Лина Дорош - Очки для секса
— Получила отступные и съехала.
— Почему?
Повисла пауза. Он не стал уточнять вопрос: почему получила отступные или почему съехала.
— Мне стало с ней не комфортно, — показалось, будто он приподнял шляпу с глаз.
— Аргумент, прямо скажем, никакой.
— Какой есть.
— А изначально комфорт был?
— Казалось, что будет, что уже вот-вот появится. А поскольку это были вторые отступные за год — я задумался.
— Неужели увидел причину в себе?
— Конечно, нет. Был неверно выбран алгоритм подбора. Обе были взяты с вечеринок, хотя и закрытых, на которые контингент тщательно отбирается. Я понял, что мне нужна женщина из другой целевой аудитории. И нужен другой алгоритм поиска. Решил воспользоваться служебным положением, и результатом я доволен — не прошло и недели, а мы уже «на ты».
— Конкурс был большой? Уточняю, чтобы мне не промахнуться, что заказывать: медаль или сразу орден, — Аня не знала, как реагировать.
— Орден заказывай, не ошибешься.
— Но почему я?
— Ключевая компетенция.
— В смысле?
— Ты правильно ее выделила.
Было непонятно: шутит он или говорит серьезно. Слишком много и слишком уж нетипичной информации — Анин мозг требовал передышки.
— А как мы будем с тобой жить? — Аня решила ему подыграть.
— Хорошо мы будем жить. С комфортом.
Комфорт наступил сразу, как и предсказал Глеб. Наступил и окружил, когда Аня зашла в дом. Вообще она думала, что Глеб — житель городской, а он оказался сторонником загородной недвижимости. Дом был почти одноэтажный и очень большой. Второй этаж возвышался небольшим островком над дальней частью дома. Островок оказался кабинетом хозяина, под кабинетом — спальня, а под первым этажом — подвал метр в метр с надземной частью дома. Впечатлило. Очень. Непонятно, откуда лилась музыка. Большой оркестр играл вальс. Громко. Быстро и молча Аня прошлась по первому этажу, а когда вернулась в малую гостиную, музыка стала играть тише. Нужно было что-то сказать хозяину — Глеб ждал.
— А сколько ты последней бывшей дал отступных?
— А что? — Глеб открывал какую-то бутылку. Он явно рассчитывал услышать что-то другое, но не обиделся.
— Продешевить боюсь… — Аня изобразила мечтательность на лице.
— Обычно, думая про деньги, девушки начинают говорить о любви, — пробка хлопнула, шампанское лилось в бокал.
— Ах, вот так обычно? — Аня нахмурила лоб.
— Верить в эти слова — смысла нет, но слушать — всё равно приятно, — было видно, что игра Глебу нравится.
Аня будто бы заговорила сама с собой:
— Ага… Значит, сначала про любовь, а потом про отступные. Ага, про любовь…
Аня начала шарить в карманах, потом заглянула в сумочку, потом подняла к потолку глаза, будто ищет что-то в уме. Лицо оставалось сосредоточенным. Еще немного, и она бы аргументированно опровергла теорию относительности. Она набрала побольше воздуха в грудь и выдала на выдохе:
— А хочешь, я тебе яичницу пожарю! Даже глазунью…
Она продержалась еще секунд пять, но потом начала хохотать. В шампанском хохотали пузырьки, звуки вальса хохотали в своем танце, Аня хохотала на диване. И только Глеб просто смеялся. Громче обычного, но не хохотал.
— Таких возвышенных слов о любви я еще не слышал.
— И я так вдохновенно про любовь еще никому не говорила.
Глеб устроил Аню в рекламный отдел местного филиала Лукойла. И всё было хорошо. Очень хорошо. На таком «хорошо» обычно все сказки заканчиваются. Наступило настоящее «сало в шоколаде» — чего еще желать? Кажется, что такое необычное и вкусное сочетание можно есть каждый день и всю жизнь. И в шок повергает то утро, когда сало в шоколаде есть, а есть его не хочется. Сало и шоколад — всё те же, да уже не те. И что произошло — непонятно.
Часы протикали, что пора мыть кружку и делать ноги из этой панорамной обители. На душе стало вроде бы легче. Какая-никакая, а точка поставлена. Но без осадка не обошлось — пришлось признать этот факт. Очень захотелось написать светлую историю со счастливым финалом. После уборки двора Аня до вечера стучала по клавишам. Потом пришла Майя. Читала, смеялась до слез и плакала от умиления. Было принято коллективное решение, что надо этот опус куда-нибудь заслать. Майя предложила себя на роль почтальона. Аня подумала, сказала, что пусть текст сутки полежит. Потом его подчистит, а потом будем отправлять.
Ночью, после уборки панорамного офиса, Аня с опаской включила бук. Так придирчиво она еще свои опусы не читала. На третьем абзаце перестала оценивать узор из букв критически, а просто читала его с любовью. Ей самой нравилось. Такой психотерапевтический рассказик получился. Быстро скинула текст на флешку, быстро убрала кружку, сложила бук с проводами. Утро подмигивало и что-то обещало.
Двор убирала как-то особенно бодро. Потом пела в ду́ше. И в душе́ тоже. Первый раз за последние два месяца сделала макияж, укладку. Юбку! Надела и сапоги с каблуками. Даже очки для солидности. Всё-таки в мэрию, и не как будущий дворник, а как начинающий литератор идет. Так нарядная Аня и пришла к Майе. Подруга ее даже не узнала.
— Ну можешь, когда захочешь! Я надеюсь, это первые признаки выздоровления?
— Нет, это из уважения к написанному рассказу. Надеюсь, из-за того, что я в юбке и на каблуках, ты не откажешь мне воспользоваться твоей электронной почтой?
— Слушай, в юбке ты становишься занудой, — Майя нервничала, — если так, то продолжай лучше носить брюки!
— Я тоже тебя люблю, — Аня была спокойна и готова поделиться своим спокойствием с подругой.
— Давай уже свою чудо-флешку! Я работать с утра не могу, будто сама в писательницы собралась.
— Ага, сейчас, — Аня стала рыться в сумке, — Май, нет флешки…
— Куда делась?!
— Либо потеряла, либо ночью в офисе оставила — других вариантов нет.
— А если кто рассказ присвоит?
— Другой напишу. А флешку жалко, она с брелоком таким красивым — сердечко на цепочке.
— Брелок ей жалко! Иди в офис, может, правда, хоть брелок найдешь… — Майя чуть не плакала. Ей казалось, что она пробилась в театр на премьеру, расстегнула пальто и увидела, что забыла надеть платье.
Днем офис — тесный муравейник. Красоты нет. Романтики тоже. Панорамное остекление без огней — почувствуйте себя в аквариуме. Аня оценивала ситуацию: «Так, это строительная компания. Вот новость! Она никогда не читала, что написано на табличке. Можно прикинуться клиентом». Она направилась к кабинету, где могла лежать ее пропажа. Ее окликнули:
— Девушка, Вы куда?
