Падение ангела - Лана Шэр
Закусив губу, я отвернулась и дала волю слезам, потому что слова Трины так сильно проникли в меня, что я ощутила отклик внутри настолько сильный, будто это то, чем должна была закончиться история всех этих дней. Будто её слова стали квинтэссенцией всего, что произошло. Финальными титрами.
«Ни один человек, причинивший тебе боль, не имеет над тобой власти, если ты этого не позволишь». Она так чертовски права.
— Спасибо, что поделилась, — я подсела ближе к девушке, на которую посмотрела совсем другими глазами, после чего обняла её, уткнувшись лицом в её плечо.
— Я не представляю какого́ тебе, — обняв меня в ответ, произнесла Трина, — Даже близко не представляю. Но я вижу насколько ты сильная и какое у тебя прекрасное сердце. Не позволяй тьме вокруг испоганить то светлое, что в тебе осталось.
Какое-то время мы сидим рядом, говоря о том, что произошло со мной, о чувствах и страхах, о мыслях, одолевающих меня уже столько дней. Я не смогла рассказать Трине о том, что мерзавец успел унизить меня и просунуть свои грязные пальцы внутрь меня, потому что… не знаю. Боялась, что она расскажет Марку. Или что если я озвучу это — то оно станет чем-то реальным.
А пока это только картинки в моей памяти — этого просто не существует.
Но правда в том, что подонок давно мёртв, но продолжает жить в моей памяти. Во мне остался его хищный безжалостный взгляд, выражающий только желание обладать. Осталось ощущение его пальцев внутри, с которым я живу теперь каждый день. Его не смыть водой, не забыть, не вытащить из тела.
А ещё во мне остался жуткий страх. Страх безысходности и беспомощности, которые я ощутила тогда достаточно ясно. Впервые в жизни это было настолько реально.
Потому что все предыдущие ситуации — ничто по сравнению с этой.
А ещё меня сводило с ума то, что пока я не могла выдерживать рядом Марка. Не смотря на то что именно он спас меня, не смотря на то что я ждала именно его, именно ему я доверила в своих надеждах собственную жизнь — сейчас его нахождение рядом вызывало очень непонятные чувства.
Мне хотелось оттолкнуть его, заставить уйти, закрыться, но при этом когда он оставлял меня — я чувствовала себя одинокой и опустошённой.
Не знаю, как скоро это пройдёт и насколько сильной травмой произошедшее отразилось на моей психике, но страшно представить как после всех пережитых ужасов будут восстанавливаться девушки, которые провели там намного больше.
Если так тряхнуло меня, то что же там с ними?
Почувствовав усталость, я извинилась перед Триной и, после того как она заверила меня что с удовольствием дождётся Марка, ушла в спальню, чтобы провалиться в сон и дать себе возможность переварить всё, что сегодня услышала, осознала и пережила.
Но самым приятным было то, что в сравнении с предыдущими днями, помимо страха и унижения, я чувствовала благодарность. То, чего не ощущала уже очень давно.
Марк
Возвращение домой было для меня одним из самых волнительных за долгое время. Как отреагировала Алана на приход Трины? Удалось ли второй пробиться к глубинам её переживаний?
Застану ли я сейчас двух в стельку пьяных женщин, разнёсших дом к чертям, или это будет тихая киношная посидела в розовых пижамках? Впрочем, Алана и розовая пижама — это один из вестников Апокалипсиса, не иначе.
И всё же, заезжая на парковку, я удовлетворённо кивнул, увидев, что машина Трины ещё здесь. Значит она не уехала. И это уже хороший знак.
Но когда я вошёл в дом, то застал по истине нелепую и смешную картину, от чего на мгновение застрял в дверях. Гостиная была пуста, но за барной стойкой в кухне сидела Трина, рядом с которой стояла полупустая бутылка белого вина. Она сосредоточенно смотрела в одну точку, подперев подбородок свободной от бокала рукой.
Свет был выключен и горела только небольшая лампа в углу гостиной, от чего лицо Трины было едва освещено. Драматично, ничего не скажешь.
— А, ты вернулся, — не глядя на меня, сказала девушка и я напрягся ещё больше, не завидуя Дейву.
— Не думал, что ты можешь быть такой пугающей, — кладя ключи от машины на комод, сбрасываю с себя куртку и иду к ней, попутно оглядывая пространство дома.
Всё цело. Значит пьяного женского дебоша не было. Как минимум здесь.
— Я могу быть просто жуткой, если захочу, — без тени веселья отвечает Трина, делая глоток вина, — Разобрался с делами?
— Звучишь как ревнивая жена. Прекрати, иначе я потребую от Дейва бросить тебя, сменить имя и уехать в Новую Зеландию, — пытаюсь разрядить обстановку, но вижу в лице девушки печальную тень, — Разобрался. Почти. Всё непросто.
— У тебя всегда всё непросто, верно, Марк?
— Что ты имеешь ввиду, пьяная жена моего брата? — наливаю себе виски и сажусь напротив, — Где Алана? Вы поговорили?
— Она спит. Минут десять назад я поднималась к ней, было тихо. Но, Марк… нам нужно поговорить.
— Не сомневаюсь, — успокоившись от того, что Трина не помогла Алане сбежать или они вместе не придумали никакой новой фигни, я сел более удобно, борясь с желанием подняться и погладить Алану по её напряжённому в последние дни во время сна лицу.
— Ты любишь её, — в интонации, которую использовала Трина, не было вопроса.
Это было жёсткое утверждение, которое не предполагало оспаривания. Я не стал отвечать, решив дождаться остальной части уже явно заранее подготовленной речи. Потому что если Трина за что-то взялась, то сопротивляться бесполезно. И кого-то она мне в этом очень сильно напоминает.
— Хорошо, что ты не отрицаешь. Вырос наконец? — не ведусь на провокацию, делая глоток виски и отвлекаясь на ощущение жжения в пищеводе, — Я слишком пьяна чтобы быть обходительной, поэтому буду говорить прямо.
Что ж, это интересно. Такой Трину я ещё не видел и то, что она решила напиться перед нашим разговором казалось чем-то серьёзным. Надеюсь, она не собирается мне сообщить о том, что Алана рассказала ей что-то, что не смогла сказать мне. Потому что если я узнаю,
