Кэтрин Куксон - Соперницы
Глядя на него, мисс Бригмор подумала: невероятно, хозяин жалеет ее за то, что ей придется жить на фунт в неделю, и тем не менее платит некоторым своим рабочим в три раза меньше. Он странный человек, не поддающийся никакому влиянию, и все же щедрый. В глубине души Бриджи понимала, что хоть сейчас из вежливости она отказывается, с радостью примет это предложение. Финансовый вопрос начинает становиться больным, поскольку у Барбары развился вкус, требующий гораздо больших доходов.
Но тут мисс Бригмор услышала такое, что заставило ее возражать всерьез, а не из вежливости:
— Три тысячи, вот что мы с Тильдой решили, три тысячи, и я положу их в банк на твое имя. Это будет приносить тебе гораздо больший доход, чем сейчас. — При этих словах мисс Бригмор торопливо поднялась и попыталась что-то сказать, но Гарри жестом остановил ее: — Не начинай, я не буду слушать ни единого слова, знаю, что если ты откроешь рот, то обязательно найдешь причину, которая заставит меня передумать. Итак, все решено. Я спускаюсь вниз. А ты сиди спокойно. — Последние слова он адресовал жене.
— Конечно, Гарри, я буду сидеть спокойно, — безмятежно улыбаясь, ответила Матильда.
— Что касается тебя, — мистер Беншем снова обращался к мисс Бригмор, но теперь смотрела на нее, как на обвиняемого, — если потом сможешь уделить мне минутку, я кое о чем с тобой поговорю.
— Хорошо. — Горло пересохло, и ей с трудом удавалось выговаривать слова.
— Ну, ладно, — кивнул он обеим женщинам.
— Вы... вы не останетесь выпить вина?
Гарри от дверей обернулся к гувернантке.
— Успеется, вино меня никогда не интересовало. Никто не может сказать, что я отрастил брюхо. — Он похлопал себя по животу, гордо вскинул голову и вышел из комнаты.
Невежество, доброта и любовь — все смешалось в этом доме.
Присаживаясь, мисс Бригмор взяла обе руки Матильды в свои и ласково произнесла:
— Как же я смогу вас отблагодарить?
— Никак и не нужно, дорогая. А насчет всего другого — поступай, как обычно: говори обо всем прямо, как ты умеешь на грамотном английском, без страха и лести. Гарри считает тебя настоящей леди, и он прав. Я безмерно рада, что все это время ты была с нами. Ну, раз мы все решили, скажи мне, дорогая... сколько мне еще осталось, как ты считаешь?
— О, Матильда.
— Ну, ну, не надо. Ты же видишь, я чувствую, что мое время вышло, не знаю только — неделя ли осталась или месяц, а еще так много надо сделать.
Мисс Бригмор со всей силы прикусила нижнюю губу, и не нашлась, что ответить.
— Как ты думаешь, он знает?
— Нет, — твердо ответила Бриджи, понимая, что лжет.
— Гарри в последнее время такой тихий и внимательный, мне показалось, что он догадывается.
— Да нет же, он просто заботится о вас. Он очень, очень вас любит.
— Я знаю. Хотя, со стороны это и не заметно из-за его обращения со мной. Но с меня всё — как с гуся вода, я-то знала, что у него просто такая привычка. И еще я его раздражала, потому что всегда была малость туповата во всем, что касалось учения. Он хотел меня обучить, потому что его первая жена была ученой, но однажды я ему сказала: «Ни черта она тебя не осчастливила со всей своей ученостью». Вот! — тут Матильда слегка улыбнулась. — Не надо бы мне так выражаться при тебе, но именно так я ему и сказала, а он засмеялся и, шлепнув меня пониже спины, ответил: «Тут ты права, подружка». Это был последний раз, когда он пытался меня чему-то научить. Знаешь, дорогая, я все думала о своих последних годах. Если уж ты не смогла меня ничему научить, так и никто не сумел бы, потому что у тебя это получается лучше всех... Я... я не хочу умирать, Бриджи, — вдруг беспомощно прошептала Матильда, в глазах ее застыли слезы.
Волнение и жалость душили мисс Бригмор, она была, как выразилась бы Мэри, не в себе, однако не нашлась, что ответить.
А Матильда тем временем продолжала:
— Это не потому, что мне жалко оставлять все богатство. Для меня оно ничего не значило, и я была бы так же счастлива, если бы жила сводя концы с концами. Я ведь и из Манчестера-то уехала, лишь уступив мужу. Я не хочу уходить из-за него. Ведь мне неизвестно, что он будет делать, лишь молюсь Богу, чтобы Флорри Тэлбот не запустила в него свои когти. Ее даже представить здесь противно! Господи! Не могу этого выносить, как только подумаю...
Мисс Бригмор проглотила комок в горле и закашлялась.
— Флор... Флорри Тэлбот? Я о ней не слышала.
