Инга Берристер - Свет и печаль
Ларри… Она вспыхнула всем телом при одном воспоминании о вчерашнем вечере. Понял ли он, через какое бесстыдство ей пришлось перешагнуть, чтобы броситься к нему в объятия, не скрывая своего непреодолимого желания? Наверняка да. Вряд ли ее брат настолько неопытен; чтобы не понять этого.
Одевшись, Сьюзен быстро упаковала дорожную сумку, с горьким сожалением подумав, как мало прошло времени с момента ее распаковки по приезде сюда. Ни о каком завтраке Сьюзен не могла даже думать: есть не хотелось совсем.. Но выпить немного кофе или еще чего-нибудь бодрящего даже через “не хочу” было полезно. На кухне Ларри не оказалось. Дом будто вымер. Сьзен заварила себе чашку кофе и начала быстро пить ароматный напиток мелкими глотками, она дрожала от напряжения, ежесекундно ожидала появления в дверях Ларри. Когда кофе был допит, стало ясно, что ее страх не оправдался. Сьюзен охватило чувство глубокого разочарования даже обиды. Вымыв чашку, она неожиданно поняла, что ей не хочется никуда ехать. Тяжело вздохнув, досадуя на свое малодушие, Сьюзен снова поднялась на второй этаж, чтобы взять сумку. Проходя мимо комнаты Ларри, она заметила, что дверь в нее была чуть приоткрыта. Подавив в себе желание заглянуть внутрь, Сьюзен решительно пошла дальше по коридору. Но в этот моменту она услышала чей-то голос. Он доносился из комнаты брата. Значит, Ларри был там. Более того, он с кем-то разговаривал!
Вопреки решению побыстрее. взять сумку и покинуть этот проклятый дом, Сьюзен остановилась и прислушалась. Кто бы это мог быть? Неужели внезапно вернулась Милдред? Но зачем? Тогда с кем еще мог разговаривать Ларри? Причем таким интимным тоном. В спальне. В этот ранний час.
Неожиданно Сьюзен услышала свое имя. На мгновение она оцепенела. Но уже в следующую секунду бросилась к полуоткрытой двери. Опущенные шторы не пропускали солнечных лучей. В комнате царил полумрак. Ларри все еще лежал в постели. Сьюзен смотрела на его обнаженную загорелую спину и чувствовала, как напряглись мускулы ее живота. В этот момент Ларри повернулся на своей скомканной простыне. Сьюзен продолжала молча смотреть на него, стараясь как— то смирить громкое биение сердца. Она была готова к любой грубости. Но глаза брата оставались открытыми. Губы что-то невнятно бормотали. Сьюзен поняла, что Ларри продолжает бредить во сне. Она подошла к постели и положила ладонь на его лоб. Он был таким горячим, что Сьюзен невольно отдернула ее. Пылало все его тело. О том, к какой отметки градусника поднялась его температура, было страшно даже подумать. Ларри болен! Понятно, что началось это не сегодня утром. И Сьюзен стало ясно, что все его вчерашние слова, злобные выпады в ее адрес, раздражение были болезненным бредом. Она знала, чем болен брат. Еще почти ребенком он подхватил в Южной Америке странную, до конца не изученную медициной болезнь. Он жил вместе с отцом и матерью несколько лет в тропиках. Тогда врачи посоветовали семье срочно вернуться домой. Все это Сьюзен знала от Шейлы. Она знала также, что бороться с этой болезнью можно только антибиотиками. Плюс полный покой. Курс лечения необходимо регулярно повторять с небольшими перерывами, так как ее приступы имеют стойкую тенденцию к рецидивам. Часто толчком к ним бывают стрессы.
Необходимо было получить медицинское подтверждение диагноза. Сьюзен бросилась вниз к телефону, нашла в справочнике номер мистера Тернера, их семейного врача, и, описав ему состояние брата, попросила срочно приехать.
