Барбара Делински - Сабрина
Он прикрыл глаза и, стараясь отогнать наваждение, стал думать о совершенно посторонних предметах — к примеру, о сморщенном гамбургере, съеденном им за обедом, об охраннике, давшем пинка заключенному, не соизволившему подняться с койки при его появлении, о новой попытке побега из тюрьмы известного уголовника по прозвищу Крейзи Лу. Он позволил себе открыть глаза, когда напряжение у него в паху ослабло, а мысли потекли в привычном русле. Теперь трещины на потолке вновь стали трещинами, а тени — тенями. Но черт возьми, запах жасмина он чувствовал по-прежнему!
У этой женщины имелись и стиль, и класс. Ее одежда, косметика и ювелирные украшения были самого высокого качества и куплены в дорогих магазинах. Разница между ней и другими находившимися в комнате для свиданий посетителями была огромна.
Не следовало ей сюда приезжать — вот что. Она, что называется, существо из другого мира. Но черт возьми, до чего же здорово она выглядела. Пусть даже и была чуточку бледновата и излишне напряжена. Это он в ней и прежде подмечал. Все равно она была очаровательна. Дерек испытывал к ней вожделение, какого не испытывал ни к одной женщине. Подобная сильнейшая тяга к Сабрине казалась ему абсурдной, необъяснимой. Хотя бы потому, что заполучить ее было невозможно.
Во-первых, у нее имелись серьезные проблемы: больной ребенок, постоянно требовавший от нее заботы и внимания. Кроме того, она была замужем — и муж ее был человеком богатым и могущественным. Дерек, правда, не мог сказать с точностью, как сложатся отношения у Сабрины с мужем, когда она перестанет уделять все свое время ребенку и вновь получит возможность заниматься собой, но это, в конце концов, не его дело. Факты же упрямо говорили о том, что она замужем и прекрасно устроена.
Во-вторых, проблемы — да еще какие! — имелись у него самого. Он был заключенным, сидел в тюрьме за убийство, и перспективы его были весьма туманны, хотя в случае условно-досрочного освобождения он мог выйти из заключения уже через девять месяцев. Как мрачно шутил его агент, он, Дерек, — парень небесталанный, только неизвестно, в какой сфере деятельности его таланты могут принести дивиденды.
Господь свидетель, как яростно он сражался за место под солнцем. Он ушел из дому в восемнадцать лет, едва успев закончить школу, и решил приложить все силы к тому, чтобы оказаться как можно дальше от той помойки, где родился и вырос. Он записался в морскую пехоту США, послужил некоторое время во Вьетнаме и вернулся оттуда, напрочь лишившись всех иллюзий.
Тогда он поступил в колледж на отделение политических наук, решив заодно изучить современные средства связи. Задолго до выпуска он устроился на местную радиостанцию, где подрабатывал, читая двенадцатичасовые новости. Как это ни странно, но именно с этой радиостанции началось его восхождение. Как комментатор и ведущий программы «Новостей» oн ездил из города в город, что, надо сказать, ему даже нравилось, поскольку он любил путешествия и приключения. Главное же, каждый переезд был связан для него с получением нового рабочего места, более высокооплачиваемого и престижного, чем предыдущее.
В возрасте тридцати пяти лет он стал одним из трех вещающих корреспондентов программы «Взгляд со стороны». С тех пор минуло четыре года. Поначалу, когда он получил это место, его восторгу не было предела. Он добился, чего хотел — денег, славы, общественного положения. Причем сделал это честным путем, не нарушая закона.
Теперь его более всего злила и ранила одна вещь: бессмысленная потеря сил и времени. Все эти годы он вкалывал как проклятый и добился своего положения исключительно собственным трудом. Он был просто помешан на честности — платил налоги до последнего цента, а если в супермаркете ему случайно давали на сдачу лишний доллар, торопился возвратить его кассиру.
Он все делал правильно, по закону, но что получил в результате? А ничего — оказался на том же самом месте, с которого начал. Но нет, его положение еще хуже прежнего. Теперь сил, чтобы начать все сначала, у него уже нет, зато есть несмываемая печать — отметка о судимости в личном деле.
Нет, в самом деле, с какой стати Сабрине интересоваться таким типом, как он? Кажется, она что-то говорила о тепле и понимании? Похоже, ее муженек не в состоянии ей этого обеспечить. Он, Дерек, и прежде догадывался об этом — со дня их первой встречи в пентхаусе. После того, как они с Сабриной познакомились, он прочитал все, что только мог найти в печати о Николасе Стоуне, тщательно рассмотрел все его фотографии. На некоторых фото Сабрина была запечатлена вместе с мужем, но всегда на заднем плане. На переднем находился мистер Стоун. Он ослепительно улыбался и смотрел на мир уверенным взглядом хозяина жизни.
Итак, Сабрине кое-чего в этой жизни не хватает. Но она такая красивая и умная… И богатая. Если ей требуется человеческое тепло, наверняка найдется множество достойных мужчин, готовых распахнуть ей свои объятия. У нее нет необходимости ради этого пускаться в дальние странствия.
Эти рассуждения снова вернули его к сакраментальному вопросу: зачем она сюда приехала?
Как будто сам дьявол послан ее, чтобы свести его с ума. Вспоминать эту женщину, думать о ней, вызывать ее образ в своих мыслях — настоящая пытка.
Дерек застонал и перекатился на постели на бок. Он закрыл глаза и попытался представить себе ничто, пустоту. Он всегда так делал, когда не мог уснуть, — вызывал в памяти нечто, напоминавшее черное, без проблеска, бархатное покрывало. Обычно это помогало, но сегодня не сработало.
Сабрина по-прежнему оставалась с ним рядом.
В следующий момент он приподнялся на койке и спустил ноги на пол. Вытянув перед собой руки, он то сжимал пальцы в кулаки, то снова их разжимал. Ему было необходимо дотронуться до этой женщины. Сначала до ее замшевой юбки, потом до теплого, пушистого свитера, а уж после этого — до ее нежной кожи. Поскольку сделать это было невозможно, он запустил руки в волосы и громко, от души выругался. Он не думал, что тюрьма все еще в состоянии преподносить ему неприятные сюрпризы, но, как выяснилось, и такое было возможно. Прежде он страдал от интеллектуального и эмоционального отупения, но чувственный голод затронул его во всей полноте только сегодня.
Поднявшись на ноги, он принялся расхаживать по камере. Подходил к зарешеченной двери, касался рукой ее железных прутьев, потом поворачивался на сто восемьдесят градусов, шел до противоположной от двери стены, потом опять делал поворот и возвращался к двери.
Сабрина, отвечая на вопрос, зачем она приехала, сказала ему правду. Уверенность в этом крепла в нем с каждым новым проходом по камере. Эта женщина нуждалась в тепле, душевном покое и утешении. Теперь это было ему ясно, как никогда. В тот день, когда они познакомились, между ними возникла тонкая, но вполне осязаемая душевая связь. Неизвестно только, до какой степени Сабрина отдавала себе в этом отчет. Дерек, однако, не сомневался, что так или иначе, но она об этом догадывалась. Очень может быть, что именно эта незримая нить, связавшая их обоих, подобно путеводной нити Ариадны привела Сабрину к нему.
