Папина содержанка - Дарья Десса
Максим слушала, иногда задавая уточняющие вопросы. Когда узнала, что это мачеха организовала покушение на Альберта Романовича, сильно удивилась. Даже, наверное, больше, чем я, поскольку мне-то Светлана Николаевна чужой человек, а мажорке заменила погибшую мать. Так же тяжело восприняла Максим новость о том, из-за чего мачеха вышла на тропу войны – это когда я рассказал о найденной в старом бунгало записке мамы Максим, Лидии. Когда говорил, у Максим беззвучно текли слёзы. Так сильно она любит её, причем дочернее чувство с годами не выветрилось.
Наконец, мой рассказ подошел к концу.
– Теперь осталось главное – найти жертв секс-клуба «М.И.Р.», которых мы обнаружили с помощью твоего отчима…
– Бывшего отчима, – заметила Максим. – Не желаю больше иметь к нему никакого отношения. И давай впредь будем его только по имени и отчеству звать, как чужого.
– Хорошо, конечно, – ответил я. – Так вот, найдем жертв, раздадим им деньги, а потом… осталось одно незавершенное дело. Тебе надо встретиться с Костей и поговорить. Всё-таки он несколько лет был твоим парнем. И он, как ты теперь знаешь, тебе не изменял.
– Да, ты прав, – ответила Максим. – Вот выйду отсюда, так и сделаю.
– Потом мы отправимся в путешествие, да?
– Свадебное? Что-то не припомню, чтобы я тебе предложение делал. Или ты мне? А может, пока я тут в коме была, мы уже поженились? – мажорка откровенно прикалывалась надо мной, и я лишь улыбался в ответ.
– Нет, Максим. Ты по-прежнему незамужняя дама.
– Не замужем, верно. Но у меня есть молодой человек. И ещё, – мажорка перешла на интимный шёпот. – У меня внизу знаешь, какой энергетический заряд накопился? Внизу всё ломит ужасно от отсутствия ласки.
Пока слушал, весь покраснел.
– Ну ты чего? Не здесь же! – сказал, смутившись.
– Сделай вид, что простыночку мне поправляешь.
– В смысле?! Куннилинг?!
– Сашка, я думала, ты поумнел, повзрослел, пока меня рядом не было, а ты всё такой же лопух, – саркастически заметила Максим. – Какой ещё куннилинг, сюда же зайти могут в любую минуту. Ты… рукой… ладошкой, как ты умеешь… – и он похотливо подмигнула.
– Ну уж нет, – сказал я. – Потерпи до выписки, а там получишь сполна.
– У меня киска потрескается, как речка в пустыне, – жалобно протянула Максим.
– Не потрескается. Выдержит. А нарушать правила больничного распорядка не буду, – ответил строго.
– Припомню тебе, Сашка, – усмехнулась Максим.
– Обязательно, и орально, и анально, и мануально, – улыбнулся в ответ.
Мы продолжили шутливо пикироваться, и я с каждой минутой понимал: совсем скоро уже моя любимая наконец покинет эти стены. Поскорее бы! Рана на плече почти затянулась, поскольку была несложной. Вот на боку – та пока ещё причиняла мажорке мелкие неприятности. Но любимая стоически их терпела, соглашаясь на обезболивающее, лишь когда совсем невмоготу становилось. Такие дни теперь бывали всё реже, и доктор не уставал повторять: организм молодой, стремительно идёт на поправку.
Через три недели Максим выписали из больницы, и мы поехали на квартиру, в которой раньше жили её родители. Только теперь там не было ни Светланы Николаевны, ни Альберта Романовича. Оба они надолго оказались за решеткой, и даже когда состоится суд, было непонятно. Вернее, о мачехе Максим Кеша, с которой мы держали телефонную связь, сообщила, что она бизнес-леди всё рассказала, и приговор ей огласят примерно через месяц. Что касается отчима мажорки, там был такой клубок преступлений, что распутывать ещё долго.
В квартире было чисто: Максим сообщила, что у её «родителей» есть домработница, она приходит убираться раз в четыре дня. Я впоследствии познакомился с этой милой женщиной, которая тянула это большое, примерно 500 квадратных метров, хозяйство на шестом этаже элитного дома.
Вечером, когда мы с мажоркой поужинали, позвонил Кирилл Андреевич и напросился в гости. Конечно, не стали отказывать. Тем более что образовалась просьба. Её мы и выложили после того, как наобнимались и порадовались друг другу. Наш папа (вот такая перипетия судьбы) уже чувствовал себя хорошо после перенесенного ранения, потому благосклонно воспринял нашу идею: чтобы холдинг «Лайна» взял на себя оформление и работу благотворительного фонда по оказанию материальной помощи жертвам секс-клуба «М.И.Р.», которых удалось найти. У нас благодаря помощи Кеши был список, теперь не просто с именами, но и даже адресами.
– Понимаешь, папа, – сказала Максим. – Если мы вдвоем станем этим заниматься, у нас целый год уйдет. Да и объяснять каждому, уговаривать принять деньги… Это всё как-то… неправильно. Пусть лучше средства станут поступать анонимно. Сотрудники холдинга станут приходить, вручать конверты с небольшим письмом, и всё. От кого деньги – это останется неизвестным. Ну, или можно придумать другой вариант, с участием психологов.
Кирилл Андреевич согласился, он чувствовал себя нам обязанным из-за того, что его служба безопасности в тот раз не сумела предотвратить покушения. Если бы киллер оказался чуть более ловким, в кабинете был бы не один раненый, а три трупа. Так ещё одна задача вышла на стадию решения. Когда отец ушел, Максим, до того явно пребывавшая в нетерпеливом состоянии, посмотрела на меня и загадочно спросила:
– Милый Саша, теперь-то я заслужила сладкое?
– Конечно, любимая, – ответил я и начал стягивать с неё одежду.
Глава 111
К одному только человеку из списка жертв секс-клуба «М.И.Р.», а именно к Ольге Бахиной мы с Максим отправились лично, чтобы вручить ей пухлый конверт с деньгами. Для этой несчастной девушки собрали сумму чуть большую – как и предполагалось, некоторые из пострадавших категорически отказалась брать деньги. Не пожелали вспоминать, что с ними произошло. Дрогшие решили, будто это подстава какая-то. Мы не стали их отговаривать. Тема слишком интимная, травмирующая. Что ж, это был их выбор. Собрав всё нереализованное, мы и поехали навестить Ольгу.
Так было через почти четыре месяца, как Максим возвратилась домой из больницы. Всё это время мы жили с ней душа в душу, тело в тело. Знаю, что так не говорят. Зато правда –большую часть из этого времени пролежали в постели. Мажорка, поскольку ей ещё было трудно вставать и двигаться. Я из-за того, что мне не хотелось надолго с любимой расставаться. Потому я ласкал её руками, губами и прочими частями своего тела, снова
