Люби меня через годы (СИ) - Орланд Лилия

София не стала меня ждать, убежала первой, так как спешила на маршрутку в Витязево, которая ходила раз в сорок минут. А я медленно собирала вещи в сумку, как бы не замечая устремлённых на меня взглядов юных журналистов. Всех, кроме Логинова. Он со скучающим видом крутил карандаш в руках, а Кристина опять что-то шептала ему на ухо и тёрлась своей выдающейся грудью.

Да где же эта училка! Сколько можно ходить не пойми где, когда тебя люди ждут!

Мысленное ли воздействие на неё подействовало, или она по собственной воле собралась возвращаться, только Коваленко вошла в класс, держа в руках какой-то прямоугольник на шнурке. Издали это было очень похоже на бейджик.

— Ребята, — Мария Анатольевна вовсю улыбалась, да и в общем выглядела очень довольной, — у нас наконец-то комплект. И теперь мы поборемся за первое место.

Класс, в котором сидели всего девять человек, одобрительно зашумел.

— Позвольте представить вам нашего нового фотокорреспондента — Александру Барановскую. Саша, встань, пожалуйста.

Я поднялась на ноги, чувствуя, что они слегка дрожат от волнения. Всё же одно слушать от подруг, что я сделала им офигительные аватарки, и совсем другое, когда твои способности признаёт руководитель газеты. Пусть и школьной. Это только первая ступенька.

Читала в какой-то статье по психологии, что если лестница к успеху кажется длинной и недостижимой, то весь путь нужно разбить на небольшие отрезки — ступеньки и карабкаться по ним. Одна за другой.

Так вот, «Вестник первых» был моей первой ступенькой. И это воодушевляло. Особенно, вкупе с аплодисментами, которыми меня приветствовали мои новые коллеги.

Мария Анатольевна подошла ко мне и повесила на шею бейджик с моим именем и фотографией. Почувствовала, что сейчас расплачусь от переполнявших меня эмоций.

— Спасибо, я очень рада оказанному мне доверию и буду стараться изо всех сил его оправдать.

Может, и пафосно сказала, но именно так я сейчас и чувствовала. Как в самом начале пути к олимпийскому пьедесталу.

Собрание длилось минут тридцать. Мария Анатольевна напомнила, что завтра последний срок сдачи статей. Тех, кто принёс сегодня, попросила положить на её стол. А меня поблагодарила за отличные снимки заповедника, которым, несомненно, позавидуют наши соперники.

Логинов за всё это время ни разу на меня не взглянул. И я уже начала сомневаться, что на литературе он спасал меня, а не стремился получить пятёрку за подготовленный урок. Зачем ему меня спасать? Ведь он ко мне совершенно равнодушен. В отличие от своей Кристиночки, которая ему чуть ли не вылизывает ухо, так нежно она что-то шепчет, прижимаясь практически всем телом. Да это попросту неприлично, так вести себя в школе!

Ну вот я и стала ярой поборницей морали. Или ревную? Да ну, глупости! Я с отвращением отринула эту, явно идиотскую, мысль. С чего бы мне ревновать Логинова? Он просто меня раздражает, как и его вечная расфуфыренная спутница.

Даже спасибо за литературу говорить расхотелось. А за что его благодарить? Не для меня же старался.

Я быстро покинула аудиторию, чтобы опередить Ярослава с Кристиной и не столкнуться с ними. Села на велик и помчалась к Милене. Похоже, она была единственным человеком в моём окружении, который говорил, что думал, и воспринимал меня всегда с равной симпатией, не меняя своего отношения каждые пятнадцать минут.

Малявка сидела за накрытым столом. В последние дни она не обедала без меня, ждала.

Сегодня я задержалась и наткнулась на укоризненный взгляд Марины. Женщина тоже от меня зависела и не могла уйти до моего прихода.

— Извините, извините, собрание журналистского кружка, не могла уйти раньше, — на ходу бормотала сбивчивые объяснения.

— Сами разогреете, я пошла на рынок, — домработница прошла мимо меня словно величественный корабль, оплывающий мелкие рифы.

— Привет, — Милена отвлеклась от игры в телефоне и взглянула на меня. Её взгляд просиял. Она выскочила из-за стола и бросилась мне на шею.

— Привет, ты чего так долго? — в этом вопросе не было укоризны. Просто она ждала меня и теперь спрашивала, как друг.

