Александра Ревенок - Далеко от дома
"Рубашку оставить? Или нет? Наверное, надо снять..."
Марш надел свитер и оглядел себя: "В плечах он мне явно мал. Но это же не рубашка... А вот с рукавами ничего не поделаешь..." Рукава до запястья не доставали сантиметров пять, если не больше. Выглядел мужчина забавно. "Но еще есть штаны..."
С длиной штанов все было отлично, ну, может быть, чуть коротковаты, что почти незаметно. Штаны вообще были хорошие, теплые, если не считать того, что в талии они были ему большие, причем настолько большие, что если бы он их отпустил - они без всяких препятствий съехали бы до самых щиколоток. А так - хорошие штаны, как раз то что надо!
Раздался стук в дверь. Марш вздрогнул.
– Я вхожу!
Дверь резко распахнулась, Марш от неожиданности выпустил штаны...
Мужчина застыл, а Хай хохотала, хохотала и не могла остановиться. Хохотала так, что на ее хохот сбежались другие домашние обитатели: Скай и Шарлин.
Картина маслом... Ошарашенный и смущенный Марш в свитере, который ему мал, и спущенных штанах. Хай вся в слезах от смеха. Скай, с любопытством поглядывающий то на хозяйку, то на чужака, Шарлин... Шарлин явно наслаждалась ситуацией. Она смотрела на все с выражением глубокого удовлетворения на своей красивой мордашке.
Марш первый пришел в себя и быстро, почти мгновенно, натянул штаны назад. А вот Хай все еще хохотала.
– Если вы не помните - напоминаю: это вы предоставили мне гардероб... - Раздраженно проговорил мужчина. На его щеках проступил румянец.
Девушка вытирала слезы руками:
– Ох, простите. - Он с негодованием посмотрел на нее... и Хай снова расхохоталась. - Марш, извините. - Она покачала головой. - Вы бы видели свое лицо!
– Я бы, может быть, даже расхохотался, - раздраженно заметил он: - если бы штаны упали не с меня!
А Хай снова рассмеялась, но быстро замолкла, поймав его сердитый взгляд.
– Простите, пожалуйста! - Она еще раз оглядела мужчину с ног до головы. - Вы даже в штанах выглядите очень забавно! - Девушка открыла дверцу шкафа, в которой было зеркало, и отошла в сторону, давая мужчине возможность увидеть все своими глазами.
Вот тогда рассмеялся и Марш... И снова стал похож на Питера Пена. И снова лице Хайолэйр появилось странное выражение.
– Вы опять?
Девушка недоуменно посмотрела на него:
– Что опять?
– Смотрите на меня как-то странно...
– Аааа... - Она широко улыбнулась. - Секрет который известен только мне? Не сердитесь. Ничего дурного я не думаю.
– А что же вы думаете?
– "Не позволяй мужчине угадывать твои мысли, интрига будет постоянно его увлекать." - Он вопросительно посмотрел на нее. - Так говорила моя бабушка.
– Что ж... Она была права. Вы меня заинтриговали.
Хай покраснела. "Приятно? Приятно. Смущает? Очень."
– Вот и хорошо! - Нарочито громко воскликнула девушка, нарушая теплую атмосферу интимности, которая возникла здесь, в этой холодной комнате. - Теперь идем в овчарни!
– Подождите, но как быть... - Мужчина не отпуская брюк, указал на рукава. - Но больше меня все-таки беспокоят брюки. - Хай снова рассмеялась. - Я вам сейчас дам ремень. Все равно меньше ничего нет. Надо позвонить Джону, чтобы прихватил что-нибудь из своего.
Девушка повернулась к комоду, достала широкий ремень и протянула Маршу:
– Если что - сделайте дополнительную дырку - не стесняйтесь.
– Дырку? - Он непонимающе смотрел на нее.
– Дырку. Отверстие в ремне, если держать не будет.
– Ах, вы об этом...
– А вы о чем подумали?
