Кара Колтер - Сияющий мир
Потом он перестал ходить на кладбище, даже когда там была Молли, сестра Синди, — на Рождество, на ее день рождения.
И сейчас, слушая болтовню Эйс об ангеле, он чувствовал, что его цинизм обретает новую силу. Отчего-то у него было гадкое чувство, что он знал, к чему все это приведет.
— Надеюсь, милая, — сказал он, потому что прекрасно понимал, что никто в мире больше, чем они с Эйс, не нуждался в Рождестве.
К сожалению, он также был уверен, что этот сон больше связан с дурацким объявлением миссис Уэлхэвен, чем с Синди. И Эйс подтвердила это, счастливо заявив:
— Во сне мама сказала, что я буду рождественским ангелом!
Нейт изо всех сил старался, чтобы его лицо не исказила циничная гримаса. Даже одетая и причесанная, Эйс ни капли не походила на традиционного ангела, как его представляли: золотистые локоны, голубые глаза, белоснежная кожа. Его дочь скорее напоминала рыжего проказливого лепрекона.
— Бедняжка Бренда, — продолжила Эйс. — Она-то думает, что выберут ее. Надеюсь, мы все равно останемся подругами.
Бренда Уэстон была вылитая мать, Эшли, — белокурая и голубоглазая, в общем, настоящий ангелочек. И еще она умела петь.
— Ты ведь понимаешь, Эйс, что это всего лишь сон?
— А миссис Мак-Гир говорит, что хорошие сны сбываются.
Ну, спасибо вам большое, мисс Мак-Гир. Снова вы.
— Мисс Мак-Гир, — осторожно произнес Нейт, — имеет в виду, что нужно просто верить во все хорошее. А сбывается только то, чего мы очень хотим. Например, стать доктором. Или учителем. Или пилотом.
— Или как глупый Фредди Кэмпбелл думает, что станет хоккеистом?
— Да, так.
— И что, станет?
— Не знаю. Думаю, если очень захочет этого...
Эйс фыркнула:
— Если Фредди может стать хоккеистом, то я уж точно могу стать рождественским ангелом. Потому что я очень этого хочу.
Да, кажется, обходной путь не сработал.
— Эйс, не слишком уж надейся на это, — угрюмо пробурчал он.
Девочка улыбнулась, легко прощая отцу то, что он изо всех сил старался разрушить ее мечту.
— Не беспокойся, пап. Все будет хорошо.
— Знаешь что? Ты — самый умный ребенок из всех, кого я встречал.
А их было всего шесть. Может, это было не очень удачно сказано, но Эйс так счастливо улыбнулась, словно получила в подарок долгожданного щенка.
— Так ведь рождественский ангел и должен быть умным!
Нейт вздохнул. Он все-таки попытается выбить у нее из головы эту нелепую идею. Ей никогда не стать рождественским ангелом. И ему стоит дать понять Морган, что он не хотел бы поощрять этот безнадежный оптимизм.
«Повод поговорить с Морган?» — отозвался внутренний голос.
В любом случае Нейт пообещал принести ей доску для крючков — так он убьет двух зайцев. И потом у него не останется ни одного повода для очередной встречи.
И тогда он постарается держать себя и дочь подальше от нее, чтобы уберечь от очередной потери близкого человека... А Морган Мак-Гир, кажется, уже стала близка для них обоих. Следовало быть осторожным, очень осторожным...
— Пойдем, малыш, я тебя подвезу до школы. — Он засунул ланч в портфель Эйс, взъерошил ее волосы, и девочка обняла его.
— Папочка, я тебя люблю.
И на одну секунду казалось, что все в порядке, и Эйс, ради которой он жил на этом свете, была самым прекрасным ангелом.
* * *В дверь позвонили как раз в тот момент, когда елка грохнулась на пол. К счастью, она была такой громадной, что, падая, зашумела, и Морган успела отскочить в сторону, спасая свою жизнь.
— Что за черт! — воскликнула Морган, глядя на елку, лежавшую на полу в окружении сломанных ветвей и иголок.
Снова раздался звонок. Морган перелезла через дерево, загородившее выход, и распахнула дверь.
На пороге стоял Нейт Хетоуэй, и выглядел он как самый, что ни на есть настоящий дьявол; черная кожаная куртка и черные джинсы, черные бакенбарды, черные глаза, в которых танцевали огни, которые заставили позавидовать бы самого хозяина преисподней.
— А мне казалось, вы не ругаетесь, — мягко заметил он, и с его словами изо рта вылетали облачка пара, образующиеся от горячего дыхания.
Мысленно Морган прокляла акустику дома, которая позволила ему услышать ее даже за дверью. А еще она прокляла старые серые штаны и футболку, в которые она была одета. И за компанию молодая учительница прокляла тот факт, что ей отчего-то ужасно захотелось ощутить это горячее дыхание на своей шее.
— Я не ругаюсь при детях! — запротестовала она. — Это возможно только при взрослых.
Глаза Нейта лукаво сузились. Морган показалось, что она как-то неудачно подобрала слова для оправдания. Это все из-за того, что его приход так взволновал ее!
Он явно думал кое о чем другом, касающемся только взрослых — гораздо более интересном.
— Что там упало? — спросил Нейт, заглядывая через ее плечо.
— Ничего! — вскинулась Морган. Она впервые встречала Рождество в одиночестве, и никогда прежде сама не устанавливала елку. Честно говоря, это пока было самым разочаровывающим опытом ее самостоятельной жизни. И она даже не пыталась обманывать себя в этом только потому, что Амелия Эйнсвози, которую она и в глаза не видела, утверждает, что одиночество помогает воспитывать характер!
Нейт увидел поверженное дерево.
— Пытались поставить елку?
Его голос совсем не звучал мягко. Или звучал? Даже если так, это ничего не меняло!
— Я просто положила ее, чтобы сначала повесить гирлянды, — соврала Морган, чтобы скрыть от Нейта одиночество и разочарование.
— Не глупите, — серьезно посоветовал он. — Вы это только что придумали.
Она пожала плечами, пытаясь не выдать свою слабость, свое желание, чтобы кто-нибудь, кто-нибудь сильный и решительный пришел и помог ей.
Помог ей установить эту дурацкую елку, разобраться с нижними ветками, повесить звезду на самую верхушку и гирлянды.
В Нейте точно было что-то колдовское, раз уж он явился в самый ужасный момент, когда Морган чувствовала себя брошенной и слабой. Он был соблазном во плоти — соблазном полагаться на кого-либо, кроме себя самой. И она собиралась отделаться от него как можно скорее.
— Помочь с елкой?
— Нет, — бросила она прежде, чем смогло вырваться желанное «Да!» и выдать ее.
Он кивнул, но, вне всякого сомнения, прекрасно понимал, что к чему. Она была всего лишь беспомощной женщиной, которую новая Морган Мак-Гир хотела навсегда изгнать из своей новой жизни.
— Я принес полку для крючков. Могу повесить, если хотите.
Она перевела взгляд на предмет в его руке. При виде этого прекрасного изделия беспомощная женщина расплакалась бы от счастья. Цвета меда, с идеально скругленными углами — просто произведение искусства.
