Ирина Щеглова - Пять мужчин одной женщины
— Ну, мать, ты и нагрузилась! — заметил.
— О! Серега! Отлично! — Она слегка запыхалась, мы застряли в дверях, кое-как вытащили тележку. Выбрались.
— Ты на колесах? — спросила Лена.
— Угу.
— Подбросишь?
— Не вопрос.
— А Рита где? — услышал я голос жены.
— Да здесь она, следом идет, — отозвалась Лена.
Я поднял голову, из вагона выходила женщина, темноволосая, худенькая, смуглая от загара. Я хотел помочь ей вытащить сумку, но меня опередил какой-то мужчина.
— Алешенька, привет, — немного растягивая слова, поздоровалась женщина.
Они по-родственному целомудренно ткнулись губами друг другу в щеки. «Муж?» — подумал я.
— Сереж, познакомься, это Рита, — представила жена.
— Здравствуйте, — поздоровался я. Она протянула мне руку, окинула быстрым, оценивающим взглядом и сразу же потушила этот взгляд. Представила своего мужчину:
— Алексей…
— Очень приятно…
Ничего не значащие слова, еще одно рукопожатие. Люди как люди. Самые обычные. Ничем не выделяющиеся. Но моя жена почему-то всем своим видом выражала полный восторг. Как будто нашла невероятную драгоценность, как будто ничем не примечательная женщина, стоящая сейчас передо мной, была на самом деле уникальнейшей личностью и обладала неведомыми мне достоинствами.
Правда, взглянув на Лену, я не обнаружил в ней никакой особенной восторженности. Пока жена долго прощалась с Ритой, договариваясь о том, что надо непременно встретиться, собраться, приехать в гости и прочее, Лена откровенно скучала, поглядывая по сторонам.
Наконец, все мы, подхватив багаж, двинулись к вокзалу. Рита и ее спутник, распрощавшись с нами, отправились к своей машине. Я повел девчонок к своей.
— Ань, чего ты набрала? — удивился я, складывая вещи в багажник.
— Гостинцы! — радостно сообщила она, — в этом пакете варенье, осторожнее, пожалуйста! А это ялтинский лук, правда, красивый?
— Очень…
Мы сели в машину. Я вырулил со стоянки, поехали.
— Ну, рассказывайте, как отдохнули? — поинтересовался.
— Замечательно! — восхитилась жена.
— Я довольна, — сдержанно ответила Лена.
— Как фестиваль? — из вежливости спросил я у Лены.
— Хорошо. Я в прибыли. Даже не ожидала.
Жена пустилась в долгий рассказ о том, куда они ездили, где ходили, где были. Она перескакивала с одной подробности на другую. «Ой, мы же были в домике Чехова! Представь, я сидела на той самой скамейке, на которой сидел Горький! Там такой сад прекрасный! Да, я же тебе привезла книжечку!» — И она бросилась рыться в сумке, попутно продолжая рассказывать то о доме Волошина, то о Голицынской тропе, то о Судаке…
— Дома посмотрю, — мягко остановил ее я.
— А, ну ладно. — Она оставила сумку в покое, — а еще я в Топловский монастырь ездила. Девчонки отказались, а я поехала. Там есть чудесный источник. Представь, я погружалась! Вода холодная, ужас! И цвет такой — темно-бирюзовый. Удивительно!
Я слушал ее голос и улыбался. Она вернулась, у нее было хорошее настроение, от нее все еще пахло морем… Мне было уютно рядом с ней. И я тоже соскучился.
Мы высадили Лену у ее дома и поехали к себе.
Жена, словно опомнившись, засыпала меня вопросами: как мы тут, да что, как Максимка, мама. На ее лице появилась озабоченность, как будто ей стало стыдно своего хорошего настроения, своей беспечности, своих впечатлений. Удивительно, как меняется человек, вернувшийся после отдыха. Иногда постепенно, иногда резко. То ли мы боимся быть счастливыми, то ли стыдимся. Во всяком случае, напустить на себя озабоченность — вот первостатейное и самое быстрое действие. Маска озабоченного человека — своеобразная мимикрия в мегаполисе.
— Все нормально, Ань, — успокоил я ее, — мы все живы и здоровы. Максимка двоек не нахватал, зато его бабушка полностью захватила власть в нашей квартире и, судя по всему, наслаждается этим.
Жена вздохнула и рассмеялась негромко:
— Поездка чудесная, но, знаешь, все-таки вместе было бы лучше.
— В следующий раз обязательно.
Потом мы вспоминали, как в девяносто седьмом ездили в Крым. Была большая компания, студенты. Жили, естественно, в палатках. Остановились в Тихой бухте — пешком до Коктебеля минут сорок. Сам Коктебель запомнился захолустным поселком, битком набитым отдыхающими, большинство из которых селились на так называемой зеленке. Выжженная степь, горы, солнцепек. Питьевую воду в нашу Тихую бухту привозила машина. В туалет ходили через дорогу в овражек. До сих пор помню это гиблое место!
И еще мороженщица. Она одиноко бродила по берегу и громко, надрывно стонала: «Мо-ро-жено-е! Мо-ро-женое!» Казалось, страдающий человек взывает о помощи. Но мы скоро привыкли и даже пытались ее передразнивать.
Да, давно это было. Судя по тому, что рассказывала жена, Коктебель с тех пор сильно изменился. На берегу выросли гостиницы, вдоль пляжей выстроились длинной вереницей кафешки на любой вкус и кошелек. Но самое главное, оказалось, на Кара-Даг теперь так просто не пройдешь. Охраняемая зона, природный заповедник. Ушлые инструкторы водили туристические группы, платно, разумеется.
— Рита сказала, что лучше всего ехать на машине, — рассказывала жена, — тогда к месту не привязан, можно все посмотреть.
— А таможня? — напомнил я. Она пожала плечами:
— Рита в начале лета отвозила в Коктебель маму с дочкой. Говорит, их на таможне не трогали.
— Ну да, — недоверчиво усмехнулся я, — местные менты при виде московских номеров в стойку становятся. Хотя, может, увидели женщин и решили не связываться, — предположил я.
— Почему женщин? Алексей был за рулем, — ответила жена.
— Этот, который на вокзале встречал?
— Ну да, он же и провожал Риту, помнишь? Ты же его видел.
— Честно говоря, нет, — признался я, — он кто, муж?
Аня пожала плечами:
— Рита называет его бойфрендом.
— Понятно, любовник.
— Можно, конечно, и так сказать…
— Да как ни говори, суть не меняется.
— А какая разница, — попробовала вступиться за Риту жена, — она свободная, самостоятельная женщина. Имеет право, — заявила с вызовом.
— Да мне-то какое дело? — Я пожал плечами. — Это их выбор.
— Вот именно! — жена осеклась, а потом добавила: — Рита очень хорошая…
Мне не хотелось говорить ни о Рите, ни о ее жизни. Мне это было нисколько не интересно. Поэтому я постарался сменить тему.
В тот момент я был абсолютно уверен в том, что жена скоро забудет свою случайную попутчицу. Мало ли с кем мы знакомимся на отдыхе…
Но я ошибся.
Свободная самостоятельная женщина имеет право! (Мечта феминисток)
