Гарольд Карлтон - Ярлыки
Корал широко раскрыла глаза.
— Вовсе нет! Только представьте себе на обложке Твигги или какую-нибудь современную группу типа «Дэйв Кларк Файв» или «Битлз». Их всех можно было бы одеть в костюм Санта Клауса, а Твигги могла бы быть в каком-нибудь платье с Карнеби-стрит; конечно, таком, которое мы бы смогли найти здесь. Очень клево, очень классно! — Она любила щеголять перед Мэйнард последними британскими словечками.
— Вы предлагаете использовать рок-н-ролл? — рискнула высказать предположение Мэйнард. — Но ведь в этом месяце вы уже фотографировали какую-то экстравагантную певицу! В странного вида одеждах.
— Дженис Джоплин, — сказала Корал и кивнула с энтузиазмом. — Она окажет страшное влияние на моду! И на все остальное! Она всех просто электризует! — Корал отпила еще кофе. На обед с главным редактором она всегда надевала какой-нибудь диковинный наряд, она надеялась поразить ее, заставить понять, насколько та отстала от жизни. Но она сомневалась, что Мэйнард действительно понимает все значение кожаных брюк, которые она надела.
— Вам больше не кажется, что «Дивайн» должен просто показывать самую красивую одежду, правда, дорогая Корал? — Мэйнард звонком вызвала прислугу, чтобы убрать со стола. — Мы должны охватывать также фильмы, эстрадные концерты, рок-н-ролл?
— Все это в наше время оказывает влияние на моду, — сказала Корал. — Хотя «от кутюр» и замечательная вещь, она все больше и больше становится анахронизмом.
— Правда? Анахронизмом? — Мэйнард приподняла брови. Корал перешла в нападение.
— Давайте выясним это, Мэйнард. Мода сейчас приходит с улиц.
— С улиц? — Казалось, Мэйнард охватил ужас. — Я очень рада, что могу заявить: я никогда не буду специалистом по улице.
Корал наблюдала, как Мэйнард пыталась переварить услышанное. Уже скоро она сможет уйти, пробормотав, как обычно, извинения по поводу того, что завтра придется рано приступать к работе. Эти еженедельные обеды превратились просто в повинность, в наказание, вызывали одну только скуку! Она потянулась через стол, чтобы пожать Мэйнард руку, она делала последнюю попытку войти с ней в контакт.
— Времена… такие переменчивые, — проникновенным голосом вещала она озадаченной Мэйнард. — Как поется в песне Дилана, и мы должны меняться. Меняются наша одежда и наши отношения. В этом — стиль.
Она ушла через час, очень усталая. Мэйнард и не намекала, что хотела бы уйти на покой, хотя она явно отставала от моды. Корал теряла терпение. Ей придется пойти прямо к Ллойду Бруксу и организовать что-то вроде заговора. Если Мэйнард не понимает намеков, она заслужила то, что должно произойти.
Майя лежала на кровати и перечитывала конкурсные работы. Одна действительно выделялась среди остальных. Ее представляла девушка по имени Маккензи Голдштайн. Она сообщила, что живет в Бронксе, хотя по работе этого и нельзя было сказать. Она казалась развитой не по годам, многоопытной, хорошо информированной девушкой. Майя опять перечитала работу. Родственники сотрудников «Дивайн» не могли принимать участие в конкурсе — Майя будет идти своей дорогой. Ей вдруг показался несостоятельным ее план представить в «Макмилланз» свои модели. А может, десятки способных молодых девушек излагают свои мысли, как Маккензи Голдштайн? Майя верила в свои рисунки и модели, но писала она плохо… Сможет ли она когда-нибудь писать о моде так же блистательно? Некоторое время она смотрела на номер телефона Маккензи, а потом, следуя пришедшей в голову мысли, набрала номер.
В ответившем голосе слышались нотки подозрительности.
— Вы часто в это время звоните по телефону?
— Конечно, мне не следовало бы этого делать, — быстро сказала Майя. — Я просто оказываю вам любезность, потому что мне понравилась ваша конкурсная работа. Я не являюсь официальным лицом, но могу повлиять на выбор победителя. Поверьте мне. Я — вашего возраста. Я хочу встретиться с вами, поговорить…
— Вы работаете в «Дивайн»? Как вам удалось получить доступ к моей работе?
— Я все объясню, когда мы встретимся. Вы можете мне доверять, клянусь в этом.
— Доверять вам? Но вы даже не можете назвать ваше имя.
— Меня зовут Майя.
— Ну хорошо, Майя. Кем бы вы ни были, я завтра же позвоню в журнал и спрошу, что все это значит.
— Нет. Не делайте этого! Пожалуйста! Позволь мне встретиться с вами сегодня вечером.
— Откуда вы звоните? Из Манхэттена?
— Возьмите такси — я заплачу. На углу Пятьдесят седьмой и Шестой есть кафе. Я буду вас там ждать. Я оплачу вам и дорогу домой. Вы сможете приехать сюда через час.
Было бы слишком странно, если бы Маккензи отклонила это предложение. Она надела платье, какие носят женщины легкого поведения — она сама его сшила из вырезанного в форме круга куска черного шелка — и тихо прокралась мимо комнаты родителей.
На безлюдной улице она нашла такси и не терпящим возражений голосом сказала шоферу: «Угол Шестой и Пятьдесят седьмой», как будто у нее были деньги. Сидя на заднем сиденье, она немного подкрасила глаза и губы. Сердце ее часто билось.
У кафе стояла высокая светловолосая девушка.
— Маккензи? — спросила она.
Маккензи пристально на нее посмотрела и молча кивнула. Она выбралась из такси. Девушка была хорошенькая, в ней чувствовалась элегантность. Маккензи подумала, что она совсем из другого мира. Стопроцентная американка!
Майя шагнула вперед.
— Сколько? — спросила она у шофера.
— Пять долларов восемьдесят пять центов.
Майя дала ему семь долларов, потом повернулась и подала руку Маккензи.
— Привет!
Маккензи осторожно пожала ей руку. Майя старалась не смотреть на нее. Она ожидала увидеть маленькую, худенькую и робкую девушку. А эта была чересчур полная, живая, да и вид у нее был более чем странный.
— Мне нравится ваше платье! — сказала Майя, а Маккензи, вытянув руки и хихикая, стала кружиться на тротуаре; подол ее платья поднялся и открыл полные бедра. — Мне нравится ваша конкурсная работа, — сказала Майя и повела ее в кафе.
Маккензи засмеялась.
— Мне кажется, вам все во мне нравится.
Они заказали кофе и пончики и сели, изучающе разглядывая друг друга.
— Ну хорошо, кто же вы? — спросила Маккензи. — И что все это значит? Если родители обнаружат, что меня нет в моей комнате, это доставит мне массу неприятностей. — Она говорила и рассматривала одежду Майи. Не шикарно, решила она. Как в номере «Севентин» под девизом «Обратно к школе».
Усталая официантка налила им кофе.
— Я хотела тебе с три короба наврать, но… — Майя остановилась.
