С любовью, бухгалтерия - Диана Ольховицкая
Она на миг умолкла и доверительно посмотрела Ваське в глаза:
- Понимаешь, я только-только… а оно раз! И уже все закончилось.
Он обнял ее, притянул к себе и застенчиво прошептал на ухо:
- Не, ну прямо так не будет, не волнуйся. Кросс на длинные дистанции я тоже неплохо бегаю. И даже по пересеченной местности.
И опять полез в свои часы:
- Понял, ставим не таймер, а секундомер. Норматив не на скорость, а на прохождение. Старт на счет «три».
И действительно, досчитав до трех, нажал начало отсчета.
- Вась, ну не издевайся, а? - в голове стучало, словно при резком старте.
- Три секунды.
- Я завтра честно, обещаю! – во рту пересохло.
- Шесть.
- Зараза ты, Васька! - дыхание сбилось, отчего-то начало колоть в боку.
- Восемь.
- Как же ты меня достал! – взвыла она, задыхаясь, словно от быстрого бега. - Ладно! Люблю тебя, паршивца!!!
И нажала заветную зеленую кнопочку.
- Десять целых, пять десятых долей секунды, - невозмутимо прокомментировал Васька, останавливая отсчет. – Отличный результат, лучше, чем у меня. Не знаю женскую таблицу достижений, сейчас глянем.
Он отнял у тяжело дышавшей Галины телефон и что-то набрал в поисковике.
- Лина! – восхищенно произнес он минуту спустя. – Это же новый мировой рекорд! И кто-то еще говорил, что плохо бегает стометровку. Хотя от тренера тоже многое зависит, факт.
Его телефон тем временем пискнул, уведомляя о новом сообщении.
- Заявление принято ведомством, - прочитав смс, довольно признался Васька. – А вот теперь иди ко мне.
- И что будет? – осторожно улыбнулась Галина, пододвигаясь ближе.
- Признание в любви, - он прижал ее к себе. – Честное, откровенное, все, как есть, без утайки. Только не словами.
Они минуту сидели, обнявшись, словно действительно перед прыжком. Удивительно сладкий миг – на краю. На самом – самом. На такой высоте, что дух захватывает.
А потом вдруг все полетело с места в карьер, сразу так горячо и неистово, что Галина в первый миг оторопела и даже попыталась отодвинуться от Васьки, но он не разрешил:
- Выслушай меня, пожалуйста. Так об этом еще никогда не говорил. И даже и не собирался, наверное.
И она позволила – все и сразу. И впрямь, некрасиво перебивать человека. Особенно, когда он признается в любви.
И буквально через несколько мгновений, отчаянно вцепившись в Васькины плечи, поняла, что он не ошибся. Потому что мысль в голове была одна-единственная: «Наконец-то!» И она ощущалась так ярко, что даже вырвалась вслух.
- Еще бы… - сбивчево отозвался он. – Искатели высших смыслов! Все окрестные извращенцы, глядя на нас, в ужасе разбежались.
- Туда им и дорога! – горячо согласилась Галина, пальцами рисуя на Васькиной спине таинственные символы. - Не люблю извращенцев без высших смыслов. Скучные они какие-то.
Васька беззвучно рассмеялся, но потом снова требовательно потянулся к губам:
- Просил же… не перебивай, волнуюсь.
И она больше не стала. Просто наслаждалась происходящим. А точнее – Васькой. Им одним.
Он был удивительно красивый с растрепанными волосами и капельками пота на лбу. Во всем красивый, как сбывшаяся мечта. И Галина в первый раз в жизни не стала закрывать глаза. Ни на секунду.
А еще Васька был убедительным. Да кого ж не убедит такое искренне и горячее признание?
- Знаю-знаю, - восторженно шептал он на ухо. – Опять. Уже сбился со счета, который раз. Но представляешь, действительно знаю! На сто процентов. У тебя меняется вкус губ и запах кожи. Это, оказывается, вообще нельзя подделать!
Она с блаженной улыбкой гладила его по волосам. И даже не хотелось думать, отчего он так удивляется. Ведь у них все действительно по-другому. И впервые.
Потом просто поймала губами мочку его уха, провела по ней языком, с наслаждением ловя тот самый огненно-вулканический ответ.
- Опять запрещенные методы… - простонал Васька.
- Да, Васенька, - Галина прижалась крепче, готовясь поймать этот момент, позволить ему пережить его как можно ярче: - И никто тебя не спасет. Даже ЕСПЧ.
А после они долго валялись в обнимку и молчали. А о чем говорить? Иногда без слов можно сказать гораздо больше.
- Знаешь, я понял одну важную вещь, - наконец-то проговорил Васька, разглядывая на свет ее пальчики.
- И какую?
- Я был прав, проголосовав за поправки в Конституцию. Зачем нам тот ЕСПЧ? Без него совсем неплохо. И даже замечательно.
- Кто о чем, а Васька о политике! – рассмеялась Галина и поцеловала его плечо. – И это в такой момент.
- Могу и о любви, - ничуть не смутился он. – Представляешь, я в тебя реально втюхался. Потому что, по-другому оно бы уже попустило. А нефига - только хуже стало. Сейчас вообще в хлам. В дрова.
Галина повернула голову, встретилась с ним взглядом и задохнулась…
Вот оно – наивысшее наслаждение и самая желанная награда! Счастье в глазах любимого человека. Именно такое – глупое-преглупое и даже по-детски беззащитное:
«Не бойся. Не предам. Ни за что».
А на соседскую вечеринку они все-таки попали. Хоть и под самый конец. Куда же без ответного признания? Нечестно как-то.
И с генеральной уборкой тоже получилось. Помыли окна, протерли под шкафами, а Васька сбегал в строительный магазин и заделал муравьиный ход на балконе.
Правда, все это вышло только на следующий день и с перерывами. Но какая разница?
Главное, что чисто, светло и легко дышится.
Эпилог третий. Рептилоидный. За что боролись
Следующие три недели пролетели, как во сне.
В Васькиной квартире вовсю шел ремонт, и он официально жил у родителей в Подмосковье.
На самом деле, конечно, каждую ночь оставался у Галины. Но вещи не перевозил – стеснялся. Да, бывает и такое. И даже во взрослом возрасте. И незадолго до свадьбы.
Чего только в жизни не бывает!
При этом Васька окончательно испортился. Шуточки и подначки сыпались из него без перерыва, за что был неоднократно бит подушкой и подвергнут жестокому наказанию. Да-да, тому самому.
Он, конечно же, возмущался. И опять грозился пожаловаться. Но уже не в ЕСПЧ, а в общественную палату экзекуторов. Якобы пытают его редко, бессовестно мало и вообще - без огонька.
Галина смотрела на это и тихо обалдевала. Хотя дурачиться с Васькой было весело. С Васькой все было хорошо: и вместе готовить
