Наперекор (СИ) - Крон Марта

С тех пор, если и нужно иметь друг с другом дело, то приходится терпеть весомое напряжение и грубые обрывки фраз, коими меня с лихвой заваливают.

Я, конечно, не сильно удивлена, что Барсов умеет быть скотиной, но почему активизировался сразу после командировки?

Куда уж больше-то?

Или «сволочизм» прогрессирует?

Вот и сейчас смотрю на него и думаю: «И чего это рожа сделалась такая мерзкая?»

— Ну, а теперь перейдём к более приятным новостям! – отвлекает от прищуренных глаз босса генеральный. – Я решил обновить сайт нашей фирмы.

За столом пробежались удивлённые вздохи.

— У нас много новых лиц, — подмигивает нам с Евой Барсов-старший и уже сдержаннее обводит ещё пару присутствующих женщин тёплым взглядом. — Молодых и красивых, – улыбка сама собой расцветает на наших губах. — И я подумал, что стоит усовершенствовать и всю информацию о нашей компании, включая и фотографии.

— Всех сотрудников? – рассеяно уточняет Гена-адвокат.

— Ты чем слушаешь, рыжий? – отзывается начальник охраны Глеб Богатырёв. – Сказали же, про всю компанию, или ты у нас неприкосновенный?

— Ба, Глебка, забыл сегодня стероиды принять? Слух улучшился и просвет в памяти? — не раздумывая, рычит сквозь зубы Гена.

— А ну замолкли! – ударяет по столу кулаком Марк Миронович, и все послушно затихают.

— Так, что я там говорил? А! Вспомнил! Я уже нанял фотографа и через пару дней жду вас всех нарядными, – даёт распоряжение мужчина, но заметив, что некоторые женщины принялись прям сразу прихорашиваться, тихонько добавляет. – В меру, конечно.

Почувствовав, что щека у меня начинает подозрительно гореть, бросаю на Яна Марковича бесстрашный взгляд и тут жалею об этом.

Уверенность глохнет, когда босс, не стесняясь посторонних глаз, смотрит на меня в упор, демонстративно хмыкает и, натянув гнусную ухмылочку, громко заявляет:

— Некоторые не знают, что такое мера. Им нужно объяснять доходчиво.

Либо генеральный принципиально не замечает выкрутасы сына, либо слеп, как крот:

— Ну вот и объясни.

Тёмно-карие моментально вспыхивают вседозволенностью:

— С удовольствием.

Как только Марк Миронович даёт разрешение расходиться, встаю из-за стола и, не расцепляя взгляды с его сыном, молча караулю последнего за дверью зала совещаний.

Дожидаюсь его приближения и разъярённо шиплю:

— Сейчас начнёте объяснять или, может быть, мне вечера дождаться?

— Сейчас, – скалится в ответ. – В мой кабинет.

Так и идём. Он вышагивает неторопливо, я бегу.

Быстрее бы захлопнуть эту чёртову дверь в его кабинет и на пальцах показать, куда он может засунуть себе «объяснения».

Но первым делом я почему-то выпаливаю:

— Где моя машина?

— Сегодня вечером будет на том же месте, – проходит к креслу и снимает пиджак.

Недоверчиво наблюдаю за длинными пальцами, расстёгивающими верхние пуговицы рубашки.

— Что вы делаете? – напрягаюсь я, когда вижу натренированный торс начальника.

— То же, что и вы со мной, Мила Андреевна. Сбиваю с толку, – сиплым голосом отвечает босс, следя за тем, как мои ноги делают медленные шаги назад.

— Ян Маркович, напоминаю вам, что мы с вами не… — не успеваю договорить, как внезапно оказываюсь прижатой к стене. Не оставляя мне возможности сбежать, Барсов вдавливает меня всем своим телом в твёрдую поверхность и прикасается губами к щеке.

Дёргаюсь от неожиданности и отворачиваю лицо.

— Плевать! – хрипит мне на ухо шеф, зарываясь носом в волосы. – Я тебя хочу. Что мне нужно сделать, чтобы ты стала моей?

Задыхаясь от возмущения и гнева, упираюсь ладонями в его грудь и пытаюсь оттолкнуть. В нос ударяет аромат его парфюма. Пряный, обволакивающий, немного горьковатый запах, лишающий воли и сметающий всю мою трезвость наповал.

Мужчина перехватывает мои руки, чувствительно сжимая запястья, и поднимает их над головой.

— Заплатить, – впадаю в ярость. — По самой высокой цене в моём прейскуранте.

