Сьюзен Льюис - Последний курорт
Пенни с улыбкой посмотрела на Серину.
— А что мне оставалось делать? Если бы я не сообщила Дэвиду о дочери, то это сделала бы Сильвия. Она догадывалась, что я не решаюсь, и поэтому по-дружески подтолкнула меня. В конце концов я отправила Дэвиду письмо, написанное гораздо раньше, в тот день, когда едва не сделала аборт. В этом письме я объясняла, почему решила оставить ребенка и почему не собираюсь говорить ему об этом. Но вместе с этим письмом я отправила и другое, где рассказала Дэвиду все о его дочери, а в письмо вложила фотографию Шейн. На самом деле это было маленькой уловкой с моей стороны: я понимала, что, как только Дэвид увидит ее фотографию, он не сможет остаться равнодушным. А потом я со страхом ждала ответ — ведь Дэвид мог разозлиться на меня за то, что я так долго скрывала существование Шейн; хуже того, он мог вообще не ответить на мое письмо. — Лицо Пенни расплылось в улыбке. — К счастью, Дэвид не сделал ни того, ни другого.
— И как же он поступил?
Пенни рассмеялась:
— Да он прямо-таки с ума сошел, насколько я помню.
Прежде всего хорошенько отругал меня по телефону, а потом сказал, что любит… Нет, об этом не надо писать, звучит несколько напыщенно и самодовольно. Еще он сказал, что сгорает от нетерпения увидеть меня и Шейн. — Пенни пожала плечами. — Тогда мы с дочерью поехали в Штаты.
Она вспомнила, что только во время этого первого свидания узнала всю правду о двойной игре, которую вела Габриелла, в том числе и о ее обещании помочь Дэвиду, если он порвет всякие связи с ней. Разумеется, Дэвид так и поступил в надежде на мягкий приговор, после отбытия которого намеревался вернуться к Пенни. Но месть, или, скорее, предательство Габриеллы — как бы она сама это ни называла, — не имела границ, и хотя Дэвид согласился на ее условия, Габриелла все это время продолжала давать ложные показания против него. А после объявления приговора Габриелла начала процедуру развода, считая, что это еще более осложнит положение Дэвида и уменьшит его шансы на досрочное освобождение. Единственное, чего не предусмотрела Габриелла, так это влияния на судьбу Дэвида переполненности тюрем, в которых не хватало места и для более опасных преступников, а также снисходительности судей апелляционного суда.
Но Пенни не стала рассказывать Серине все эти подробности. Она сделала небольшую паузу и продолжала:
— Его радость была просто неописуема. Мы оба плакали… Шейн тоже плакала, уж не знаю почему. После этого мы стали навещать его так часто, как могли… И вот теперь, — Пенни махнула рукой в сторону сада, — он дома.
— Как я понимаю, гораздо раньше, чем ожидалось?
— Намного раньше. Все же он отсидел три года, а когда властям понадобилось освободить тюрьму… ну, можешь написать, что его депортировали из Штатов.
— Теперь о Габриелле… Что произошло с ней?
Пенни поморщилась. Для Габриеллы самым ужасным было узнать, что Дэвид освобожден из тюрьмы. Однако еще более ужасным стал для нее день, когда она услышала о существовании Шейн. Только недавно Дэвид и Пенни выяснили подробности того, как Габриелла заплатила Эстер и Уолли Делани пятьсот тысяч долларов, а они убедили Пенни в том, что она носит ребенка Кристиана, и подтолкнули ее к мысли об аборте. Довольно странно, но Габриелла сама рассказала об этом Дэвиду. Делани скрылись в тот самый момент, когда узнали, что Пенни все-таки не сделала аборт. О дальнейшей их судьбе Пенни ничего не слышала, да ей это было и неинтересно. Сейчас для нее имели значение только она сама, Дэвид и Шейн.
Пенни не хотелось снова возвращаться ко всем этим неприятным воспоминаниям; она только сообщила равнодушным тоном:
— Габриелла собирается выйти замуж за какого-то человека, который богаче, чем когда-либо был или будет Дэвид.
— Такие вот дела, — подтвердил Дэвид, незаметно вошедший в гостиную. Приблизившись сзади к Пенни, он положил ладони ей на плечи, нагнулся и прошептал на ухо, что оставил для нее последний кусок бисквита и она наверняка знает, как им воспользоваться.
Засмеявшись и покраснев. Пенни посмотрела на Серину.
— Ты должна извинить его. Он всегда ведет себя так, как будто, кроме нас двоих, в комнате никого нет. Бедняжку Самми это сводит с ума.
— Ладно, давайте заканчивать с нашей беседой, — предложил Дэвид. Он сел рядом с Пенни и, сунув ладонь ей под волосы, принялся поглаживать ее шею.
— Могу я спросить о ваших сыновьях? — поинтересовалась Серина. — Вы в дальнейшем сможете видеться с ними?
— Мы надеемся, что они приедут сюда на лето, — ответил Дэвид. — Габриелла еще не дала своего согласия, но кое-какие шаги на этот счет уже предприняты.
Серина несколько секунд оценивающе оглядывала Дэвида.
— Должна сказать, — заметила она наконец, — что вас явно не испортила американская тюремная система.
Пенни повернулась и сочувственно посмотрела на Дэвида. Она знала, что он не станет рассказывать Серине о том, как тяжело ему было в тюрьме. Эту тему Дэвид обсуждал только с ней.
— Что ж, я могу это объяснить. — Дэвид положил ногу на ногу, а руки закинул за голову. — Понимаете, некоторые люди опускаются под гнетом тюремной жизни, другие выдерживают его и выживают. А третьи даже пишут бестселлеры.
В глазах Серины появился живейший интерес.
— Вы хотите сказать, что написали книгу? — спросила она, уже думая о правах на издание.
— Нет, — с ухмылкой ответил Дэвид, а Пенни даже закашлялась от смеха.
Серина смутилась, затем, взяв себя в руки, обратилась к Пенни:
— Ты в общих чертах уже ответила на этот вопрос, но я никак не могу понять причину, по которой Дэвид не должен был знать о рождении ребенка.
Пенни повернулась, посмотрела на Дэвида и улыбнулась, а он взял ее за руку.
— Все дело в том, — ответил за нее сам Дэвид, прекрасно понимая, что Серина пытается докопаться до слухов, связанных с Кристианом Муро, — что она любит меня и не хотела в тот момент усугублять тяжесть моего положения. Но если она снова попытается выкинуть нечто подобное, то, клянусь, уже никогда в своей жизни не увидит, а тем более не попробует сладкий десерт.
Пенни заразительно рассмеялась.
— Это у нас такая семейная шутка, — пояснила она Серине. — А если тебя интересует Кристиан Муро, то Шейн является живым ответом на твой вопрос. Как сказала Сильвия, достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, чей она ребенок.
— Вы знаете, — сказала Серина, переводя завистливый взгляд с Пенни на Дэвида, — я никогда в своей жизни не видела людей, которые бы так сильно любили друг друга.
Дэвид повернулся и насмешливо посмотрел на Пенни.
— Да, — согласно кивнул он, — она меня любит, это точно. Видите, какой у нее нежный и сентиментальный взгляд?