Маргарет Пембертон - Грехи людские
Она поднялась на цыпочки, наплевав на то, что могут о ней подумать Бассет и Фишер, и нежно поцеловала Рифа в губы.
– Я люблю тебя! – сказала она, с радостью думая о том, что впереди у них еще много лет совместной жизни. Затем она вернулась к остальным, подняла свой рюкзак и, взяв Юнг Шуи за руку, двинулась вслед за Адамом, который энергично шагал за проводником.
Деревенские ребятишки бежали следом. У околицы Адам чуть задержался, поблагодарил главу селения за гостеприимство и оказанную помощь. Бассет и Фишер обменялись рукопожатиями и с другими старейшинами, провожавшими чужестранцев до околицы. Элизабет обернулась и посмотрела на Рифа. Тот продолжал стоять, привалившись к стволу дерева в центре площади: спокойный, раскованный, со своим обычным пренебрежительным взглядом, как в самый первый день, когда Элизабет увидела его в баре отеля «Гонконг». Солнце отражалось от его густых иссиня-черных волос, уголки губ тронула странная, немного ироничная улыбка. Он поднял руку и взмахнул ею на прощание. Она послала ему в ответ воздушный поцелуй, повернулась и зашагала вслед за Адамом, который уверенно продвигался по узкой тропинке между полей, взбираясь по склону холма.
Несмотря на то что все давно уже не спали, они шли без остановки почти целый день. Когда они подошли к высокой горной гряде, то увидели далеко внизу сверкающее море. Но вскоре группа спустилась в лощину, поросшую бамбуком и елями. Юнг Шуи проворно бежала за Элизабет, не спрашивая, куда они идут, да и не особенно интересуясь этим. Она была благодарна Элизабет за поддержку и помощь и ни о чем не задумывалась.
Вскоре после полудня молодой проводник из Хакки занервничал: он то и дело останавливался, прислушиваясь, будто пытался уловить какие-то звуки, недоступные остальным.
– В чем дело? – тоже нервничая, спросил Адам. – За нами следом кто-то идет, да?
– Не быть уверен, – ответил китаец. Двигаясь все более осторожно, он сошел с тропинки и через заросли бамбука повел группу вверх по довольно пологому склону. На вершине холма они залегли. И очень вовремя. Вниз по тропинке в сторону деревни направлялся японский военный патруль.
– Кажется, сейчас самый подходящий момент чуточку передохнуть, – мрачно сказал Фишер, с усилием скидывая свой рюкзак.
Китаец согласно кивнул и принялся на своем языке что-то быстро говорить Бассету.
– Он говорит, нам следует пробыть тут до вечера, так как в округе могут быть и другие патрули, – перевел Бассет.
Возражений не последовало. Все страшно устали и нуждались в отдыхе.
– А как же Риф? – прошептала Элизабет, обращаясь к Адаму. – С ним будет все в порядке?
Адам подумал о Рифе, о том, как из раны под кителем у него вытекает кровь, а с нею – жизнь.
– Разумеется, – кратко сказал он, не в силах взглянуть Элизабет в глаза. – С ним будет все в порядке.
Вечером они вновь двинулись в путь. Прошли мимо деревень, лежащих в руинах после бомбежек. Вскоре после полуночи они достигли лагеря повстанцев.
– Слава Богу, – довольно сказал Бассет, усаживаясь на копну сена. – У меня бы недостало сил идти дальше.
– Завтра опять в путь, – грубо напомнил ему Фишер. Но завтрашний день Бассета пока не интересовал.
Как был в одежде, он закрыл глаза и через секунду уже громко храпел.
– Ничего не понимаю. – Элизабет озабоченно посмотрела на Адама. – Где же Риф? Почему он не догнал нас?
– Догонит, – сказал Адам, не представляя, какими словами можно рассказать Элизабет всю правду. – Попытайся уснуть, Бет. Утром предстоит тяжелый путь.
Она спала очень беспокойно, часто просыпалась и всякий раз убеждалась, что Риф еще не появился. На рассвете партизанский лагерь ожил и стал похож на муравейник. Их угостили колбасками и – чего уж никто не ожидал – горячим какао.
– Сегодня нам предстоит пересечь дорогу, на которой часто встречаются японские патрули и конвои, – сказал Бассету командир повстанцев, присаживаясь возле англичанина. – Группа наших людей пойдет первой, и они прикинут, где лучше всего вам пересечь трассу.
Бассет пересказал это остальным. Адам и Фишер молча выслушали его. Они отлично понимали, какая судьба им уготована, если попытка не увенчается успехом и они попадут в руки японцев.
– Но мы не можем уйти! – резко сказала Элизабет Адаму. – По крайней мере до тех пор, пока не придет Риф.
Бассет и Фишер уже взвалили рюкзаки на плечи. Молодой китаец-провожатый не выказывал никакого желания возвращаться в деревню. Очевидно, он решил остаться с партизанами.
– Нам нужно идти дальше, – сказал Адам повстанцам.
Бассет и Фишер уже тронулись в путь.
– Мы не можем уйти без Рифа! Я остаюсь! – заявила Элизабет. Она так расстроилась, что у Адама разрывалось сердце.
– Ты должна идти, Бет, – сказал Адам, понимая, что ужасного объяснения уже не избежать. – Риф не придет. Когда нас обстреляла береговая батарея, его ранили. Он остался в Мирс-Бей, чтобы не задерживать отряд.
– Я не верю! – Она отступила от него на полшага. – Я не верю тебе! Это неправда! О, прошу, скажи, что это неправда! – Ее глаза лихорадочно сверкали, кровь отлила от лица.
– Дорогая, мне очень жаль, – сочувственно сказал он, потянувшись, чтобы обнять ее. – Риф знал, что, если сказать тебе правду, ты его не оставишь. А он хотел, чтобы ты шла с нами, чтобы была в безопасности.
– Нет! – воскликнула она. – Нет! Нет!!!
Резко повернувшись, она бросилась прочь от повстанцев, Фишера и Бассета и побежала туда, откуда они пришли. Она бежала к Рифу.
Адам бросился за ней, схватил за руку и резко повернул к себе.
– Перестань! – в отчаянии крикнул он. – Не можешь же ты и вправду вернуться туда! На дороге полно японцев.
– Плевать! – Она пыталась вырвать свою руку. – Я не оставлю его! Я пойду к нему! И ты не посмеешь мне помешать!
– Когда ты вернешься, его уже там может и не быть! – крикнул Адам ей в лицо. Затем, проклиная себя за жестокость, он сказал как можно мягче: – Он умирал, когда мы уходили.
Она шумно вдохнула, взглянула на Адама глазами, полными крайнего недоумения, и громко закричала.
Он никогда в жизни не бил женщину и думал, что не способен поднять руку на Бет. Но рука Адама, казалось, сама по себе наотмашь, сбоку ударила Элизабет по лицу. Наступило молчание.
– Он умирает, и ничего, черт побери, с этим не поделаешь! – заорал Адам. – А теперь, Бога ради, веди себя так, чтобы его гибель не оказалась напрасной! Иначе набегут японцы и перебьют всех, кто рисковал своей жизнью, чтобы нам помочь.
Элизабет истерично всхлипывала. Слезы ручьем текли по ее лицу. Адам, крепко взяв ее за руку, увлек за собой.
– Пойдем же! – убитым голосом сказал он. От его прежнего гнева не осталось и следа. По лицу Адама тоже текли слезы. – Нужно нагнать остальных, Бет. Нам с тобой нельзя отставать.