— Меня приняли в школьную газету, — похвасталась я, — правда, иногда буду задерживаться, но постараюсь тебя предупреждать.

— И Марину тоже, — подсказала малявка, — она сердилась.

— И Марину тоже, — согласилась я.

Суп разогрела снова, перемешала обветрившийся было салат, и мы принялись за обед. Но только поднесла ложку ко рту, как раздался звонок в дверь.

— Кушай, я сама открою, — остановила попытавшуюся вскочить Милену и пошла к двери.

Дёрнула на себя створку и увидела… Ярослава, несколько раз моргнувшего при виде меня и как будто слегка смутившегося. С чего бы это вдруг он стал смущаться? Скорее всего, показалось.

Но, увидев Логинова, я вспомнила, что хотела поблагодарить за сегодняшнее спасение на литературе, и уже открыла было рот, но… не успела. Из-за спины Ярослава показалась его девушка, и слова благодарности вылетели у меня из головы.

— Привет, — пропела Кристина, огибая меня и заходя в дом. Ярослав двинулся за ней следом, больше на меня не глядя. Он так и не произнёс ни одного слова.

Я некоторое время ошарашено стояла у открытой двери и смотрела, как они поднимаются по лестнице. В его комнату, наверное. Нет, наверняка. Я сглотнула ставшую горькой слюну.

— Ой, слушай, — вдруг обернулась Яворская, — принеси нам кофе. Яру — чёрный, а мне со сливками и две ложки сахара.

Ну конечно, я же прислуга и прямо сейчас побегу варить кофе Кристиночке и её любовнику. С силой захлопнула дверь. Повинуясь воздушному потоку, громыхнули открытые окна. Жаль, стёкла не повылетали. Сейчас я была не прочь сотворить небольшой хаос вокруг себя, это как раз соответствовало бы моему внутреннему состоянию.

Из кухни выглянула испуганная Милена, и это привело меня в чувство.

— Окна воздухом закрыло, — улыбнулась я в ответ на её испуганный взгляд. — Всё нормально, пошли кушать.

— Кто пришёл? — спросила она, успокаиваясь и вкладывая свою ладошку мне в руку.

— Ярослав опять забыл ключи, — как можно более небрежно отмахнулась я.

— Может, он захочет пообедать с нами? — она попыталась рвануть к лестнице, но я её удержала.

— Вряд ли, он со своей девушкой.

— С Кристиной… — произнесла она кисло, тут же меняя направление на прежнее — в сторону кухни. — Мне она не нравится.

— Мне тоже.

Чуть позже моя неприязнь к Яворской возросла стократно. Я выходила из ванной комнаты и наткнулась на Кристину, которая караулила меня у двери. Она втолкнула меня обратно, зашла сама и повернула задвижку, запирая нас внутри.

Я отошла к раковине, увеличивая расстояние между нами. Мало ли что может прийти в голову ненормальной, которой нравится запираться в туалетной комнате.

— Он — мой, поняла? — заявила Яворская, глядя на меня вызывающим взглядом и складывая руки на груди.

— Кто? — попыталась сделать вид, что не понимаю, кого она имела в виду.

— Не строй из себя дурочку, — не повелась на мою игру Кристина и сделала шаг ко мне, угрожающе нависая надо мной, потому что я сделала ещё один шаг назад и опустилась на унитаз, ткнувшийся мне под колени.

— Ярослав любит меня, у тебя нет никаких шансов.

— Если ты так уверена в его чувствах, к чему эта встреча на унитазе? — не выдержала я.

Вскочила на ноги и, пользуясь замешательством соперницы, пошла на неё. Кристина отступила в сторону, позволяя мне беспрепятственно подойти к двери. Открыв задвижку, я обернулась:

— Решай любовные вопросы со своим бойфрендом. Мне от него ничего не нужно.

Я даже удержалась от соблазна закрыть замок снаружи, выключить свет и позволить Яворской побыть наедине с собственными мыслями.

Кристина увязалась за ним из школы. Казалось, Яворскую совершенно не смущало, что Ярослав практически перестал реагировать на неё. Почти не отвечал на вопросы, не участвовал в беседе, не звонил, даже не смотрел на неё. Боялся, что если поднимет взгляд, то глаза сами сфокусируются на объекте, который его по-настоящему интересовал.