Барсов откидывает свою голову и впивается в меня жадным взглядом. Молчит.

Сглатывает и склоняется к моим губам.

Как бы я ни сопротивлялась, но по моему телу пробегает горячая волна желания.

Какой же он красивый. Никогда я ещё не призывала себя остановиться и не пялиться на мужское лицо. Только с ним.

Тёмно-карие глаза блестят. Неотрывно смотрят на мои губы. Он освобождает из захвата одну мою руку, чтобы тут же соединить с другой. Слегка морщусь, когда его ладонь стягивает кожу на обоих запястьях. Босс замечает моё прерывистое дыхание и, ослабив силу в своих руках, шепчет мне прямо в губы:

— Хочу раскрыть тебя до конца…

Вместе с его словами я чувствую на своём бедре настойчивое прикосновение ладони, медленно, но верно задирающей мне юбку. Цепляя капрон колготок своей шершавой кожей, Барсов проникает под одежду и дотрагивается до кружевной каёмки моих трусов.

Сдавленный стон мне в губы, затуманенный взгляд, и кожа на моей ягодице обжигается сильным сжатием.

— Никогда… — рычу сквозь зубы прежде, чем мой рот затыкают глубоким страстным поцелуем.

Отпустив мои руки, Ян Маркович одним рывком поднимает меня под попу над землёй и вжимается бёдрами, показывая своё возбуждение в полной мере.

Неконтролируемое влечение тут же отдаётся влажностью между ног, и я выгибаюсь, закатывая глаза.

Оторвавшись от моих губ, Барсов припадает к открытой шее и прикусывает кожу, после чего сразу проводит по ней влажным языком.

Впиваюсь ногтями в его затылок и издаю тихий стон, когда мужские ласки начинают набирать обороты.

Приподняв меня ещё выше, начальник, не мешкая, прямо через блузку и тоненький лифчик обхватывает зубами сосок, оттягивая его с такой силой, что я сжимаю ноги вокруг его талии.

— Ян Маркович, к вам посетители, – слышу отдалённый голос его секретарши из селектора на столе и в ужасе застываю в объятиях такого же окаменевшего босса.

О Боже!!!

К горлу подкатывает паника, и я начинаю дрыгать ногами, чтобы Барсов меня отпустил.

Оказавшись на своих двоих, поправляю юбку и безуспешно пытаюсь прикрыть мокрое пятно на блузке в районе груди.

Мужчина не двигается, и я с мимолётным любопытством вглядываюсь в его лицо.

Ну конечно!

Глаза сияют. Уголки губ приподнимаются в лёгкой улыбке.

Впадаю в бешенство и поджимаю губу.

— Даже платить не пришлось… — открывает свой поганый рот шеф и запинывает мою гордость поглубже под плинтус.

Не успеваю подумать, как моя рука сама взмывает вверх, и в гулкой пустоте кабинета эхом раздаётся звук пощёчины.

Босс замирает, а вот меня уже ничем не остановишь.

Отворяю нараспашку дверь и, чуть не сшибая с ног нескольких мужчин, выметаюсь вон из приёмной начальника.

Даже грозное Барсовское: «Мила!» не удержит меня от желания покинуть офис прямо сейчас.

Впопыхах хватаю свои вещи, машу рукой Эле и на всей скорости спускаюсь на парковку.

Моя ласточка сразу бросается в глаза, и я подношу руки к небу. Хоть в чём-то везёт.

Выжимаю педаль газа на полную и делаю облегчённый выдох только тогда, когда отъезжаю от офиса на приличное расстояние. В сумке начинает звонить мобильный. Барсов.

— Пошёл к чёрту! – рявкаю в сердцах на всю машину.

Всё под откос.

Работа. Стабильность. Голимая гордость.

И ладно бы его во всём обвинить. Я с удовольствием. Но подойдём к ситуации рационально.

Вместо того, чтобы взять и уйти, я мешкала. Я подпустила к себе. И даже с опозданием не поумнела. Стояла и текла, как сучка, отвечая на его вольности.

Вот тебе и Вольская. Подтвердила фамилию, называется.

Он же теперь меня со свету сживёт.

Нарёк меня девочкой по вызову…

А я ещё и выпендриваюсь. Очуметь. Честная давалка…

Торможу на светофоре и кошусь на сумку. Звонки прекратились, но брякнул звук входящего сообщения.

Любопытство перевешивает, и я беру телефон в руки.

«Завтра у тебя выходной. Подготовься к фотосессии.»