе и под потолком, и больше никогда не слышать претензии вроде тех, которыми разбрасывался утром Фрэнсис Марлоу.

— Эмма’, — громко окликнула Мари, врываясь в воспоминания Эм.

Она остановилась и развернулась всем телом, привычно по инерции утягиваемая рюкзаком.

— Да?

— Когда будет остановка на обед? У нас уже закончилось печенье.

Эмма закинула руку за голову и пролезла пальцем под шапку, чтобы почесать затылок. Крутанулась еще раз, осмотрелась по сторонам. Обед, да-да. Из-за того, что подъём вышел слишком ранним, ощущение времени сместилось. Что с нею происходит? Бдительность тает на глазах.

— Кхм… — откашлялась Эм. – Ладно, если никто не против, остановимся прямо здесь. Колин, ты…

— Я понял, кэп — вздохнул мальчишка, уже высвобождая руки из лямок рюкзака. – Я теперь твой раб?

Это замечание заставило Эмму улыбнуться. Всё-таки мальчишка оказался не таким уж и плохим, как показался изначально. Она сняла рюкзак, присела перед ним на колени, расстегнула молнию, и стала вынимать пакеты с быстрозаварной кашей.

— Нет, ты просто молодец. Будешь себя хорошо вести – в конце похода нарисую тебе медаль. Флоран, — обернулась она к французу. — Впереди по тропе есть очередной водопад. Сходи за водой, пожалуйста.

Мужчина молча кивнул и двинулся на шум воды. Колин закатил глаза, привалил рюкзак к дереву и стал обходить местность, подбирая с земли сухие ветки. Все остальные уже привычно стали вытаскивать из своих рюкзаков разные пакеты и консервные банки. Гул голосов нарушил установившееся за день табу.

— Рейни, — проговорил Колин, склонившись над очередным обломком. – Я долго думал…

— Мне это не нравится, — отозвался мистер Рейнер, расстёгивая синюю куртку.

Парень состроил удивлённую гримасу.

— Ты не дослушал, — попенял он, скинув набранные ветки в кучу. – Если тебе не нравится, как я пою, может классику кинематографа оценишь?

Дженнифер, вынимающая в этот момент банку тушеных бобов, тихо хихикнула.

— Не продолжай, — спокойно сказал Рейнер, бросая куртку поверх рюкзака.

— «Человек дождя»**! – воодушевленно выдохнул мальчишка. – Как тебе? Хочешь, я буду звать тебя Дастином Хоффманом?

Это было глупо, низко, но смешно. Эмма не сдержалась и громко прыснула, успев спрятать лицо в сгибе локтя. Рейнер даже не взглянул в её сторону. Его серые глаза сузились, мужчина покрутил головой в стороны, разминая шею…

— Дастином Хоффманом? – безмятежно переспросил он.

— Круто, да?

Мистер Рейнер кивнул.

— Круто.

И в следующую секунду он спикировал на мальчишку, как орёл. Колин успел отбежать всего на пару шагов. Кара его настигла. Он оказался сваленным на мох, а Рейнер сел сверху и заломил руки парня за спину.

— Что тебе не нравится? – пропищал Колин. – «Золотой глобус» и «Оскар»!

— Я рос со старшим братом. Мы не ладили, — Рейнер привстал и снова прихлопнул пацана своим весом. — Ты правда хочешь со мной тягаться?

— «Золотой глобус»… — снова выдавил мальчишка.

Рейнер снова привстал и упал на него. Леа и Лин уже громко смеялись, Фрэнк недовольно поджимал губы, а Эмма стоически старалась сохранить серьёзность, но нервное хихиканье рвалось наружу. Нет, этот высокий, светловолосый, привлекательный человек не переставал удивлять.

— Мистер Рейнер, — позвала она, подавив всхлип. – Я целиком на вашей стороне, но вы сломаете мальчику спину.

— На моей? – светлые брови спрятались под шапкой. – Не вам ли стало весело раньше всех?

— Просто-Эмма, ты обязана меня спасти! — сдавленно воскликнул Колин.

Зря он это сказал. Кажется, пришло время мстить. Эмма скрестила руки на груди и ухмыльнулась. Достаточно ехидно, как ей казалось.

— Мистер Рейнер, прыгните еще раз, пожалуйста.

— Вот так? – поднялся и хлопнулся он, посмотрев на неё с живейшим любопытством.

— Ы-а-а, — завыл мальчишка.

Так ему и надо.

— Да, спасибо.

— Ну хватит вам! – выступила вперед Мари, уперев руки в бока. – Вы же инструктор, Эмма’! Как вы можете?

Улыбка слетела с губ. Действительно. Как она могла забыть, что должна оставаться невозмутимой ко всем раздражителям? Терпеть, молчать, улыбаться. Сегодня утром ей еще раз напомнили, что она здесь прислуга. Эмма опустила взгляд в землю и тихо кашлянула в кулак. На секунду прояснившееся настроение снова погасло.

— Да. Извините, — бесстрастно сказала она. — Мистер Рейнер, отпустите Колина. За ним еще костёр.

Мужчина посерьезнел. Он поймал взгляд Эммы и без лишних пререканий поднялся на ноги. В нём снова сработал тот самый тумблер.

Колин, держась за поясницу, поднялся следом.

— Но ты всё-таки подумай насчёт Дастина Хоффмана, — прокряхтел он.

— Обязательно, — кивнул Рейнер.

В этот момент дикий вопль разнёсся по лесу. Эмма дёрнулась, как от удара, и резко развернулась.

— Serpent! C'est un serpent!* («Змея! Это змея!» – фр.) – завизжала Леа, отпрыгивая от места, где остался лежать её рюкзак, и спрятавшись за дерево.

  Эмма не поняла ни слова. Нужно пометить где-нибудь на полях ежедневника, что пора бы выучить французский. Пытаясь разобраться в происходящем, Эм подсознательно посмотрела на единственного человека, кто до сих пор без лишних вопросов брался что-то объяснять.

— Змея, — сведя брови, коротко отрапортовал мистер Рейнер.

Не может быть… В Хайлэнде вроде бы водились гадюки, но Эм еще не встречала не одну такую дурочку, которая действительно терпела бы здешний климат. Эмма сорвалась с места и бросилась к тому дереву, возле которого начали толпиться люди и за которое цеплялась бледная Леа.

— Где? – выдохнула она.

Француженка вытянула дрожащую руку и ткнула пальцем куда-то в свой рюкзак. Эмма прочертила взглядом невидимую линию от кончика пальца до земли, и прищурилась. Во мху что-то поблёскивало. Длинное, вытянутое, извивающееся, расчерченное горизонтальными полосами. Что бы это ни было, но свет оно отражало совсем не как змеиная кожа. Эмма пригнулась и сделала осторожный шаг в сторону блика. Мох тихо прогнулся под подошвой ботинок, «змея» легко перекатилась и выбросил еще сотню бликов.