– Честно? Я вообще ни о чем не подумал. Не знаю почему, но я здесь даже нормально рассуждать не могу.
– Свежий воздух, он пьянит, - со знанием дела заметила девушка.
– Может быть.
Марш подпоясал штаны.
– И все-таки я чувствую себя странно.
– Ничего странного. Вы чувствуете себя неуютно: чужой дом, чужая одежда, незнакомая местность. А еще... - Она хитро посмотрела на Марша. - А еще никто не отвечает на ваши вопросы.
Мужчина устало рассмеялся.
– Может быть, вы и правы.
– Я точно права.
Глава 7
Был ли когда-нибудь Марш в овчарне? Он такого не помнит. Что он почувствовал, когда вошел в нее? Ему понравилось, правда, понравилось. Нет, он не влюбился... Ему просто понравилось. Все это было так... Уютно? Тепло? Он чувствовал комфорт.
Здесь было очень приятно, несмотря на странный запах и большое количество овец, от которых глаза разбегались. В тусклом свете все сливалось, так что овцы были похожи на большую подвижную массу.
– Ну? - Мужчина недоуменно посмотрел на Хай. - Как опыт? Интересен?
– Более или менее. Много у вас их?
– Кого овец? В этой овчарне сто овцематок. Таких овчарен у нас семнадцать. На каждую овчарню по два человека. Но Шон пока на больничном, так что за кормление в этой овчарне отвечаю пока я одна. За остальным: вода, уборка - приглядывают другие рабочие.
– То есть у вас в подчинении тридцать четыре человека?
– Сорок. Есть еще конюшня. Там, конечно, не арабские скакуны, но лошади хорошие, рабочие. Шестьдесят птиц, две коровы. Так что работы хватает. Еще документация. С каждым годом бумажек все больше. А также столовая для рабочих...
– И вам это интересно?
– Что именно? Работать на ферме? - Он кивнул. - Я себя даже представить не могу в другом месте. Как мне вообще в голову пришло продавать ферму? - Девушка удивленно покачала головой. - Это было какое-то временное помрачение. Бабушка умерла всего неделю назад, а мы были очень близки. - Хай уставилась в одну точку. - Она умерла тихо, во сне. Уже было восемь утра, а она еще не проснулась... Тогда я поднялась к ней... У нее было такое умиротворенное и счастливое лицо, словно она была безмерно рада в этот момент. - Девушка тряхнула головой. - Идемте, нам еще нужно корм раздать.
Хай набрала полное ведро корма.
– Вам помочь?
Она насмешливо приподняла одну бровь:
– Интересный опыт?
Марш улыбнулся:
– И это тоже. Просто не привык наблюдать, как женщина таскает тяжести.
– Джентльмен, стало быть?
– Стало быть. Так вы мне разрешите вам помочь?
Девушка пожала плечами:
– Отчего же нет? Берите это ведро, а я возьму другое.
В течение минут двадцати они рассыпали корм по кормушкам. Что Марш чувствовал? У него было ощущение, что он делает что-то полезное, нужное. Мужчина явно видел эту пользу. В то время как, работая на семейном предприятии, он этого не ощущал. И сейчас до него дошло: именно это его и тяготило.
Аудит и финансовый анализ, конечно, дела нужные, интересные. Но... Все-таки это не то. Люди без этого смогут прожить, а вот без еды и одежды... В первые за долгое время Марш получил истинное удовлетворение от своего труда. Это было так... Ему было трудно описать, но здесь, в глуши, среди отары блеющих овец, в компании невозможной девицы он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. "Все-таки отец прав. Йоркшир очень красивое место." В этот момент мужчина наконец понял почему отец хотел купить эту ферму. Но еще он отлично понимал, что Хай ни за какие деньги ее не продаст. И понимал почему: разве можно продать счастье? Свою нужность? Цифры, компьютеры, документы... Этим были наполнены все дни Марша, но они все тяготили, утомляли... "Хай была права: если ты действительно счастлив - ты в этом не сомневаешься."
