Его единственная (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
— Нет, Димулька, я рецепт сырников забыла, вот и расстроилась, — сквозь слезы улыбнулась Юлька.
— До утра еще есть время, — тут же успокоил Димулька. — Ты вспомнишь, мамочка. С яичницей сверху, да? Такие сделаешь?
— Конечно, мой любимый, — прошептала Юлька, утыкаясь в макушку сына. — Только теперь всем нужно поспать. Спокойной ночи, Дим, — повернулась к Блинникову.
И даже в темноте увидела его недовольную ухмылку. Крепс не хотел сдаваться и уходить просто так.
— Не выйдет, — пробурчал он чуть слышно. — Я хочу знать, почему ты ревешь? Я обидел тебя дурацким комплиментом?
— Глупости, — попыталась отмахнуться она.
— Ты же не истеричка, Юль, чтобы рыдать на пустом месте, — нависая, пробурчал Крепс. — Что-то сильно расстроило тебя. Что именно? Ты должна рассказать. Если я вызвался помогать тебе, то, как доктор, должен знать все.
«Ну конечно, Дмитрий Николаевич, — внутренне вздохнула она. — Сейчас я вам все как на исповеди выложу. Вот только как дальше жить станете?»
— Юль, — просипел он и, погладив ее по руке, строго предупредил. — Я жду.
— Нет, Дим, — вздохнула Юлька. — Просто нервы сдали. Я сейчас успокоюсь…
— Я понял, — кивнул Блинников, поднимаясь с колен и молниеносно принимая решение. Он добродушно посмотрел на сына и предложил. — Так, Димон, ты спишь, а мы с твоей мамой постараемся восстановить рецепт сырников. Иначе завтра ничего не получится.
— А ты тоже любишь сырники с яичницей? — бесхитростно поинтересовался ребенок.
— Обожаю, — заверил сына Крепс, понятия не имея, как можно совместить два совершенно разных блюда. Ну, разве что, если сырники окажутся острыми и с зеленью. Но раздумывать о кулинарии Блинникову хотелось меньше всего.
— Пойдем, — тихо попросил он Юлю. — Хочешь, в холле посидим, хочешь — в кухне.
— Ладно, — вздохнув, поднялась с постели Юлька, прекрасно понимая, что он не отцепится. Попыталась на ходу сообразить, как увести разговор в сторону. Сосредоточиться на мелочах и упустить главное.
«Он не простит, — в который раз напомнила она самой себе. — Вон как уверен, что Кирсанов бы для него бабло достал в любом случае. Но время тогда работало против тебя, мой дорогой. Успел бы Кирсанов и сколько бы собрал? К чему теперь гадать, если жизнь свернула на другую дорожку?»
— Рассказывай, — приказал Крепс, как только Юлька уселась на диван в гостиной.
— Я боюсь, — призналась она. — Сашка нас вычислит.
— Каким образом? — поморщился Блинников. — Телефоном ты не пользуешься, да и тут, кажется, глушилка стоит. Но если хочешь, можем переехать. У меня мать неподалеку живет. Сто километров на юг.
— А там что? Защищенный редут? — отмахнулась Юля. — Нет, Дима, нужно возвращаться в Москву. Или нельзя мне туда? Я не знаю, как быть, вот и паникую, — всхлипнула она. — Ты же не сможешь защищать нас вечно…
— Смогу, — хрипло заявил он, в один момент очутившись рядом. Обхватил ее за плечи, привлек к себе. — Забудь ты про Алену и своего мужа. Разберемся как-нибудь. На кону безопасность нашего сына, — рыкнул глухо и поцеловал.
— А как же карма? — вздохнула Юлька. — Я не хочу разбивать чье-то счастье. Ты же любишь Алену.
— Не знаю, — пожал плечами Крепс. — Иногда кажется, что очень люблю, а иногда — нет. Мне удобно с ней. Она легкая на подъем, покладистая. Вкусно готовит… А я как-то и не задумывался раньше. Мне важно, чтобы дома кто-то встречал, обустраивал быт.
— А мне важна любовь, — тихо заметила Юля. — Это главное, что есть в жизни. Та самая волшебная субстанция, без которой гибнет все живое. Только любовь, Дим… Без нее никак.
— Ну, за этим точно не ко мне, — поморщился он. — Такое, конечно, бывает. Вон, как у Кирсановых, но больше мне такие случаи неизвестны. Родители женились по залету. Живут до сих пор вместе и все время собачатся. Сестра с мужем развелась через год после свадьбы… Может, ты знаешь примеры?
