Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт
— Оставьте меня одну. — Ложусь обратно на кровать, отворачивая голову. Не хочу никого больше не видеть, ни слышать. Хотя бы на некоторое время. Слышу, как мама поднимается на ноги, видимо, соглашаясь с моей просьбой.
— Мы рядом с тобой, Клео. Просто позови. — Не двигаясь. Ни на кого, не смотря. Лежу смиренно, улавливая, как мамы вместе с остальными выходит из палаты, тихо прикрывая за собой дверь.
Оставшись в одиночестве, даю волю эмоциям, начиная плакать, вцепившись подушку. Господи, почему же так больно? Я не испытывала подобных чувств даже когда рожала в беспамятстве. Сломлена. Осколки этой сумасшедшей боли, вонзаются в куски раздробленного сердца. Моя душа умерла. Вместе с отцом и моим сыном. Все кончено.
— Папочка, прости меня. — Задыхаясь от слез и беспомощности. — Умоляю, прости меня. — Состояние подобно гипнозу. Все укрыто густым туманом. Бред. Полусон. Тьма, садящая на цепь. Воображение рисует картинки, в которые очень сложно поверить. Неожиданно чувствую объятия отца. Его крепкие руки, прижимающие ближе. Горячие губы, заботливо целующие висок. — Разреши остаться с тобой? — Спрашиваю, истинно веря, что он живой рядом со мной. Здесь и сейчас.
— Уходи, Клео. — И голос отчетливый. Такой родной и близкий. — Тебе нельзя быть рядом со мной. Уходи немедленно. — Командует, чтобы я немедленно подчинилась. Отец отталкивает, быстрыми шагами удаляясь. Скрываясь во мгле, чтобы я не смогла его найти.
— Не бросай меня. — Плачу, закрывая лицо ладонями. Понимая, что осталась в полном одиночестве. Без права выбора.
Еле-еле раскрываю глаза, чувствуя, как липкий пот окропил каждый доступный участок моей кожи. Все по-прежнему в прострации. В другой реальности. Беспощадной и абсолютно безжалостной. В палате кто-то находиться, но я даже не хочу понимать кто. Все неважно.
— Бедная девочка. — Женский совершенно не знакомый голос. Приближающийся. — Не каждая сможет пережить подобное. — Ближе. Движения возле моей кровати.
— Чудо, если эта девчонка сможет забеременеть после такого сложного воспаления. — Другой голос. Тоже не известный. — Мне кажется, она не сможет больше родить. — По всей вероятности служащие клиники обсуждают мое состояние. Даже в бреду мне удается это осознать. Никогда не смогу родить ребенка. Дать новую жизнь. Жизнь больше не имеет никакого смысла. Все уничтожилось среди песков. В том проклятом поселении, куда приволокла Зураб, чтобы меня убить. Тогда для чего же я выжила?
— Мисс Верано, — и снова тот же голос, что я отдаленно слышала ночью. Просыпаюсь, смотря отчетливо перед собой. Видя женщину средних лет, которая пытается дружелюбно улыбнуться. И во взгляде ее сожаление и тоска, — вам необходимо выпить лекарства. — Протягивает руку, и я замечаю на ее ладони несколько таблеток. Беру их, не медля, закидывая в рот. Хватаю стакан с водой с другой ее руки, моментально запивая.
— Можно вас попросить! — Монотонно. Без всяких эмоций. Наверно потому, что их больше нет. — Не давайте мне снотворных препаратов. Из-за них мне сняться страшные сны. — Не дыша. Даже не пытаясь глотнуть воздуха. Он больше не нужен.
