Фиона Уокер - Поцелуй навылет
— У тебя жаркое свидание? — Феликс внимательно посмотрел на нее.
— М-м-м. — Фоби сглотнула, преисполненная решимости больше не думать о времени и провести с ним эти два часа так, как она провела последние две недели — в трусливом притворстве, что все хорошо. Она уже была достаточно пьяна, чтобы попытаться это сделать.
— И с кем у тебя это жаркое свидание? — сухо спросил он.
— С владельцем нью-йоркского ночного клуба по имени Тесс Тикл.
— Тостерон, — рассмеялся он. — Я так люблю тебя, когда ты расстроена.
— Я тебя просто люблю, — сказала Фоби.
Феликс замер.
— Ты действительно так думаешь?
— Думаю что? — Она протянула руку и потрогала ткань оксфордских брюк Феликса.
— То, что ты сейчас сказала?
— Я всегда думаю то, что говорю. Спроси у меня что-нибудь — все что угодно, — и я дам тебе честный ответ.
Феликс нервно облизнул губы.
— Спроси у меня что-нибудь, — требовала она.
Он прижал пальцы к губам, не отрывая от нее взгляда.
— Спроси меня, Феликс, — умоляла Фоби, чувствуя, как колотится ее несчастное сердце.
— Все что угодно?
— Да, — прошептала она, отводя взгляд в сторону, уверенная, что сейчас разрыдается.
— Ты согласна жить со мной?
— Что?
— Ты будешь жить со мной? — Он прикоснулся к краю ее платья и улыбнулся. — В болезни и здравии, в бедности, в Лондоне и в грехе? До конца… э-э-э… наших дней?
Фоби посмотрела на него в немом оцепенении.
— Это предложение? — прохрипела она, чувствуя, как у нее закружилась голова и разбежались мысли. — Потому что если это предложение, то ты должен снять свою шляпу.
— Я не верю в брак. — Феликс перевернул шляпу трясущимися от волнения пальцами. — Я думаю, что никогда в него не верил.
— Я тоже, — нервно сказала Фоби. — Мне никогда не шел белый цвет — я выгляжу в нем слишком невзрачно. Кроме того, я бы не знала, что мне делать с тремя тостерами и набором соусников, соковыжималок и блюд для пудинга.
— Я говорю серьезно. — Феликс смотрел на нее не отрываясь. — Я никогда не хотел жениться так, как я хочу жить с тобой. Раньше я всегда все разрушал — я чувствовал, что меня загнали в угол, и мучился как в аду. Сейчас все совершенно по-другому, и это пугает меня.
Фоби закусила губу:
— Меня тоже.
— Тогда живи со мной. Мы будем бояться вместе.
Больше всего на свете желая сказать «да», она отвела взгляд и закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.
— Я ужасная неряха в домашних делах.
— Знаю. Я тоже.
— Я не умею готовить.
— И я тоже.
— Я сушу свои трусики на батарее.
Придвинувшись к Фоби, Феликс очень нежно поцеловал ее в шею.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Он опустился к ее плечу, целуя ее более страстно, его рука проскользнула под платье, пальцы задержались на подвязках чулок.
Фоби отпрянула, испуганная тем, что ему хватало всего несколько секунд, чтобы она почти потеряла сознание от возбуждения.
— Я кое-что должна тебе сказать, — выдавила она, прижимаясь к толстой оконной раме и неподвижно глядя на дверь.
— Да? — Феликс отодвинулся и с раздражением потер глаза.
Фоби взглянула на него, и ее внезапно охватил страх. Она молча смотрела на него, замечая холодное выражение его лица, беспокойный взгляд глаз, дрожащие пальцы.
Стараясь взять себя в руки, Феликс опустил подбородок и весело приподнял брови.
— Что?
В его взгляде было что-то особенное. Она не могла объяснить почему, но ей показалось, словно ее ударили по лицу. Он знал. Он уже все прекрасно знал!
Не сказав ни слова, она встала и вышла из комнаты как можно быстрее, оглушенная этой мыслью.
Добравшись до холла, она врезалась в Милли.
— Ужин готов, сестренка, — взволнованно прохрипела она. — Выглядит великолепно — множество еды для вегетарианцев. Я отправила Гоута за сумкой, так что скоро мы сможем пополнить запасы. Ты в курсе, что твое платье почти совершенно прозрачное?
Как только Фоби удалось проскочить мимо нее, она бросилась на кухню, чтобы разрыдаться на груди Жоржет. Кухня была заполнена пьяными незнакомыми людьми в одежде двадцатых годов, которые радостно поглощали еду и спиртное. Жоржет здесь не было.
Фоби выбежала в сад, вдыхая плотный, теплый воздух и наблюдая за мотыльками, пляшущими в лучах искусственного света. Темно-синее небо пересекали серебристые облака, словно полоски жира на тонких ломтиках бекона.
В тени дома у кухонной стены целовалась парочка. Когда Фоби проходила мимо, она заметила блеск рыжих волос и сияние качавшихся шоколадных медалей.
— Твои усы приклеились к моей груди, — захихикал знакомый голос.
— Без паники, — засмеялся в ответ низкий голос. — Нас этому учили. Я настоящий профессионал. Поверь мне, я сделаю все самым лучшим образом. Вот это да — они просто великолепны!
Фоби спустилась по ступенькам к лужайке, пробежала мимо еще одной целующейся пары и ворвалась в теплицу.
Гоут и его команда унесли оттуда мебель еще утром. Она съежилась на полу и прижала к глазам кулаки.
Через пять минут ее нашел Феликс.
— У тебя есть радиокомпас или что-то подобное? — взвыла она.
— Нет, я лишь следовал за тобой, — просто ответил он. — Я целую вечность стоял снаружи, размышляя, стоит мне входить или нет.
— Ты потерял свою шляпу. — Фоби украдкой покосилась на него в сумраке.
— Шляпу, сердце. Какая разница? Кто-то сорвал ее у меня с головы в холле. Они довольно сильно разбушевались. — Феликс опустился на пол рядом с ней. Его лицо оставалось в тени.
— Дилан целуется с Флисс перед кухней.
— Знаю, я их видел. Селвин обнимается с Надей в саду.
— Это были Селвин и Надя?
— Да. Я что-то сомневаюсь, что он будет платить. Когда дело дойдет до убийства, все будут невероятно пьяны, — нервно продолжил он. — Здесь начнется кровавая резня, и никто… Черт, Фоби! Что здесь происходит?
— Сядь, Феликс. — Она прижала кулаки ко лбу.
Он сел так близко, что они прижимались друг к другу всем телом от плеча до лодыжки. Она ощущала, как бьется его сердце, как поднимается и опускается грудь, как дрожит его тело.
— Я по-настоящему люблю тебя. — Она с силой давила на лоб костяшками пальцев. — Поверь мне, я люблю тебя больше всего на свете. Я сошла с ума. Полностью потеряла рассудок.
Улыбаясь от облегчения, Феликс прижался губами к ее шее.
— Но через два часа я должна сделать самую большую глупость в своей жизни.
— Нет, — прошептал он. — Нет, Фоби.
— Ты знаешь, что происходит, да? — Она уставилась невидящим взглядом на покрытую плесенью стеклянную крышу.
