Джоанна Кингслей - Сокровища
Она подняла его к свету, льющемуся из окна самолета, поворачивая взад-вперед, чтобы он засверкал.
— Наверное, какой-нибудь кулон. Никаких цветных камней, золота. Слишком отвлекают внимание. Платиновая оправа, я думаю, изящная, может быть, с небольшим узором из бриллиантов наверху, чтобы сбалансировать форму.
Он одобрительно кивнул.
— Вот эти из Южного моря, — сказал он, вытягивая лоток с большими серебристо-черными жемчужинами. — Тепло воды придает им их уникальный цвет.
— Они прекрасно контрастировали бы с сапфирами хорошего цвета и бриллиантами. Или, возможно, с черными опалами из Австралии.
Он продолжал вытаскивать наполненные до краев лотки с жемчугом, которого она никогда не видела раньше — пресноводные жемчужины из Миссисипи, черные, размером с двадцатипятицентовую монету; жемчуг с Таити, зеленый, как нефрит. Нежные оттенки розового, желтого, кремового и глубокого сине-серого. Ее воображение рисовало причудливые оправы, золотые для одних жемчужин, нефритовые, чтобы оттенить другие; цветок из полупрозрачной эмали вокруг одной желтоватой жемчужины, аметист в сочетании с другой в кольце. Пит испытывала новое восхитительное ощущение от того, что могла открыто говорить с привлекательным мужчиной о своей работе, вызывая в нем отклик и заинтересованные вопросы.
— Вы знаете свое дело, — наконец произнес Хиро с теплой улыбкой.
— Мне еще многое нужно узнать о жемчуге.
Их глаза встретились.
— Я превосходный учитель.
Пит услышала все оттенки этой фразы.
— Я не сомневаюсь, — ответила она и перевела взгляд на жемчуг, напуганная нарастающей силой чувств, захлестнувших ее, когда они смотрели друг на друга.
Самолет начал снижаться над Иокогамским заливом и сделал посадку в углу аэропорта Нарита сразу после наступления темноты.
— Вы можете завезти меня в «Империал», — сказала Пит, когда они уселись в ожидавший их у самолета лимузин. — Если не окажется мест, я позвоню оттуда еще куда-нибудь.
— Никакого отеля. — Он быстро дал указание шоферу по-японски.
Пит неотрывно смотрела на него, когда он устраивался с ней рядом на сиденье. Как далеко она зайдет, если примет его предложение?
— Хиро, я не думаю…
— И думать тоже не надо, — прервал он ее. — Вы останетесь со мной… потому что именно там находится жемчуг. — Он взял ее руку своей крепкой и гладкой рукой.
Его чернильно-черные глаза пронизывающе смотрели на нее, он ласково ей улыбался.
— Хотя, может быть, вы прилетели в Токио не только ради моего жемчуга, — добавил он.
— Нет, — нежно ответила она, постигая глубину значения своего ответа, только произнеся его. — Не только ради жемчуга.
Глава 7
Дом Хиро был оазисом безмятежности и простоты среди шумного города. У двери их встретила крошечная морщинистая женщина в кимоно, которая склонилась, беря их туфли и давая им вместо них табис.
— Это Тоши, — сказал Хиро, и старая женщина опять поклонилась. — Она будет следить, чтобы вам здесь было хорошо.
Пит улыбнулась и поклонилась в ответ. Хиро привел ее в самое спокойное место, которое она только могла себе вообразить. Стены были цвета песка, белые ширмы, бежевые с черным по краям татами, мягкие и пружинящие под ногами, белый бумажный фонарь, свисающий с потолка. На стене рисунок цветущей яблоневой ветки, выполненный чернилами, в углу селадоновая[20] ваза с длинной изогнутой веткой орхидеи в розовую и коричневую крапинку. Посреди комнаты стоял низкий черный лакированный столик с прямоугольной салфеткой из голубой шелковой парчи в центре. И это было все.
Пит глубоко вздохнула.
— Я чувствую, что в этой комнате я могу дышать.
— Я рад. Мой офис так же захламлен, как и любой другой в западном мире, компьютерами и бумагами, чашками с недопитым кофе, жемчужинами в пепельницах, и я никогда не могу найти карандаш. Во мне и Оксфорд, и Нью-Йорк, и Гонконг. Но мне нужно и это. Именно здесь я в большей мере ощущаю себя японцем.
Пит попыталась прочитать его комнату, понять японский дух, который он описывал, и она влюбилась в то, что увидела.
В комнате появилась Тоши с подносом и расставила на столе чайные предметы, поклонилась и ушла так же тихо, как и пришла. Хиро налил пенящийся зеленый чай в крошечные чашечки без ручек и протянул одну Пит.
— Добро пожаловать в мой дом.
Чай был восхитительный, горячий и слегка горьковатый, с остающимся во рту сладким привкусом. Они пили молча, наблюдая друг за другом. Пит казалось, что они разговаривали, не произнося ни слова вслух.
Когда она допила чай, он взял чашку из ее рук. Потом вынул гребни из ее волос, и они рассыпались по плечам, затем начал пальцами нежно расчесывать их. Она сидела очень тихо, когда его руки скользили сквозь густые мягкие пряди.
— Пойдем, наша ванна готова, — нежно сказал он.
Он встал и поднял ее на ноги. Раздвинув перегородку, он повел ее по небольшому коридору в комнату, напоминающую сауну, обитую деревом. Пол был дощатый, а посередине стояла огромная квадратная деревянная ванна, окутанная паром.
Хиро повернул ее кругом, расстегнул платье, и оно упало на пол. За считанные секунды он снял с нее белье, и она осталась стоять перед ним обнаженная в быстро густеющем пару. Хиро смотрел на нее, не отрывая взгляда, лаская взором сверху донизу, не упуская ни единого изгиба и выступа, ни одного волоска и ложбинки.
— Садись, — нежно сказал он и указал на низенькую деревянную скамеечку.
Комната, мужчина, чувство, которое он вызывал в ней, казались Пит нереальными. Она находилась в другом мире, совершенно незнакомом и прекрасном. Ей ничего не оставалось делать, как отдаться этому ощущению.
Из деревянного ведра, обтянутого медными обручами, Хиро зачерпнул горячей воды и облил ей плечи, потом быстро взял кусок мыла и начал медленно намыливать ей тело. Он намыливал свои руки до тех пор, пока они не покрылись густой пеной и провел ими вниз — по плечам, подмышкам. Кругами прошелся по ее грудям, задержавшись, чтобы слегка приподнять, словно желая узнать, насколько они тяжелы, большие пальцы задержались у сосков, которые поднялись ему навстречу. Потом руки заскользили по ребрам к животу, рисуя мыльные круги на ровной долине. Еще больше мыла легло на ее длинные упругие бедра, за коленями, ниже к лодыжкам и ступням. Неторопливыми движениями он намылил руки, спину, линию между ягодицами.
Пит никогда не испытывала ничего более чувственного.
Закончив, он облил Пит горячей водой из ведра и помог опуститься в парящую деревянную ванну. Когда она села, вода поднялась ей почти до подбородка. Хиро быстро разделся, обнажив высокое крепкое тело с безволосой грудью, кожа была почти такого же цвета, что и деревянная ванна. Он тоже намылился, ополоснулся и опустился рядом с ней, кончики их пальцев соприкасались.
