Мария Баррет - Миражи
– То есть как это – часто? – Джованни цепко схватил его за плечо. – Что значит – часто? Когда?
И словно забывшись, где он, с кем, Джованни ударился в крик.
– Я тут горбачусь, из сил выбиваюсь на проклятой жаре, а она – нате вам – изволит гулять ездить!
Он умолк, выпустил плечо Энцо, задыхаясь от ярости, отшвырнул мотыгу. И, тяжело ступая, направился прочь от виноградника.
– Джованни! – окликнул его Энцо. – Куда ты? Стой! Погоди!
Кричал он, конечно, для виду – ему было прекрасно известно, куда направляется брат. Знал он и то, что остановить его теперь никто был бы не в силах. Он удовлетворенно потянулся и стал молча следить за тем, как уходит вдаль тяжелая фигура старшего брата, пыля сапогами по иссушенной зноем земле. Теперь он мог позволить себе слегка расслабиться. Ждать развязки оставалось недолго. Совсем недолго.
В кафе было полно народу. Приближалось время обеда, и мужчины забегали сюда пропустить стаканчик на пути к дому. Франческа с Беппе сели в сторонке и смотрели, как входят и заходят посетители. Перед каждым из них стоял стакан с лимонадом. Они медленно потягивали вкусный напиток, наслаждаясь минутами отдыха.
Франческа то и дело поглядывала на Беппе. Он с удовольствием пил лимонад, внимательно следя за тем, чтобы его уровень в стакане понижался не слишком быстро. Какой он красавчик, думала она, жаль, что умишком не вышел, зато простодушный и очень добрый парнишка. Франческа улыбнулась ему, и он, встретив ее взгляд, тоже улыбнулся в ответ.
– Я уже почти все выпил, Франческа. – Он протянул ей стакан, чтобы она смогла сама убедиться.
– Вижу, – мягко сказала она. – Молодец. – И она, перегнувшись через стол, протянула руку, чтобы погладить его.
И в этот момент сзади налетел на нее Джованни. Заломив ей руку, он, не обращая внимания на ее крики, заорал:
– Ну, давай-давай! Давай обхаживай его, шлюха развратная!
Он хрипел и сопел прямо ей в лицо; лицо его налилось кровью и, казалось, сейчас лопнет. Схватив ее за плечи, он стащил Франческу со стула и впился в нее глазами, словно желая увидеть на ее лице следы измены. Потом размахнулся и что было сил ударил ее по губам. Франческа рухнула на пол.
Джованни рывком поднял ее на ноги, снова с размаху ударил в лицо, лицо ненавистной ему женщины, которая осмелилась его предать. Франческа упала спиной на стол. Он сграбастал ее за плечи и принялся трясти, так что она билась спиной об острый край стола.
– Ну, говори, – орал он. – Выкладывай всю правду, стерва!
Франческа заливалась слезами, но не говорила ни слова. Ее молчание усиливало его ярость. Он снова занес над ней сжатую в кулак руку, нанес удар. И она опять, осев под его ударом, больно ушиблась о стол и сползла на пол. Сознание ее начинало мутиться, и сквозь туман в голове она услышала чей-то крик и отчаянный детский плач Беппе. Диким взором посмотрела она на Джованни; в ее глазах впервые блеснула ненависть. Последнее, что она запомнила, было: занесенный над ней сапог мужа, удар в живот и резкая, обжигающая боль.
– Боже милостивый! Что ты наделал! – Гнев придал силы отцу Анжело, и голос его громко слышался издалека. В нем звучал Божий гнев. – Оставь ее! – кричал падре Анжело. – Прочь от нее! Сейчас же!
Он вбежал в кафе, этот невысокий человечек, ростом вдвое меньше Джованни, и, отстранив его, склонился над Франческой, которая с трудом начала приходить в себя.
Джованни, внезапно осознав, что он натворил, и немного сконфузившись, стоял как вкопанный.
– Полотенца принесите! – Священник махнул рукой столпившимся вокруг зевакам. – Что стоите, как идиоты! Сказано – несите полотенца! И воды!
Народ начал расходиться, большинство направилось к стойке бара. Один мужчина выделился из толпы и стал на колени перед Франческой рядом с отцом Анжело.
– Раньше надо было думать, – резко сказал ему тот. Он приподнял голову Франчески и положил себе на колени. – Вмешайся ты пять минут назад, и беды бы не случилось. – Он взял полотенце из рук какой-то женщины и обмакнул его в миску с холодной водой. Легонько прикоснулся им к ране на плече Франчески.
– Оставьте ее.
Отец Анжело поднял голову.
Над ним возвышался, застя свет, Джованни. Он уперся в священника тяжелым липким взглядом.
– Оставьте ее, – повторил он. – Я сам справлюсь.
– Не дури! Ей нужна настоящая помощь! – Отец Анжело сполоснул полотенце в миске с водой.
Джованни сделал шаг вперед.
– Я сказал – оставьте ее. – Голос его звучал твердо и размеренно. – Это моя жена, и, если она нуждается в помощи, я сам ей помогу.
Отец Анжело повиновался. Дело не в том, что он боялся Монделло. Просто он хорошо знал, что, если настоит на своем, расплачиваться за это придется Франческе. Поэтому, ласково посмотрев на нее, он нежно коснулся ее волос и спросил:
– Тебе лучше, девочка моя?
Она ответила одними глазами. Ему следовало поступить, как велел Монделло. Она хотела именно этого. Он осторожно помог ей сесть, а потом обратился к Беппе:
– Давай-ка поднимем ее на ноги.
Беппе неуверенно посмотрел на брата.
– Помоги, – приказал Джованни.
Беппе будто только этого и ждал. Он мигом подлетел к священнику и помог ему поднять Франческу. Она, шатаясь, встала, не проронив ни одного стона. Ее выдержка вызвала у отца Анжело слезы на глазах.
– Спасибо, падре, – проговорил Джованни. – Теперь с моей женой все в порядке. – Он избегал встречаться взглядами с отцом Анжело. Отвернувшись, он смотрел в окно на площадь.
– Беппе, проводи Франческу в машину, – распорядился он и только тогда обернулся. В глазах его не было ни жалости, ни сожаления, ни тем более раскаяния. Они горели огнем ревности. Ярость не утихала в его душе.
Все трое направились к машине, и отец Анжело, с тоской сознавая свое бессилие, смотрел, как Франческа, опираясь на руку Беппе, выпрямила головку, не желая, чтобы чужие люди видели ее позор и унижение. Стойкая, гордая малышка.
Она проснулась, когда уже сгустилась ночь. Ставни были открыты, и в окно было видно огромное небо, с которого веяла нежная прохлада.
Она пошевелилась, и ее сразу обожгла боль – с кожи содралась запекшаяся корочка крови. Превозмогая боль, она села в кровати, прислонившись к спинке. Потрогала пальцем рану на плече. Надо было промыть ее, чем-нибудь смазать, не то в такую жару она нагноится.
Франческа медленно спустила ноги на пол и попыталась собраться с силами, прежде чем попробовать встать. Все ее тело болело, в голове было пусто. События вчерашнего дня вспоминались смутно; ясно помнилось лишь одно – как она с трудом добралась до постели и как ныла от боли каждая ее клеточка.