— Я обговорю это с лечащим врачом. — Женщина согласно кивает, ставя недопитый стакан с водой на тумбочку. Больше ничего не говоря покидает палату, снова оставляя меня одну. Хватая рукой за трубки от капельницы, выдергиваю их из своей руки, даже не морщась. Разворачиваюсь, спуская ноги на пол. Отталкиваясь, поднимаюсь, быстрыми шагами добираясь до широкого окна. Игнорируя головокружение и слабость. Поворачивая ручку, открываю окно настежь, тут же смотря вниз. Этаж десятый. Не меньше. Всего лишь один шаг и боль прекратиться. Несколько секунд и моя никчёмная никому ненужная жизнь оборвётся. Забираюсь на подоконник, держась обеими руками за оконную раму. Мельком смотрю вниз, а потом глаза закрываю, чтобы сделать один решительный шаг. Мимолетное чувство свободы, окрыляет. Глубоко вдыхаю прохладный воздух, продвигая одну ногу вперед. Руки отпускаю, клонясь в сторону. Секунда. Две. Три. Крепкая хватка за талию. Кто-то очень сильный сволакивает меня с окна, и, разворачивая, прижимает всем телом к подоконнику.
— Что же ты творишь, глупая. — Обволакивающий приятный мужской голос. С легкой хрипотцой. Вздрагиваю, приходя в себя. Смотрю парню в глаза, цвета насыщенного крепкого кофе. Интуитивно ощущая что-то знакомое. Дергаюсь, желая вырваться. Но парень сильно держит, не позволяя больше шевельнуться. Обнимает, прижимая к себе. Гладит большой ладонью вдоль позвоночника, пытаясь успокоить.
— Жить не хочу. — Из груди вырывается зловещий крик отчаяния. Не удерживаясь, ору в голос, вонзаясь колотящимися пальцами в футболку парня. — Больно… Я мертва внутри… — Выкрикиваю каждую фразу по отдельности. Истошно. Не узнавая собственного голоса. Облизывая соленые губы. Слезы нескончаемым потоком из глаз льются.
— Если чувствуешь боль, значит, ты жива. — Объятия, как тиски. Не позволяющие наделать больше глупостей. Незнакомый парень спас мою чертову жизнь, чтобы научить строить новую. На как это сделать, если душа и сердце мертвы?
Глава 48
Клео.
Осмелившись вступить в темноту однажды, я потеряла часть самой себя. Больше нет, и не будет той мечтательной наивной девчонки, которой я была еще год назад. Как стремительно, оказывается, может пролетать время. Как беспощадно оно рушит все принципы и разбивает мечты вдребезги. Превращает тебя в существо, которому необходимо учиться жить заново. Делать первые шаги. Разговаривать с окружающими тебя людьми, словно ты делаешь это впервые. Сложно приспосабливаться, когда не понимаешь, ради чего выжила. Для чего судьба оставила в живых, давая какой-то нелепый шанс? Я так отчаянно пыталась сберечь и удержать то, что мне не принадлежало. Наивно мечтая, пыталась соткать счастье для нас с Эмиром, которое с самой первой встречи было обречено на провал. Вздрагиваю, слыша посторонние звуки. Очухиваюсь, осознавая, что нахожусь в комнате, которая была для меня уютным гнездышком на протяжении восемнадцати лет. Долгие две недели я провела в клинике, под строгим наблюдением врачей. Проходила психологическую реабилитацию, после того, как фотограф силой стянул меня с подоконника, не позволив выпрыгнуть. Минута слабости, превратилась в болезненную пытку. Я, правда, не хотела больше жить. Да, и сейчас желание не появилось. Внутри все выжжено до такой степени, что я вообще перестала что-либо чувствовать. Бездушное тело с навечно умертвленным сердцем. Сейчас, я нахожусь дома, но это место кажется мне пустым и холодным. Несмотря на то, что мама и брат рядом. Только отца больше нет… Громко и тяжело выдыхая, делаю несколько шагов, направляясь к выходу из своей спальни. Не могу больше здесь находиться. Эти детские игрушки, которые раньше я безумно любила, сейчас кажутся нелепыми. Эти розовые оттенки повсюду. Фотографии с отцом. Ником. Ашером.
