Дебора Чил - Повод для разговора
Грейс, даже больше, чем Эдди, страдала во время таких молчаний. Она ненавидела ссоры и неизменно делала первый шаг к примирению. Но не на сей раз.
— Я не хочу ничего слышать! — сказала она. — Я не желаю быть жалкой, быть обманутой женой! Я чувствую себя идиоткой! Ты можешь понять это?
Он смотрел на нее, лишившись дара речи от сознания своей вины.
— Что, если бы Каролина увидела тебя? Ты знаешь, как она была близка к этому? — требовательно спросила Грейс.
— Я знаю. Я прошу прощения.
Она верила ему, но все же проговорила:
— Меня не трогают твои извинения! Я не из тех женщин, которые могут просто забыть такое. Это не тот случай. Я хочу, чтобы ты сейчас ушел.
— Я не могу даже ничего сказать? — спросил он, почти разозлившись на нее.
Он все еще не осознал, насколько плохо он поступил с ней. Он предполагал, что она окажется мягче. Более понимающей. Она почувствовала, что начинает колебаться и сказала: — Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.
— Где постреленок? — поинтересовался он.
— Ее здесь нет, — сказала Грейс, чувствуя себя немного увереннее. — Она с мамой.
— Ты не можешь запретить мне видеть ее, Грейс! — заорал он.
— Я этого и не делаю! Я не знала, что ты приедешь! Не делай из мухи слона. Она у тети Рэй. Если хочешь повидаться с ней, поезжай туда. Я тебе разрешаю.
— Ладно, ты передашь ей, что я люблю ее? — спросил он.
Казалось, он вот-вот расплачется. Она никогда не видела его таким. Затем она вспомнила его целующимся с женщиной в красном креповом костюме.
— А что это значит? — холодно спросила она.
Он посмотрел на нее, как бы не узнавая:
— Господи, — произнес он, качая головой.
Она попросила его уйти, но теперь, когда он шел к двери, ей страшно захотелось удержать его там, пока она не выплеснет всю злобу, боль и чувство обиды, накопившиеся в ней за последние тридцать шесть часов. Ей хотелось громко кричать, неистовствовать и требовать ответа, почему он так поступил с ними. Как он мог так беспечно разрушить брак и семью, построенную ими вместе? Или до него это не дошло? Понял ли он вообще ее?
— Я имела в виду, о Господи, Эдди… — крикнула она. — Ты даже лошадей не любишь!
Он захлопнул за собой дверь и поспешил к своей машине. Эмма Рэй шла обратно к дому.
— Эм, — позвал он.
Она прошла мимо него, не сказав ни слова. Она знала, что он хочет поговорить с ней о Грейс, но она не собиралась становиться его союзницей против своей сестры. И хотя она очень надеялась, что Грейс найдет в своем сердце силы простить Эдди, ей вовсе не импонировало играть роль посредницы между ними.
— Эмма Рэй! — крикнул Эдди.
Она обернулась, не замедляя шага:
— Ты обращаешься ко мне?
— Да!
— Знаешь что? — сказала она, потирая то место на руке, куда он ударил ее, — я не собираюсь помогать тебе решать твои проблемы!
Глава 4
Грейс редко испытывала большую гордость, чем когда видела свою дочь, сидящую на коне с видом победительницы состязаний по верховой езде, которой ей было предначертано стать. Пристрастие Каролины к верховой езде было даже сильнее, чем у Грейс в детстве, если такое вообще возможно. Ей ничего не стоило встать пораньше, чтобы помогать конюхам ухаживать за лошадьми или брать уроки верховой езды. Пребывание в домике Эммы Рэй для нее означало, что она просто может проводить больше времени возле конюшни.
В субботу утром девочка выскочила из дома задолго до того, как проснулись Эмма Рэй и мама. Грейс встала, выпила кофе, затем пошла искать Каролину, чтобы накормить ее завтраком. Она нашла ее на площадке, где дочь ездила на Мисс Лили под пристальным наблюдением Хэнка. На фоне голубого неба ребенок и лошадь представляли великолепную картину: изящная лошадка каштанового окраса с белой отметиной посреди лба и носочками на стройных ногах и на ней красивая, уверенная маленькая девочка, чей «конский хвост» медового цвета развевался на ветру.
Грейс улыбнулась. Что бы ни происходило между ней и Эдди, ничто не могло испортить радость, которую она испытывала, видя, как растет и хорошеет ее дочь.
— Отлично, сделай круг рысью, чтобы разогреться, — сказал Хэнк, когда девочка натянула поводья.
— Привет, милая! — позвала Грейс. Каролина проезжала мимо нее с прямой спиной, прекрасно держась в седле.
— Привет, — угрюмо ответила Каролина.
— Она, наверное, сводит тебя с ума насчет Опоссума? — спросила Грейс Хэнка.
— Нет, — резко ответил он, почти не обращая внимания на ее присутствие. — Пусть продолжает идти рысью, — приказал он Каролине, которая подгоняла Мисс Лили перейти на галоп.
Каролина послушно поехала медленнее и сделала круг по площадке:
— Эй, Опоссум! — приветствовала она своего любимца, проезжая рысью мимо того места, где купали Опоссума.
— Хорошо смотришься, милая! — сказала Грейс, когда дочь снова приблизилась к ней.
Каролина сморщила носик:
— Скучно! — заявила она.
Мисс Лили была тихой, спокойной лошадкой, особенно по сравнению с Опоссумом. Но она отличалась великолепной прыгучестью и могла преодолеть любое препятствие. Опыт прежних состязаний научил ее оставаться спокойной и приближаться к препятствиям ровной и легкой поступью. Все это делало Мисс Лили, по мнению Грейс, идеальной лошадью для первого в жизни Каролины участия в соревнованиях такого ранга.
— Чуть-чуть медленнее, — скомандовал Хэнк, продолжая стоять спиной к Грейс.
Тогда до нее дошло, что оба, и дочь и тренер, сегодня утром старательно игнорируют ее. Она поняла, что должна сделать хоть что-нибудь для примирения, особенно с Хэнком, который, казалось, винил лишь ее в неудачном решении Вилли.
— Хэнк, послушай, — обратилась она, испытывая неловкость. — Я ждала подходящего момента, чтобы обсудить все с папой. Но ты должен знать, что если бы это зависело от меня…
Он прервал ее, отмахнувшись:
— Но это не так, да? — с горечью разочарования произнес он. — Послушай, Грейс, я не собираюсь уходить до состязаний, так что не волнуйся на этот счет. Не в пример некоторым, я горжусь тем, что держу свое слово. Но когда они закончатся, моей ноги здесь не будет. А сейчас мне надо работать.
Он ушел прежде, чем она успела сказать ему, что оформила заявку на него и Выкупа. Мгновение спустя Каролина снова проскакала мимо нее, даже не удосужившись посмотреть в ее сторону.
У Грейс в мозгу мелькнуло латинское выражение из высшей школы: «Persona non grata». Неприемлемая или нежелательная личность. Ладно, по крайней мере она знала, кем является, к тому же еще и на латыни. Прекрасно знать, кто ты. Она вздохнула и подошла к загону, чтобы взглянуть на нового коня, купленного Вилли.
