Ширли Конран - Месть Мими Квин
Пожар оставил только небольшой участок у самой стены прямо напротив окна. Но теперь она была там не одна.
Прежде чем сгорел подвал, оттуда выбрались крысы.
Мими не столько увидела, сколько почувствовала, как что-то коричневое промелькнуло у ее ноги, и тут же ошалевшая крыса стала взбираться по ее правому ботинку. Мими закричала.
В отчаянной надежде на спасение крыса вспрыгнула на ее плотную саржевую юбку. Мими поняла, что больше она не вынесет. Даже в самых страшных снах она не переживала такого ужаса. Крыса карабкалась все выше. Мими инстинктивно сжала колени. Крыса укусила ее в отчаянном порыве освободиться. Мими вскрикнула и вдохнула дым. Огненные лезвия вонзались ей в руки, в ноги, в ступни. Она ощутила запах паленых волос и упала в обморок, прикрывая лицо руками. Крыса наконец выбралась из ее юбок, оставляя за собой кровавый след.
Вдруг что-то изменилось. В окно ворвалась струя воды.
Мими очнулась и, не веря своим глазам, увидела на фоне горящего неба силуэт человека. Черная тень била топором снова и снова, пока рама не вывалилась на пол. Пожарный бросился к Мими, перебросил ее через левое плечо и, крикнув: «Держитесь, мисс!» – ступил вместе с ней на лестницу.
Мими трясло. Ей бы так хотелось поспать, если никто не возражает… но боль, какая ужасная боль! Мими снова почувствовала запах горелого мяса… Кто-то плакал… И тут благодатная темнота снова поглотила ее.
* * *Только через два часа после начала пожара пожарным наконец удалось справиться с огнем. В три тридцать утра они еще лили воду на остывающие угли, чтобы не дать пламени разбушеваться вновь. На рассвете Арчер осмотрел то, что осталось от почерневшего здания театра. Передняя часть оказалась нетронутой, и даже зрительный зал не пострадал, только закоптился.
Задняя часть здания оказалась абсолютно уничтоженной, включая мастерские, сцену, склады, гримерные, костюмерную и переходы. Сцена стояла под открытым небом. Все сложные машины по смене декораций превратились в груду искореженного черного металла.
Причину пожара так и не нашли. Никто не узнал, что на складе красок загорелись лоскуты, смоченные маслом.
* * *Три дня спустя Мими услышала чьи-то рыдания. Она вдохнула запах антисептика и с трудом открыла слипшиеся глаза. Мелькнуло залитое слезами лицо Бетси, и Мими снова потеряла сознание.
* * *– У нас нет зеркала, – неубедительно уговаривала Мими сестра. – Не переживай. С твоим лицом все в порядке. И волосы снова отрастут. Ты скоро поправишься, дорогая. – Выражение лица женщины противоречило ее словам.
* * *Две недели спустя Фред Дженингс, театральный пожарный, который дежурил в ту ночь, появился в ногах больничной кровати Мими. Он держал в руке букетик поздних подснежников. Фред пришел в ужас от того, как выглядела Мими. Большая часть волос сгорела, а те, что остались, были подстрижены совсем коротко. С одной стороны лицо было перевязано – там ожог шел от корней волос до самого уха. Ее отчасти защитили плотная саржевая юбка и ботинки, но Фред Дженингс знал, что у девушки ожог второй степени на спине, ожоги третьей степени на руках, ногах и ступнях. Больше всего пострадали икры, колени и кисти.
Мими, все еще очень сильно страдающая от боли, понимала, что ей повезло остаться в живых.
Фред нагнулся и положил подснежники на тумбочку возле кровати.
– Если бы пожар начался чуть попозже, мисс! – печально заговорил он. – Я всегда проверяю костюмерную через двадцать минут после начала первого обхода, так что я обязательно нашел бы вас.
– Вы ни в чем не виноваты, Фред, – прошептала Мими.
– Да, мисс. Я знаю, что поступил правильно. – Дженингс должен был ей кое-что сказать. Он действительно не хотел, чтобы его обвиняли в том, что он не спас Мими.
– Эта ваша подруга, мисс, ну вы знаете, такая хорошенькая, она сказала мне, что наверху никого не осталось. Она сказала мне, что все уже ушли. А то бы я успел спасти вас. Время было, мисс.
– Что?– Мими не могла поверить, что пережила весь этот ужас и так обгорела только потому, что Бетси солгала пожарному, сказав, что она уже ушла из здания!
* * *Когда Бетси снова пришла навестить ее, Мими вскинула перевязанные руки и крикнула:
– Убирайся отсюда!
Бетси в изумлении уставилась на нее:
– Что случилось?
– Я все знаю, Бетси, я все знаю! Ты сказала пожарному, что я ушла! Вот почему я оказалась в огненной ловушке! Он легко мог спасти меня, если бы только знал, что я наверху. – Мими неуклюже протянула вперед обмотанные бинтами руки. – Бетси, взгляни на меня! Когда мне меняют повязку, я вижу только почерневшее мясо, кровь и гной. И теперь я знаю, что в этом виновата ты, Бетси!
– Ты не можешь обвинять меня в том, что начался пожар! – Лицо Бетси сразу стало испуганным. – Я ни в чем не виновата, Мими! Почему бы тебе не обвинить Дорин? Ведь это она заперла дверь!
– Но Дорин мне не лучшая подруга. Я думала, что ты любишь меня! Но ты сказала Дорин, что я ушла из театра!
– Но я и в самом деле думала, что ты уже ушла! – захныкала Бетси. – Я не могу точно припомнить, как это было, только Дорин сказала, что вроде все уже ушли… И твоего пальто не было на вешалке!
– Потому что я пошла наверх, в эту чертову прачечную, где до ужаса холодно! Я же тебе говорила!
– Ну я забыла… Ты же не можешь винить меня за то, что я забыла о каком-то пустяке!
– Нет, могу! Я обвиняю тебя в том, что тебе было дело только до себя самой! В том, что ты была так невнимательна! Потому что именно из-за этого со мной такое случилось! – И снова Мими медленно, неловко подняла вверх забинтованные руки. – Посмотри на меня! Мое тело обожжено. Одному богу известно, на что похоже мое лицо там, под повязкой. С моей карьерой покончено. И все только потому, что ты заявила, что я ушла из театра!
Мими никогда не осмеливалась показать свою ярость своему ужасному отцу, который унижал и истязал ее. С восьми лет она мучилась от гнева и тяжести вины. Но Бетси Мими не боялась, поэтому у нее не было никаких оснований молчать и делать вид, что ничего страшного не произошло. И как только Мими дала волю своему гневу, вся ярость, копившаяся долгие годы, обрушилась на Бетси.
Пухленькая сестра поспешила со своего поста к кровати Мими.
– Я думаю, вам лучше уйти, мисс, – повернулась она к Бетси.
Та поплелась к выходу между двумя рядами белых кроватей, вытирая слезы жалости к самой себе надушенным платочком.
– Это нечестно! Нечестно! Я ни в чем не виновата! Ведь не я подожгла театр!
Бетси никогда не была ни в чем виновата. Она вообще не была способна ни за что нести ответственность. Поэтому она всегда все переворачивала с ног на голову, только бы обвинить кого-нибудь другого. Она не хотела… Не понимала… Ее никто не предупредил… Никто не мог ожидать… Отрицая свою вину, Бетси пыталась избавиться от нее, но чувство вины все равно не давало ей покоя.
