Татьяна Алюшина - Я подарю тебе любовь
— Хорошо, — кивнула Зоя Львовна, подумав. — Я согласна!
— Мы тоже согласны! — решил за них обоих Васька. — И спасибо вам большое, а то Лена совсем извелась.
Дамы дали волю непрошеным слезам, и так в их жизнь вошла Зоя Львовна. Когда Лена уезжала в командировки, Зоя Львовна перебиралась в их квартиру, чтобы находиться с Василием постоянно. Она не спрашивала о причине Лениной чрезмерной опеки сына, ее страхов и категорического нежелания оставлять его одного хоть на пару часов, принимая все как есть. Зоя Львовна никогда не задавала Лене или Ваське вопросов про личную жизнь или, скажем, про Васькиного отца, не выспрашивала и не любопытствовала. Так же как и о непростом отношении Лены с ее родителями и их непонятной холодности к внуку. Она с Василием ездила летом к ним на дачу погостить, когда приглашали, и даже на несколько недель, но и с ними не вела никаких разговоров об их семейных взаимоотношениях. А родители так и подавно не рвались обсуждать эти темы.
Святая — никаких сомнений!
Поэтому Лена относилась к ней как к близкому члену семьи и могла простить Зое Львовне все что угодно, хотя причин для какого-либо прощения или непонимания не возникало ни разу.
Смотри утверждение первое — святая!
Но сегодняшним вечером Ленка поймала себя на том, что тяготится этим застольным разговором. А еще больше — обсуждением Дениса. Ей хотелось побыть одной, подумать, осмыслить небывалые открытия сегодняшнего дня.
Что она и проделывала с сомнительным успехом ночью, после того как Зоя Львовна ушла, а Васька улегся спать.
Она ждала с нетерпением, с внутренней суетливостью завтрашнего дня, но, возбужденная, никак не могла заснуть, выбралась из кровати и блуждала по темной квартире, то улыбаясь, то хмурясь своим мыслям.
Ну ладно! Честной она быть умеет!
Да, да! Она торопит это вяло ползущее «завтра» не только потому, что ей не терпится осуществить давнишнюю мечту увидеть близко, рассмотреть внимательно работы Арбенина! А уж посетить мастерские и поработать над чем-то вместе — это точно из разряда сказок сказочных про подарки с небес!
И все это распрекрасно, да только ей… ей хотелось снова его увидеть, услышать этот низкий, насыщенный голос, мягко рыкающий, когда он выражает недовольство. И глаза — темно-зеленые, нечитаемые глаза, в которых скрыты все мысли и чувства, только, когда он выговаривал ей в машине, в них что-то там полыхало.
— Ну что, Елена Алексеевна? — шепотом спросила она себя. — Не понравился он тебе, говоришь?
Да, не понравился с первого взгляда и общения казусного! На самом деле угрюмый, закрытый, мрачный! Да сколько угодно! И пожалуйста!
«Это ты перед остальными барышнями имидж бирюка нелюдимого поддерживай, Денис Васильевич! — думала, улыбаясь, Ленка. — А мне, извини, все про тебя твои работы сказали и ты сам!»
Он Арбенин, и этим все сказано!
Ближе к рассвету Ленка решила — нет, пожалуй, что бы там ни вызывали в ней его глаза и сам он, ни в какие более близкие, личностные отношения с ним соваться не стоит! Более того, не рекомендуется! Она может увлечься им всерьез, а расставаться придется неизбежно! Нет, нет! Только профессиональный интерес!
— Вот так! — закрепила голосом решение и пошла спать.
А завтра все тянулось, тянулось, как пережеванная, безвкусная жвачка! Лена уж миллион дел успела переделать на работе, а он все не звонил.
— Невельская, к телефону! — прокричала Маша, младший редактор.
Кстати, недовольно прокричала. Машка тайно недолюбливала Лену поди знай за что, ну вот недолюбливала, да к тому же это был уже пятый с утра звонок Лене, и все на служебный телефон.
Перехватывая у нее трубку, Лена дружелюбно улыбнулась, не добившись взаимности, Машка сунула раздраженно телефон ей в руку и демонстративно отвернулась.
Глупая девочка, что же поделать.
— Да! — додумывая мысль грустную, отозвалась на призыв абонента Лена.
— Вы очень ценный работник, — услышала она знакомый низкий голос, не утрудившийся «здравствованием».
«Эротичный! Вот какой у него тембр! — промелькнула предательская по отношению к ночному решению мысль. — Даже мурашки по спине!»
— Мне мягко, но категорично отказались дать номер вашего сотового телефона, — продолжил обладатель эротичного тембра.
— Любят! — подтвердила Лена его предположения. — Записывайте.
Продиктовала номер мобильного и домашнего телефонов.
— Я смог разгрузить среду, — сообщил господин Арбенин. — Среда вас устроит?
— Да, вполне.
— Вы сможете подъехать за город?
— Смогу. Во сколько?
— Давайте пораньше, скажем часов в двенадцать? Сможете?
— Конечно смогу, Денис Васильевич! — бравурила от душевного подъема Ленка.
— Договорились. Записывайте, я расскажу, как проехать.
Арбенин обстоятельно все объяснял, с деталями и дорожными ориентирами, с расстояниями между ними и даже не забыл упомянуть коварные колдобины на дороге, которые следует объезжать.
— Записали?
— Да.
— Тогда до встречи.
— До свидания, Денис Васильевич.
Ой-ой-ой, как официально!
Ленка показала язык трубке, из которой неслись короткие гудки отбоя, и тут же напомнила себе: «Никаких личностных отношений, Лена!»
Ах да, да, да, никаких!
Денис нервничал, когда ей звонил. Нервничал, и все — и поди пойми почему!
Он потратил полдня на бумажные дела и чиновничьи кабинеты, без этого тоже никуда, что ж поделаешь. Пересмотрел свое расписание, кое-какие дела нетворческие отложил на другое время, перенес недоговоренные окончательно встречи, освободив среду для Елены Алексеевны.
Она ему не понравилась при первой встрече. Ну, не совсем так, как женщина понравилась, и все такое, в том смысле, что «и неплохо бы», и с интересом — в мужском ключе. Не понравилась как личность — уж больно потешалась над ситуацией, язвила потихоньку, посмеивалась скептично. Согласитесь, раздражит любого нормального мужика. Но тогда он не знал, что она Невельская, теперь знал, и это сильно осложняло дело.
«Какое дело? — шумнул он на себя мысленно и сам себе ответил: — Любое!»
Вот так вот! Любое дело это осложняло, потому что он думал о ней. В субботу подумал немного, отвлеченно, оценив женские достоинства и прелести, и перестал. А вчера, в воскресенье, и до настоящего момента — думал, вспоминал, по-всякому и разное.
Ему понравился ее сын. Надо же — Василий Федорович! Но, странное дело, как-то естественно и правильно было обращаться к этому мальчишке по имени-отчеству.
И много еще чего понравилось Денису Арбенину: их дом, единение, взаимная любовь, которую ни мать, ни сын не пытались скрывать, тепло, которое они создавали вдвоем и распространяли вокруг.
