Пари - Айя Субботина
Но это же… Катя. Та самая Катя, которая помогала мне с кошачьим кормом и выбором бытовой химии. Которая давала бесценные советы, выслушивала мое нытье, когда в моей жизни не осталось ни одной подруги. Если бы она — я не спасла бы Бармалея.
Эта милая девушка, наверное, единственный человек на свете, которому я абсолютно не желаю зла. Ни капельки, несмотря на то, что мой Лекс будет с ней счастлив.
Хотя, какой он к черту мой?
— Слушай, просто забудь все, что я сказала про кольцо, ладно? — из последних сил натягиваю на лицо беззаботную улыбку с нотками сожаления.
— Ну почему же, мне очень интересно.
— Если я что-то и знаю про Лекса, так это то, что он умеет эффектно делать предложение.
— Ты про свое кольцо тоже узнала от его бывшей? — снова иронизирует Катя, но на этот раз у меня к ней нет ни капли злости.
На ее месте я, наверное, была бы вообще верхом неадекватности.
— Просто дай ему сделать все красиво и забудь о том, что я сказала. — Мне действительно больше нечего ей добавить, кроме единственного вывода, который напрашивается сам собой, стоит вспомнить слова Лекса о том, какое я омерзительное существо. — Я хорошо знаю Лекса и можешь мне поверить — он очень тебя любит и очень тобой дорожит. Иногда этому болвану не хватает ума показывать свои чувства, но он не стал бы размениваться на год отношений лишь бы с кем. Так что просто… забудь, ладно? Не было никакого кольца, и мы с тобой не встречались и вообще незнакомы. И вся эта история… она просто… знаешь…
Чтобы скрыть дрожащий от отчаяния голос, хватаюсь за телефон, нервно нахожу нашу с Катей переписку и удаляю прямо у нее на глазах. Следом стираю и ее контакт из телефонной книги.
Вот и все.
У меня теперь вообще никого нет.
— Это было совсем не обязательно делать, — неуверенно говорит Катя.
— Ну да, в самом деле, — позволяю себе каплю иронии, — мы же можем и дальше нормально общаться, обсуждать плохих бывших и сплетничать о мужиках, которые все повсеместно гады. Знаешь, а давай я и правда все верну и ты пришлешь мне свое счастливое фото с кольцом на пальце и в обнимку с Лексом! Это ведь именно то, что обычно делают бывшая и нынешняя одного мужика!
Хотя история знает и такие оксюмороны, но наше с Катей приятное общение и короткая дружба точно не должна скатиться в абсурд. Она тоже это понимает, поэтому согласно кивает.
— Спасибо за номер ветеринара, — говорю я, просто чтобы не заканчивать разговор на плохой ноте. — Теперь мне, кажется, понадобиться контакт дрессировщика тигров, но с этим я уже как-нибудь справлюсь сама.
— Ты очень сильная, — без тени иронии, абсолютно искренне говорит Катя.
— Не-а, у меня просто высокий порог выживаемости в любых условиях. Как у таракана, ну, почти.
Я разворачиваюсь на пятках так стремительно, что чуть не влетаю носом в пытающуюся меня обойти женщину. Быстро извиняюсь, хватаю на руки Орео и несусь со всех ног. Теперь, если кто-то спросит меня значение словосочетания «куда глаза глядят», я точно смогу сказать, что это все равно что бежать слепой и глухой в темноте и пустоте с чувством полной и безоговорочной беспомощности.
Какой же дурой я была, когда искренне хотела вернуться на три года назад.
Единственная точка отсчета, в которой еще можно было что-то изменить — тот наш с Лексом телефонный разговор, после которого мы налетели друг на друга как две сумасшедшие кометы.
Я бы хотела никогда ему не звонить.
Я бы хотела больше никогда его не видеть.
Я бы хотела просто отдать ему все, что он хочет просто так и сбежать на край земли, чтобы больше никогда о нем не думать.
Глава семьдесят вторая: Лекс
— Алексей Эдуардович, — на пороге кабинета грациозно появляется моя секретарша Оксана, — к вам Татьяна Александровна. Очень просится.
Рабочий день уже почти закончен, я устал как собака, ковыряясь и разбирая все насущные проблемы, которых за время, пока я разбирался с личной жизнью, накопилось достаточно. «Интерфорс», хоть и стабилен и внутри себя организован почти так же надежно, как любой швейцарский часовой механизм, все равно нуждается в контроле. А я в последнее время так засрал себе мозги Викой, Катей и попытками вычислишь шпиона, что непозволительно расслабился. Ничего страшного не случилось, но на всякий случай сегодня я полностью погрузился в работу. Отчасти еще и для того, чтобы вытравить из головы мысли о Вике и ее очередном предательстве.
Хотя имя своего напарника (или, правильнее сказать, организатора) она так и не назвала.
Чтобы Виктория Лисицына — и не взяла такую кучу денег, а вместо этого ограничилась только жалкими пятью тысячами? Я скорее поставил бы на то, что она попросила бы в два раза больше предложенных мною пятисот тысяч, но теперь мне придется смириться, что эта загадка так навсегда и останется без ответа.
— Татьяна Александровна еще просит передать, что если вы снова ее не примете — она ляжет на пороге, — с трудом сдерживая улыбку, добавляет Оксана, и я, издав разочарованный стон, соглашаюсь.
Придется смириться с тем, что следующие полчаса своей жизни я потрачу на то, что она вполне могла бы решить самостоятельно, потому что имеет для этого все полномочия. Но люди старой закалки часто и шагу не могут ступить, пока не получат железобетонное согласование по каждому документу.
Я возвращаюсь в кресло и с улыбкой встречаю свою курицу-наседку, которая тут же деловито садится в кресло напротив и рассерженно кладет передо мной пачку выписок и документов. Мое внимание сразу привлекает знакомое название на одном из них — это фирма того поляка… как там его… Кассинского, кажется. В Праге на форуме прожужжал мне
