Александр Ермак - Любовь больше, чем правда
Катя разглядывала чужие свадебные фотографии. Лица счастливых женихов и невест, лица их счастливых родителей. И она шептала себе:
– Наконец, я принесу в родительский дом счастье… И мама, и папа оценят мою карьеру и моего доброго славного мужа. Они полюбят его так же, как я. Он полюбит их так же, как меня…
В один из дней, пока Костас был занят какими-то деловыми переговорами, Катя отправилась в дом дамской моды “Пиноккио”. Там она уже давно присмотрела себе единственное в своем роде свадебное платье. Однако решила, что покупать это дорогое удовольствие будет только вместе с Костасом после церемонии официального обручения перед журналистами. Пока же ей нужно было лишь платье для этой самой пресс-конференции. Разумеется, также от «Пиноккио».
Катя долго выбирала и наконец остановилась на одном весьма достойном экземпляре. В сравнении с зарезервированным свадебным стоило это обручальное одеяние значительно меньше. Но все равно обходилось Кате в весьма кругленькую сумму. «Впрочем, – утешала она себя мысленно, – платья от “Пиноккио” не могут стоить дешево. А тут такой случай: пресс-конференция по случаю обручения…»
Полтора часа кряду мерила Катя портновский шедевр вдоль и поперек. Снимала через силу. Ей хотелось идти в этом роскошном платье по улицам. Не вылезать из него и дома: трогать его, поглаживать, спать в нем.
Глядя, какими завистливо-восхищенными глазами смотрят на нее продавщицы, Катя легко представила себе и будущие жадные взоры журналистов на пресс-конференции, их комплименты:
– У вас замечательное обручальное платье…
– Вы сами выбирали его?
– Оно так идет вам…
Катя расплатилась и вышла на улицу. Она была так увлечена своими мыслями о предстоящем и несомненном торжестве, что в упор не замечала крадущегося за ней Отца Прокопия. А Святоша следовал за ней уже не первый день. Он не раз порывался подойти к ней, чтобы выполнить телефонное поручение старика Пилеменоса: попытаться отлучить бывшую официантку от перспективного сына. Но по плану Отца Прокопия их встреча должна была показаться девушке случайной. А как случайно встретишь Отца Святобартерного в магазине «Все для новобрачной ночи» или в бутике «Черное кружево», или в том же дамском модном доме “Пиноккио”?
И сегодня Святой Отец уже вновь было отчаялся покончить со спецзаданием. Но на его счастье Катя, подумав о внешнем виде Константина, завернула в «Галстуки и платки». И уж тут Святой Отец не оплошал, возник перед ней как чертик из коробочки. Катя даже отшатнулась:
– О, сам Отец Прокопий. Какая неожиданность…
Отец Святобартерный пригляделся к ней как к инфузории под микроскопом:
– Ах, это Катя. Катя Андреева, если не ошибаюсь?
Девушка откровенно возрадовалась:
– Очень даже не ошибаетесь. Катя Андреева. Она самая. Как приятно, что такой святой человек, как вы, знает меня…
Отец Прокопий перекрестил ее про запас:
– Ну-с, здравствуй, дочь телеэфира. Вот не ожидал тебя здесь встретить. Я, знаешь ли, ищу себе шейный платок под ризу. А ты?
Катя не скрывала:
– О, Святой Отец, я так счастлива. Наконец-то могу вдоволь разойтись и по мужским магазинам, подобрать что-нибудь и для сильного пола. Для собственного мужа…
– Ты вышла замуж? – почему-то посмотрел на ее живот Отец Прокопий.
– Выхожу, – несколько потупилась Катя.
– И за кого же, если не секрет?
Катя откровенно вздохнула:
– Увы, это пока секрет. Но очень скоро, надеюсь, с тайнами за семью печатями будет покончено…
– Ага, – одобрительно поднял вверх большой палец Святой Отец, – Гласность – это то, что церковь приветствует в первую очередь. Но твой избранник, надеюсь, вполне достоин такой украшающей наш мир девушки?
Катя гордо приподняла свой носик:
– Да это вполне славный, благородный человек из доброй и порядочной семьи. Правда, я еще не знакома с его родителями, но точно в назначенный час получу их благословение.
– Да будет так, дите мое, – махнул походным кадилом Отец Прокопий, – Но до свадьбы тебе бы не грех заглянуть и в святую церковь. Очиститься, так сказать, от возможной скверны в преддверии свадебной ночи. И чем быстрее, тем лучше…
– Вот вам истинный крест, – осенила себя местами набожная Катя, – обязательно загляну. Только вот в какую церковь лучше? В баптистскую, евангелистскую, буддистскую, католическую, православную… На мой необразованный взгляд они все одинаковые. Может быть вы как специалист по религиозному вопросу посоветуете что-нибудь посвятее, помахровее…
Отец Прокопий великодушно пригласил:
– Приходи на прием в нашу объединенную бизнес-церковь, прямо ко мне…
Голос у Кати подкупающе дрогнул:
– К вам, Святой Отец?! Я? К вам? Я и мечтать не могла…
– Что ж здесь такого, я всего лишь рядовой слуга божий…, – как обычно в таких случаях сослался на верхние инстанции святоша.
– Но вас посещают такие люди, – не унималась Катя, – Такие чины. И чинки…
Тогда Отец Прокопий поднял вверх свой указательный палец:
– Перед всевышним все равны.
– Да-да, конечно…, – одобрила Катя, – И когда я могу зайти к вам?
Отец Прокопий достал из кармана церковный календарь. Долго царапал по нему ногтем, что-то рассчитывал и наконец выдал:
– А хоть бы и сейчас…
Катя соответственно изумилась:
– Но…
– И хоть завтра…, – дополнил свят человек.
– О, завтра вряд ли получится…
– Что ж, – глянул в потолок магазина Святой Отец, – для невесты, пожалуй, можно сделать и исключение. Приходи, когда сможешь. Приму тебя без очереди. Только не откладывай надолго…
Услыхав такое, Катя затараторила как на паперти:
– Я пулей примчусь, Отец Святобартерный. Как только выкрою денек по свободнее. Ведь мне так много нужно сказать в эти божьи уши через ваши…
Отец Прокопий заткнул ей аппетитный ротик серебряным крестом для неистовых поцелуев прихожан:
– Что ж… Жду тебя…
– До свидания, Святой отец, – попрощалась Катя, ощущая черти что на своих едва отлипших от креста губах.
На фоне всего происходящего она по обыкновению расчувствовалась. Выступившие слезы застлали ей глаза, и Катя, то ли нехотя, то ли походя, налетела на одну из девушек в форменной одежде:
– Ах, извините.
Но пострадавшая сотрудница магазина не выпустила ее из объятий даже и после вторичных и третичных извинений:
– Катя, какая встреча!
Невеста долго-долго моргала, но узнала-таки приникшую к ней девушку:
– Айша, не может быть! Тебя просто не узнать в этой униформе…
Полчаса они обнимались и целовались, как заведенные. Наконец обессилев, отпросили Айшу с работы и ринулись в бар, где заказали по рюмочке:
