Виктория Рутледж - Взрослая жизнь для начинающих
— Я скоро буду, — сказала она, тяжело дыша. — Я только приму душ и немного наведу порядок, да…
Ангус с удивлением посмотрел на нее.
— Да что ты, Мэри, до шести тридцати тебе выходить на работу совсем не обязательно. А сейчас еще и пяти нет.
— Да, конечно. — Она откинула со лба темные локоны. — Но ты знаешь, я просто подумала… — Она окинула бар торопливым взглядом. — Я просто думала, что приду пораньше… — Она снова посмотрела на Ангуса. — Ну что ж, ладно. Душ, волосы, и через минуту спущусь, ладно?
— Ладно, — сказал Ангус, — но не паникуй ты так, сейчас ведь не…
Он услышал, как Мэри бежит наверх, шагая через две ступеньки.
Странно.
Он снова посмотрел на часы, — вдруг настенные отстают, но его догадка не оправдалась — они шли нормально. Айона говорила, что будет к пяти тридцати. Он надеялся, что она придет пораньше, чтобы они смогли побыть вместе, пока в пабе еще тихо.
«О Господи, — мысленно воскликнул Ангус, — если Тамара и Габриэл, как всем известно, ведут вполне активную личную жизнь прямо в пабе, то почему не можем мы?»
Как обычно, он подумал о погребе; насколько надежно стоят пивные бочки? Айона очень гибкая, недаром она ходила с Тамарой на тренировки по йоге. И ведь когда-то, когда между ними все еще начиналось, они перепробовали все позиции — от «электрического кузнечика» до «отдыхающей улитки», какие только нашлись в приложении к журналу «Нью Вумен», который читала Айона, а потом они придумали и свои собственные варианты. Например, особенно замечательной была поза «овцы породы Хердвик», пусть и уставали задние мышцы бедра. «Когда все это начиналось»! А когда это было, пять, шесть лет назад?
Ангус окинул взглядом бар и оценил ситуацию. Большинство посетителей пили кофе; наплыв начнется после закрытия офисов. У него есть время немного поговорить по телефону. Он улыбнулся, вспоминая, как когда-то Айона звонила ему в офис, едва выпадала свободная минута. А если разговор примет пикантное направление, то он сможет продолжить беседу, перейдя в кабинет, поскольку Джим тоже не появился в то время, когда обещал…
Их домашний номер был записан в трубке. Слушая гудки, Ангус думал, взяла ли она с собой в сарай переносную трубку. Когда Айона просила отпустить ее с дневной смены, ему показалось, что она очень нервничает, и вполне возможно, сейчас не захочет, чтобы ее отвлекали.
Телефон все звонил и звонил, и трубку никто не брал.
Ангус нахмурился. Возможно, она уже едет сюда. Ну ладно. Он повесил трубку и осмотрел бар, отыскивая глазами новых посетителей. За столик номер 21, у окна, сели три человека; они все не могли решить, кого отправить к стойке. Возможно, журналисты, — на всех были модные очки. Но Тамара так упорно разъясняла ему, что в необычных очках ходят и архитекторы, и телевизионщики. Ну, он не станет настаивать, — все равно не может угадать, кто это.
Продолжая поглядывать на них, он оценил ситуацию с кадрами на текущий момент. Айоны нет, Джима нет, Тамара настроила восприятие исключительно на одну волну, Габриэл готовил так, как будто находился на огромной сцене «Мэдисон Сквер Гарден». Но есть и хорошие моменты, — Мэри, хоть и в странном расположении духа, пришла очень рано, в шесть тридцать будет Лайам, который оказался весьма компетентен, а горячие блюда сегодня готовит Нед.
Лучше или хуже сегодня уже не будет. Сегодня вечером, — вдруг подумал Ангус. Что бы ни случилось, сегодня вечером я приму решение.
В квартире наверху, завернув волосы в полотенце, стояла Мэри; она разглядывала всю свою обувь, которая была расставлена на коробках возле окна, — краска на шкафу еще не подсохла. Любой наряд надо подбирать, начиная с обуви. Перед тем как она приступит к обязанностям соблазнительницы, ей надо было еще отработать смену за стойкой, и не стоит превращаться в Джину Лоллобриджиду, — пусть это и произвело бы должное впечатление на подростка, родившегося уже после смерти Элвиса, — если к концу вечера каблучки-иголочки, совершенно необходимые для этого образа, придут в негодность. А еще хуже, если она так натрет ноги, что Лайаму придется нести ее наверх на руках.
Не давай ему поднимать тебя.
Он не должен видеть твои бедра.
Сделай так, чтобы, снимая с тебя лифчик, он не увидел складок жира.
Не разрешай…
Мэри постаралась задвинуть эти мысли в голове куда подальше и включила магнитолу. Она превратилась в сплошной комок нервов, — причем в таком состоянии пребывала с самого вечера среды, если не дольше. Даже выбрать музыку в этом взвинченном состоянии, к которому примешивалось и чувство вины, было непросто (нельзя ставить ничего, что напоминало бы о Крисе, ничего, что заставило бы почувствовать себя уже немолодой, ничего из того, что было записано вроде бы и недавно, но до рождения Лайама, и т. п., и т. п.); в итоге она поставила «Битлз». Группа, которая распалась до того, как и он, и она появились на свет.
От громкой музыки пульс начал успокаиваться; опытным глазом Мэри отвергала одну пару обуви за другой. Она сразу исключила кроссовки и обувь, которая напоминала ортопедические ботинки, и из того, в чем она могла работать, оставалась только пара ботинок, купленных в «Маркс энд Спенсер», — она так часто носила их, что у них не было даже коробки.
Так что придется отказаться от нарядных блузок в цветочек.
Хорошо. Ладно, не так-то у нее их и много. Да и Лайам, наверное, насмотрелся на них в колледже.
В колледже. Внутри у Мэри что-то дрогнуло, и ее кожа тут же порозовела.
Итак. Белье. Мэри выдвинула ящик и прикусила губу. Тут так просто допустить оплошность, а ей не приходилось даже задумываться об этом… ох, уже почти шесть лет. Крис предпочитал «практичное» белье, поскольку его можно стирать вместе со всеми остальными вещами. (Ну, это чисто теоретические рассуждения.)
«Прекрати!» — возмущенно сказала она себе, глядя на сваленные в кучу трусики грязновато-белого цвета. «Я просто в ужасе!» Как она только может так хладнокровно осуждать отношение Криса к белью, когда сама собирается, словно ненасытная развратница, соблазнить молодого человека? Еще и над пабом?
Когда она думала об этом, ей начинало казаться, что все слишком напоминает сюжет для «Обитателей Ист-Энда».
Но потом она вспомнила — нет, всей кожей ощутила то потрясение, которое охватило ее, когда рука Лайама коснулась ее подбородка и нащупала нежную впадинку за ухом, — ее будто ударило током. А как нежно он прижимал ее к себе…
«Ну кого я пытаюсь обмануть, — подумала Мэри; сердце ее бешено колотилось. — Я никого не пытаюсь соблазнить. Я за всю свою жизнь не испытывала ничего подобного». Она достала лиловый лифчик и такие же трусики и с силой задвинула ящик. С тех пор как она купила этот комплект, чтобы отметить пятую годовщину со дня их свадьбы, она их так ни разу и не надела. В пакете все еще лежал чек из «Маркс энд Спенсер».
