Джанет Иванович - Невеста для капитана
Неожиданно Лоретта Пиз и Лена Нильсон вихрем слетели со ступенек трапа.
— Мы видели ее, — выкрикнула Лена. — Она была на палубе. У нее был нож в руке, весь в крови!
Иван двинулся к выходу, но Лена остановила его.
— Не трудитесь подниматься, она исчезла.
Он отступил в сторону, пропуская еще пассажиров, спускавшихся за куском пирога.
— Куда исчезла?
— Испарилась. Пуф! — объяснила Лена. Миссис Пиз согласно кивнула.
— Так и было. Мы вышли из каюты Лены, а она прямо перед нами. Вся в черном, точно, как в прошлый раз. Она стояла на корме с ножом в руках, а как только увидела нас, сразу прыгнула за борт, но всплеска воды мы так и не услышали. — Лоретта Пиз невольно вздрогнула. — На этот раз я ее хорошо разглядела. Вид у нее, я вам скажу, жуткий. Лицо белое, как лист бумаги, всклокоченные волосы с каким-то голубоватым оттенком. Ну, точно, как изображают вставших из могилы.
— А когда мы посмотрели за борт, то там ее не было, — добавила Лена.
Стефани проверила пассажиров. Все на месте, включая Эйса и первого помощника. Оба они вошли с мистером Крамером. Никто не выглядел проткнутым кухонным ножом.
— Надо все же осмотреть яхту, — предложила она Ивану.
— Итак, кому пирога? Кому кофе? — спросил Эйс, принимая командование камбузом.
К этому времени Стефани и Иван уже выскользнули на палубу и молча пошли вдоль борта. Иван направлял луч фонарика в каждый укромный уголок шхуны, на верхушки мачт, в люки трюма.
— Может, Лена и Лоретта хлебнули шерри? — наконец, нарушив молчание, спросил он. — «Всклокоченные голубые волосы»… — звучит правдоподобно.
— Да, немного странно, но Лоретта Пиз мне представляется не из тех, кто сочиняет сказки.
— Может, оно и так, но кого мы отыщем в этакой темнотище.
Луч фонаря скользнул по дубовым бочкам для воды и по палисандровой обшивке кают.
— Но я все же не хочу, чтобы какой-то вурдалак разгуливал по моему судну. А история с окровавленным тесаком нравится мне и того меньше.
— Мне она тоже не по душе. Думаю, пока у нас нет фактов, следует соблюдать осторожность, хотя мой опыт подсказывает, что все это, скорее всего, чья-то дурная шутка. Конечно, это возможно: и тетушка Тесс или какой другой призрак. Привидение в твоей спальне, призрак на твоей шхуне. Ты будешь весьма популярен в канун Дня всех святых.
— Ты думаешь, это, действительно, может быть упырь?
Стефани искоса взглянула на него.
— За кого ты меня принимаешь?
— Тебя пугает мысль о присутствии на борту привидения? Не хочется ли тебе броситься в мои крепкие объятия и в них укрыться? По-моему, неплохая идея. Одна мысль о том, что ты веришь во все эти мистические небылицы, пугает невероятно. У меня возникает желание вызвать береговую охрану, чтобы ты была в безопасности и ни о чем таком не думал.
Иван обнял ее за шею, поглаживая нежный пушок на затылке большим пальцем.
— Я предполагаю, что ты ходишь на фильмы ужасов, но никогда не визжишь. Ты из тех знатоков, кто сидит и повторяет, что это всего лишь спецэффекты.
«У него прекрасные руки, — подумала Стефани. — Теплые, сильные и умные».
— Но это, действительно, всего лишь спецэффекты.
Он привлек ее ближе к себе.
— Гм. Ты веришь в Деда Мороза? Гремлинов? Сапоги-скороходы?
— Разве что в Деда Мороза.
— А в любовь с первого взгляда?
— Если бы ты меня спросил неделю назад, ответ был бы отрицательным.
Он наклонился к ней и нежно поцеловал. Ему хотелось, чтобы поцелуй получился мимолетным и игривым, а он оказался горячим и жадным, несмотря на благие намерения. Иван отложил фонарь и обнял Стефани, испытывая потребность прижаться ко всему ее телу с ног до головы. Надо признать, мелькнуло у него в голове, он уже наполовину влюблен.
Стефани желала его поцелуев, таких необыкновенно страстных и утонченных. Иван Расмусен всем своим телом заставлял ощутить свою сексуальность, и ей нравилось испытывать это необыкновенное для нее чувство. Ей безумно нравилось, как его губы ласкают ее: просяще, соблазняюще, возбуждающе. Его чувственность не казалась скупой. Она притягивала и увлекала в мир бесконечных ласк и романтических грез, грез полных любви и наслаждения. Это ей тоже нравилось. Их языки соприкоснулись, и волна тепла пошла по ее телу, которой она с удовольствием отдавалась. Ее руки непроизвольно легли на его мускулистую спину. Их губы, казалось, навечно слились в этой дурманящей эротической пляске языков. Пальцы их судорожно вздрагивали. Она этого не замечала, она теряла какой бы то ни было контроль над собой, теряла представление о реальности. Так бывает, когда влюбляешься, и Стефани знала, что влюбилась. «Ну и что, — говорила она себе. — Люди все время влюбляются, и ничего страшного не происходит, если не воспринимать все чересчур серьезно».
Она выгнулась, чтобы взглянуть на него, и глаза ее были полны желания и томной страсти.
— Так вот, чего я лишилась за прошедшие годы…
— Это ничто, по сравнению с тем, что ждет тебя впереди.
Она в этом ни минуты не сомневалась.
— И как далеко мы зайдем?
Улыбка его стала шире.
— Решать тебе.
— Вообще-то я планировала сохранить себя для замужества.
— Ты мне делаешь предложение?
Стефани задорно рассмеялась.
— Нет. Замужество — слишком серьезный шаг. Думаю, пока я просто скорректирую свои планы.
— Ну что ж, попробуй.
Ее рука скользнула по натянутому канату и опустилась на бухту, которая оказалась подозрительно липкой. Она поднесла ладонь к глазам. Любопытство сменилось ужасом, отчего внутри все похолодело. «Это кровь, — подумала она. — Темная и свежая». Она покрывала ее ладонь, стекая между пальцев.
— О Боже, — прошептала она охрипшим от потрясения голосом, — это кровь.
Иван присмотрелся и улыбнулся.
— Да нет, это голубика. — Он облизал ее палец и причмокнул губами. — М-м!
Стефани опустилась на палубу и, закрыв глаза, ждала, пока сердце войдет в обычный ритм. Иван встал на колени рядом. Было не совсем понятно, что происходит внутри нее.
— Ты как?
— Ничего, у меня всегда так после поцелуев. Мозг страдает от кислородного голодания. Я действительно подумала, что это кровь.
— В темноте нетрудно перепутать. Кто-то был здесь с твоим пирогом в руках.
— Да, но как это попало на такелаж?
Иван поднял фонарь.
— Я бы сказал, что похититель пирогов к тому же еще и раззява. Посмотрите, Ватсон. Кажется, я что-то нашел. — Он засунул руку за бухту каната и вытащил нож для мяса. — Оружие убийцы, — сказал он. — Я готов поклясться, что именно этим ножом прикончили твой пирог. Всякий может убедиться, что на нем голубичное варенье.