— Да мы о ней почти не говорим, это его кузина. Когда померла первая жена Гарри, Флорри вцепилась в него мертвой хваткой, а она моложе меня на шесть лет, ей сейчас к пятидесяти, но она такая цветущая, зараза. И с чего ей вести себя по-другому, еще девчонкой она все время крутилась возле складов, отец частенько притаскивал ее оттуда.
Мисс Бригмор вопросительно сощурила глаза, а Матильда пояснила:
— Ну, я же тебе рассказывала, там всегда ошивались шлюхи — хоть день, хоть ночь-полночь, им все равно. Ух, бесстыжие! И она с ними водилась. Отец и колотил ее до полусмерти, и запирал на несколько дней в комнате — ничего не помогало. Правда, после она вышла, как порядочная, замуж за десятника из ливерпульских доков. Когда он умер, Флорри вернулась в Манчестер. Где и пребывает до сих пор, и как только меня не станет, она накинется на Гарри, словно голодная пиявка.
— Нет, нет! Не беспокойтесь, Матильда. Мистер Беншем и не подумает привести кого-то на ваше место.
— Некоторое время, конечно, нет. И для меня в его сердце всегда будет уголок, в этом я уверена. Но человеческая натура такова, что хоть весь мир кувырком, а природа требует свое. Тут-то и может черт попутать. Вот о чем я хотела тебя попросить. Как только она здесь появится — а это случится очень быстро, не успеют меня еще закопать, как она примчится, попомни мои слова. Так вот, ты поговори с ним, ладно? Попроси его подождать, скажем, год. Гарри тебя послушается, он так уважает тебя, даже и не представляешь.
— Я сделаю все, что смогу, ни о чем не беспокойтесь. А вот и вино. — Она с облегчением повернулась к дверям. — Стакан вина немного вас развеселит.
— Да, дорогая, ничто не помогает лучше хорошего стаканчика. — Матильда высморкалась, ухитрившись одновременно вытереть глаза, и улыбнулась сиделке, которая с каменным лицом поставила поднос на тумбочку у кровати.
Глава 2
— Ты же знал, что я приеду.
— Нет, не знал.
— Ты получил мою записку?
— Да, но только вчера, и было уже поздно что-то менять, ведь мы обо всем уже договорились и приготовились, — медленно и тихо произнес Майкл.
— Договорились! — Барбара с упреком покачала головой. — Поехать в город с Уэйтами! Приготовились! Кто, собственно, такие эти Уэйты? Особы королевской крови? Да они обычные слуги.
— Перестань, Барбара, — он тщательно выговаривал слова.
— Что значит — перестань? Я сказала, что они слуги, так и есть, и ты это прекрасно знаешь.
— Все мы слуги.
— Ну, не начинай философствовать, ты понимаешь, что я имею в виду.
— Понимаю, но ничего не могу изменить — у нас с Джимом дела.
— И Сара едет третьей.
— Да, ты права, Сара едет третьей.
Она посмотрела на него широко раскрытыми и блестящими от слез глазами, и тон Майкла сразу же смягчился. Он взял ее за руку и медленно произнес:
— Ну, Барбара, не глупи, мы еще много раз увидимся. Вот смотри — ты приехала с Джоном.
— Только потому, что Бриджи не отпускала меня одну.
— Ну хорошо, в следующую субботу я приеду за тобой сам.
— Правда? — ее лицо озарила улыбка.
— Конечно, обещаю.
Теперь Барбара сияла, испытывая нескрываемое удовольствие от мысли, что впереди ее ждет несколько часов наедине с любимым. Но, вспомнив, что до этого времени еще целая неделя, и если Бриджи решит нарушить их уединение, то так и сделает, отправившись вместе с ними. Барбара вернулась к проблемам этого дня.
— Майкл.
— Что?
— Сделай кое-что для меня.
— Все, что угодно, Мадам. — Странно, что он произнес то же прозвище, которым наградил ее Дэн.
Кто из них скопировал другого?
— Не бери с собой Сару.
— Ну, это же нелепо. — Он почти отвернулся от нее, потом снова посмотрел ей в глаза. — Сара каждую неделю ездит с нами в город. Почему сегодня я должен ей запретить?
— Каждую неделю! Постоянно?
— Да, постоянно каждую неделю.
— Я... я не знала.
— Ну, так теперь ты знаешь. Послушай, Барбара, это все чепуха. Тебе надо перебороть...
— Перебороть что?
Вопрос привел Майкла в замешательство. Он не ответил: «ревность к Саре», но и не сказал: «Нет никакой причины, чтобы ты так переживала». Может быть, в прошлом или позапрошлом году Майкл бы успокоил ее такими словами, но теперь повзрослел, и его чувства изменились. Майкл по-прежнему был очень привязан к Барбаре, и иногда ему казалось, что это больше, чем просто привязанность — так она очаровывала его. Ее недостаток нисколько ее не портил. Жизненная энергия била в девочке ключом, она притягивала и влекла к себе, когда была в хорошем настроении. Но эта ее навязчивая идея насчет Сары все затмевала, и за последнее время превратилась просто в такую-то одержимость, что вызывало у Майкла беспокойство, порой переходящее в страх.