— Кирсановы, — пожала плечами Юля. — Мне раньше казалось, что мои родители — идеальная пара. Но папа погиб, когда мне семь лет исполнилось, и мама почти сразу вышла замуж за Яныча. Никакого горя или тоски. Даже года не прошло.
— А как он погиб? — зацепился за нейтральную тему Крепс. Глянул участливо и, легко коснувшись губами виска, вдохнул ее запах. — Мне нравится, как ты пахнешь, — прошептал довольно.
— Отец работал наладчиком на заводе. Мама — в школе учителем. Никто не знает, что произошло. Но папу нашли в гараже. Он задохнулся. Подсоединил шланг к выхлопной трубе и вывел его в салон автомобиля. Потом просто уснул. После смены немудрено. Никто до сих пор не знает, что случилось. Мама в шоке была. Но недолго. Чтобы нас прокормить, бросила работу в школе и пошла секретарем в какую-то фирму. А Яныч туда по делам приехал. Увидел маму, ну и обалдел. Они очень быстро поженились. И мы из рабочего поселка переехали сначала в областной центр, потом в Моральск. А когда мне семнадцать исполнилось, — добавила она со вздохом, — я в Москву удрала.
Крепсу показалось, что у нее дрогнул голос, но особенно не придал значения. Самоубийство отца, вероломство матери.
«Наверное, до сих пор переживает», — подумал он и воскликнул требовательно. — Давай поженимся, Юль. Ну, где ты эту любовь искать собираешься?
Она посмотрела на него, будто впервые видела, и внезапно подумала, что за прошедшие пять лет забыла о любви. Нет, не той, что до гроба, а обычной, плотской. Ночами напролет. Когда засыпаешь в объятиях любовника и через пару часов хочешь еще. Вырвала из души все воспоминания о бессонных ночах и жарких поцелуях. Запретила себе думать о Димке и вспоминать, как это — таять в его объятиях, есть голяком оливье и запивать шампанским, смеяться дурацким шуткам и целоваться взасос.
«А почему бы и нет, — вдруг ошпарила шальная мысль. — Сам бог велел оттянуться после Валерочки и его изощренных ласк. Вышибить клин клином и спокойно идти дальше. И Дима настаивает», — подумала она и несмело провела ладонью по обтянутой футболкой груди, дотронулась слегка до щеки, ощутив под подушечками пальцев почти незаметную щетину.
— Да я побрился сегодня, — вздохнул Крепс, собирая в кулак терпение и стараясь не вспугнуть чуть оттаявшую Юльку. Ее руки снова прошлись по его плечам и совершенно внезапно обвились вокруг крепкой Димкиной шеи. Он даже опешил на секунду, а затем, заглянув ей в лицо, тихо усмехнулся и, подняв мать своего сына будто пушинку, понес в свою комнату.
— Юлька, — стаскивая с нее майку, пробормотал восхищенно. — А я не забыл, какая ты красивая. Вспоминал о тебе…
— Да ну, — охнула она, наблюдая, как в сторону летят треники и футболка. — Ни за что не поверю… Ты еще по дороге в Никифоровку выкинул меня из головы, — фыркнула она, привлекая к себе Крепса и бесшабашно подумала, что какое ей дело до Алены, ждущей любовника с секретного задания. Зачем строить из себя недотрогу, когда хочется оказаться в объятиях Димы Блинникова и под выверенными и глубокими ударами его тела навсегда забыть о Валерии Петровиче Яныче? Его вкрадчивом голосе и любимых позах. Никогда не вспоминать, как его руки жадно ощупывали каждый миллиметр ее тела, как губы терзали рот. Постараться вытравить из памяти другие подробности.
— Дима-а, — прошептала она, обхватывая его талию ногами. — Дима-а!
И, почувствовав себя наполненной, смело бросилась в любовную схватку.
— Я всегда знал, что ты сумасшедшая, — довольно фыркнул он, падая рядом. — У меня такой ночи давно не было…
Юльке хотелось спросить про Алену, какова она в постели. Но следовало остановиться. Придержать язык за зубами.
«Крепс может тоже поинтересоваться моими любовниками и вряд ли поверит, что за все пять лет у меня никого не было. А если заподозрит что, начнет копать, — предупредила она саму себя и, как только Блинников довольно раскинулся по кровати, встала.
— Полежи, Юлька, — пробасил он. — Мне что-то мало…
— Завтра, — подмигнула она. — Пойду к сыну.
Как только за вероломной любовницей закрылась дверь, Блинников закрыл глаза, стараясь уснуть. «Получилось», — пела душа.
