Айрис Денбери - Дни и ночи отеля «Бельведер»
— Ты же не влюблена в него, правда? — настойчиво спросила Андреа.
— Нет, но мне кажется, он был бы замечательным любовником. Это разные вещи.
— Меня не интересуют его способности в качестве любовника. — Андреа зевнула и притворно сонливым голосом сказала: — Я устала. Сегодня был длинный день, и я хочу спать.
Югет выключила свет:
— Ах, когда работаешь в отеле, все дни кажутся долгими. Но я теперь думаю, что совершенно напрасно пренебрегла советом отца и отказалась учиться на машинистку. По крайней мере, можно было бы иногда посидеть и не только на коленях у мужчины!
Андреа не поддержала разговор. Она притворилась, что спит. Однако ее заинтересовали мысли Югет. Конечно, Кир Холт был не тем мужчиной, который качает девушку на коленях или целует ее тайком.
По субботам в «Бельведере» обычно царила такая сонная атмосфера, что можно было стоять у входа в бар на цокольном этаже и слушать тишину. Бизнесмены разъезжались на уик-энд по домам, а те немногие, что оставались, уходили гулять или отсыпались. Бары были закрыты и не освещены; весь персонал, обслуживавший кухню, отдыхал между суетой ленча и обедом, горничные отдыхали у себя, официанты дремали в укромных уголках.
Но сегодня тишину вестибюля нарушал шепот. Андреа была одна за стойкой администратора, и сначала ее внимание привлек портье, который сообщил какую-то, очевидно важную, новость официанту, подававшему чай в вестибюле. Затем помощник управляющего торопливо вышел из своего кабинета и исчез в лифте. Телефонистка позвонила Андреа, чтобы узнать, дежурит ли сегодня Джилл Брукман или у нее выходной.
— У нее выходной до конца дня, — ответила Андреа. — Мисс Камерон придет к шести. А в чем дело? — Но телефонистка уже отключилась.
Андреа не терпелось войти в курс дела, и она обратилась к портье:
— Что происходит?
— Ничего. А в чем дело?
— Ты что-то сказал Джорджу, когда тот брал поднос с чаем.
Портье подмигнул Андреа:
— Да, мисс. Фаворит скачек потерпел поражение.
— Вздор! Что случилось на самом деле?
— У кого-то обнаружили сыпь. — Он ткнул пальцем в ее сторону. — Теперь вам придется делать прививку.
Она рассмеялась. Это была обычная «страшилка», условное обозначение того, что в гостинице происходят какие-то таинственные события.
— Что-то стряслось у мисс Дженсен, — прошептал портье.
— Она заболела?
— С ней все в порядке. Вот характер у нее подгулял.
— И все же?
— Не знаю. Миссис Мейфилд выясняет.
Андреа не удалось ничего узнать, пока одна из девушек контрольного отдела не принесла ей на подносе чай.
— Какие новости? — осторожно спросила Андреа.
— Ты имеешь в виду мисс Дженсен? Там, наверху, ужасная суматоха. Мисс Дженсен говорит, что у нее украли ожерелье.
Андреа поперхнулась чаем.
— Да она же только вчера въехала. — Андреа говорила спокойно, но сердце у нее бешено колотилось. Югет прислуживала мисс Дженсен, и у нее был сегодня выходной. Неужели она опять «одолжила»?
— Мисс Дженсен уверена, что вчера вечером ожерелье было на месте, — подхватила вторая девушка.
— Скажите на милость, почему она не держит свои ценности в сейфе управляющего, а бросает их где попало?
Андреа была возмущена до глубины души тем, что богатые постояльцы, вроде мисс Дженсен, вводят в искушение таких девушек, как Югет.
Через несколько минут телефонистка попросила Андреа срочно подняться в кабинет миссис Мейфилд.
— Но я не могу, я одна в отделе регистрации.
— Подожди минутку, я соединю тебя.
Голос тети Кэтрин прозвучал почти в ту же секунду:
— Андреа, попроси портье присмотреть за регистрацией на несколько минут, и я пришлю вниз кого-нибудь.
В кабинете миссис Мейфилд Андреа увидела не только ее и помощника управляющего, но и мисс Дженсен.
— Мисс Дженсен потеряла ценное ожерелье — бриллианты и сапфиры.
— А также аквамарины. И жемчужная застежка, — кивнула мисс Дженсен.
Андреа переводила взгляд с одной на другую:
— Очень жаль, что оно потерялось, но я не понимаю…
— Ты не возражаешь, если мы обыщем твою комнату? — спросила тетя Кэтрин.
Девушка вспыхнула:
— Меня подозревают в краже ожерелья?
— Необязательно. Мы уже обыскали другие комнаты.
Мисс Дженсен вскочила со стула:
— Какой смысл обыскивать комнаты? Сначала украли мой мех. — Она повернулась к миссис Мейфилд. — Как будто я поверила в вашу историю, что мех затерялся в одеялах! А теперь ожерелье! В следующий раз это будут кольца, браслеты, норковое манто. Но я сегодня же подыщу другой отель и съеду отсюда.
— Нет, нет, мисс Дженсен, — умоляюще заговорил помощник управляющего. — Пожалуйста, дайте нам возможность спасти доброе имя нашего отеля.
— Позвоните в полицию, — резко оборвала его датчанка.
— Не сейчас. — Спокойный, авторитетный голос миссис Мейфилд оказался убедительнее протестов помощника управляющего. — Дайте нам время опросить наших служащих, прежде чем в дело вмешается полиция. — Она повернулась к Андреа. — Вы видели ожерелье?
— Нет, мадам.
— Вы входили в апартаменты мисс Дженсен?
— Нет, мадам. — Андреа решила, что тот случай, когда мистер Холт занимал эти апартаменты, не считается. Ее удивило, почему тетя не опрашивает горничных, помощницу сестры-хозяйки по этому этажу, даже официанта, который мог подавать еду или коктейли в гостиную мисс Дженсен. Этому было только одно объяснение: миссис Мейфилд связала с Андреа временное исчезновение меха мисс Дженсен. Поэтому теперь, при настоящей краже, Андреа, видимо, вызвала наиболее сильные подозрения.
Мисс Уиверн ждала у лестницы, ведущей в крыло обслуживающего персонала, и Андреа почувствовала себя чуть ли не заключенной, находящейся под охраной двух надзирательниц, когда под предводительством миссис Мейфилд две ее помощницы вошли в комнату Андреа.
Лаура Уиверн открывала ящики туалетного столика, рылась в носовых платках, перетряхивала одежду, обследовала карманы платьев и пальто в гардеробе, ощупывала носки ботинок. Поскольку Андреа занимала комнату вместе с Югет, все вещи француженки были также тщательно обысканы. Затем помощница сестры-хозяйки переворошила и осмотрела кровати и занавески, перевернула ковер.
Поскольку совесть Андреа была чиста, в ней поднимался протест, но она понимала, что ее тетя находила такую процедуру необходимой, хотя и неприятной формальностью. А вот Лауру Уиверн переполняла злобная радость.
— Все сделано, мисс Уиверн, — сказала миссис Мейфилд и направилась к двери.
