Мэри Бакстер - Сладкое возмездие
Она инстинктивно положила руку на живот, словно ограждая ребенка.
– Хорошо, я подумаю. Обещаю тебе.
– Ну, смотри у меня. А теперь поехали домой.
Глава 9
Шли дни. Кейт мучила себя до изнеможения. Беременность отгородила ее от одноклассников, хотя она понимала, что пока еще никто не догадывается о ее положении. Энджи старалась вести себя как ни в чем не бывало, но это у нее не всегда получалось.
Однако было кое-что пострашнее неминуемого презрения ровесников. Она до сих пор ничего не сказала родителям и постоянно жила в смертельном страхе, что они узнают сами. Да еще Томас… В школе она старалась не попадаться ему на глаза. Он ждал ответа и со дня на день мог его потребовать.
Так оно и вышло. Однажды утром Кейт вышла из автобуса и увидела его. Рядом с ним был его дружок Уэйд. Судя по их злым раскрасневшимся лицам, они о чем-то спорили.
Кейт собрала в кулак всю свою волю и пошла прямо, не сворачивая. Все равно Томас уже заметил ее.
Он бросил что-то напоследок Уэйду и направился к ней. Кейт невольно залюбовалась его ладной фигурой, обтянутой джинсами и ярко-красной рубашкой. Она напрасно ждала, что его точеное лицо озарится улыбкой: этого не произошло.
– Привет, – сказала она, пытаясь изобразить жизнерадостность.
– Ну как, уладила свои дела? – Томас остановился в двух шагах от нее.
Кейт прижала к груди стопку тетрадей и посмотрела в его темно-карие глаза, надеясь заметить хоть искорку тепла.
– Нет… пока нет…
– Что ж ты тянешь? Пусть мать Энджи тебе все устроит, раз у нее есть знакомый доктор. – Томас потянулся за бумажником. – На нужную сумму можешь рассчитывать.
Кейт отвела глаза, чувствуя смертельный холод.
– Понимаешь, я… не могу.
Он приблизился и провел пальцем по ее щеке. От этого неожиданного жеста у нее брызнули слезы.
– Ну что ты, что ты, – заговорил он тихо, с интимной хрипотцой в голосе. – Все будет хорошо, вот увидишь. Как только ты сделаешь то, что надо, мы с тобой начнем все сначала. – Его палец скользнул по ее шее, потом опять вверх по щеке. – Нам вдвоем будет еще лучше, чем прежде. Ты ведь этого хочешь?
Кейт задрожала, почувствовав знакомое влажное тепло внизу. Ей была ненавистна собственная беспомощность, которая накатывала на нее в присутствии Томаса, и все же она его любила. Видит Бог, ей больше всего на свете хотелось, чтобы им вдвоем было лучше, чем прежде. Но пойти на аборт…
– Ты меня не разлюбил?
– Ну что ты, как можно, – протянул он и улыбнулся. – Ты девушка моей мечты.
– О, Томас. – Как ей хотелось ему верить. Без этой веры невозможно существовать, особенно теперь, когда у нее внутри зарождается новая жизнь.
Его палец коснулся ее нижней губы.
– Не откладывай. – Его глаза потемнели. – Я на тебя надеюсь. Зачем нам пеленки и соски, когда вся жизнь впереди?
Прикосновение Томаса, его голос, его взгляд завораживали Кейт.
– Ответь, ты сделаешь то, что надо?
Кейт глотала слезы.
– Если ты так хочешь… если так будет лучше…
– О, малышка, я уверен, что так будет лучше – для нас обоих. Клянусь, ты не пожалеешь. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Скажешь мне, когда с этим будет покончено.
– Разве ты не поедешь со мной?
Томас опустил руку и выпрямился, как пружина.
– Нет, малышка, это ни к чему. Зачем мне там отсвечивать? Да что ты нервничаешь: аборт в наши дни – пара пустяков.
Аборт. Опять это жуткое слово. Оно сверлило Кейт, как бурав.
– Все равно страшно, – выговорила она, – лучше бы ты был рядом.
Он скривился:
– Нет, мне это не с руки. Управишься сама. Ты же не маленькая.
С этими словами он повернулся и пошел прочь. До Кейт не сразу дошло, что он насвистывает веселый мотивчик.
– Девочки, еда готова!
Голос Роберты донесся до комнаты, где Энджи показывала Кейт новый косметический набор. После разговора с Томасом Кейт не могла заставить себя отправиться домой; Энджи сжалилась над ней и пригласила к себе.
Роберта вернулась из клиники раньше обычного и приготовила им перекусить.
– Спасибо, мама, очень вкусно пахнет! – воскликнула Энджи, усаживаясь за стол.
Роберта обратилась к Кейт:
– Садись рядышком. Ты бледная как полотно. Как самочувствие?
– Прекрасно, – улыбнулась Кейт одними губами. – Приступы, можно сказать, прекратились.
Энджи придвинула ей попкорн:
– Бери побольше. Я всегда говорю: помогает от всех болезней.
– Будем надеяться.
Роберта вздохнула, переводя взгляд с дочери на ее подругу:
– Энджи, ты ей сказала?
Кейт застыла, не донеся ложку до рта. Невеселый тон Роберты предвещал дурные вести.
– А что такое?
Энджи нехотя ответила:
– Мы переезжаем.
Кейт открыла рот от неожиданности.
– Переезжаете? Куда?
– В Нью-Браунфелс.
Кейт выронила ложку.
– Не может быть…
– Послушай, не сходи с ума. – Энджи вскочила и обняла ее. – Ты сможешь у нас бывать хоть каждый день. До Нью-Браунфелса рукой подать: час езды на машине.
Роберта сжала похолодевшую руку Кейт:
– Наш дом для тебя всегда открыт. Ты мне как вторая дочь.
– Как же… как же так… – Кейт поняла, что судьба нанесла ей еще один удар.
– Мне предложили место старшей медсестры, – объяснила Роберта. – Это завидная должность, от нее нельзя отказываться.
– Да, конечно. – Кейт умом понимала Роберту, но сердце ее кровоточило. Ей было страшно представить, во что превратится ее жизнь, когда рядом не будет Энджи.
– Кейт, дорогая моя девочка, – снова заговорила Роберта, – больше нельзя откладывать. Надо сказать родителям о ребенке. Теперь я настаиваю на этом.
Кейт даже не пыталась смахнуть слезы. Какие еще испытания готовит ей жизнь?
– Обещай мне, что поговоришь с ними.
Кейт глубоко вздохнула и выпрямилась, но ее глаза наполнились страхом и скорбью.
– Обещаю, – только и сказала она.
«Наберись храбрости, – шептала себе Кейт, – ты же обещала миссис Стрикленд».
Но как она ни старалась собраться с силами, все было без толку. Ей вспомнился библейский пророк Даниил, которого бросили в ров со львами. Наверное, ей было бы легче ступить в ров со львами, чем войти в кухню, где мать готовила ужин. Отец еще не вернулся с поля.
Кейт не видела Энджи уже две недели. Роберта получила желанное место, не мешкая продала дом и уехала с дочерью в Нью-Браунфелс. Энджи нравилась новая школа, Роберте нравилась новая клиника. Кейт радовалась за них обеих, но невыносимо скучала. За это время она выплакала все глаза.
Она помнила о своем обещании. Отступать было некуда. Через шесть месяцев ребенок должен был появиться на свет.