— Оботрите пока что Ларри мокрой губкой, — посоветовал доктор. — Или полотенцем. Это снизит жар. Постарайтесь заставить его как можно больше пить. Пусть пьет любую жидкость. Лучше кислую. Отвар из смородины или ежевики. И постарайтесь найти в аптечке какое-нибудь сердечное средство. В случае чего, миссис Роббинс вам поможет.
Сьюзен подумала, что миссис Роббинс, вероятно, вообще покинула этот дом, сославшись на несчастье с сестрой. Но не желая посвящать во всё эти перипетии доктора, она сказала, что экономки сейчас нет дома.
— Та-ак… — протянул Тернер. — Ларри очень повезло, что вы очутились рядом. Действуйте, Сьюзен! И быстро.
Итак, ей предстоит обтирать Ларри мокрой губкой! Так распорядился врач. Значит, это надоэ сделать. Но при одной мысли о столь деликатной и интимной операции у Сьюзен перехватило дыхание.
Что за ханжество! — пыталась она убедить себя, поднимаясь бегом на второй этаж. Ведь до вчерашнего вечера ты была почти в ярости от встречи с братом. Почему же сейчас нервничаешь, дрожишь и смущаешься?
Увы, она знала ответы на эти вопросы. Вчерашние поцелуи Ларри пробудили в ней спавшее долгие годы чувство, вызвали к жизни желания, о существовании которых в себе она раньше могла только подозревать. Подойдя к двери Ларри, Сьюзен в нерешительности остановилась. Затем, вновь сказав себе, что там в комнате лежит ее тяжело больной брат, решительно вошла.
Ларри лежал все в той же позе, в которой она его оставила. Он смотрел неподвижным взглядом в потолок и тяжело дышал. Кожа покраснела от высокой температуры. Простыня сползла ниже пояса. Грудь, поросшая курчавыми каштановыми волосами, блестела от пота. Пока Сьюзен в растерянности стояла у постели, Ларри открыл глаза. Губы его зашевелились. Слабым, незнакомым голосом он чуть слышно пробормотал:
— Мы… мы должны заключить этот… контракт… Ты слышишь меня?
Понимая, что Ларри ее не узнает, а продолжает бредить, Сьюзен начала нежно гладить его голове, говоря первые попавшиеся ласковые эва. Ее мягкий и добрый голос благотворно подействовал на больного. Ларри перестал бормотать и снова закрыл глаза. Сьюзен вспомнила, что те же признаки сопровождали и прежние приступы болезни. Из них едва ли не самый тяжелый случился, когда Ларри учился в Гарварде. Тогда он очень устал, готовясь к выпускным эк-заменам. Сьюзен помнила, как он бредил по ночам, вновь и вновь стараясь ответить на вопросы, которые двумя неделями раньше задавали ему экзаменаторы. Сегодня он бредил каким-то контрактом. Неужели у Ларри появились серьезные проблемы в бизнесе? Должно быть, накануне он не все сказал ей.
— Сьюзен?
Хриплый, но отчетливый голос брата прервал ход ее мыслей. Сьюзен посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть в ответ лишь холод и неприязнь. Но Ларри тут же закрыл их. Прошло несколько мгновений, и он опять произнес ее имя. На этот раз гораздо громче и настойчивее. Сьюзен наклонилась над братом и снова положила ладонь ему на лоб.
— Все хорошо, Ларри. Я здесь. Рядом с тобой.
— Не уходи! Останься.
Наверное, он путает меня с Милдред, — подумала Сьюзен. Никогда раньше он не просил сестру побыть с ним вместе. Разве что в самом крайнем случае. Правда, минутой раньше Ларри произнес именно ее имя. Не Милдред. Она поспешила в его душевую, намочила полотенце и, снова вернувшись к постели, положила на лоб Ларри. Затем намочила губку и старательно обтерла его лицо, шею, грудь. И тут же поняла, какие поистине титанические усилия потребуются от нее. Придется забыть, что перед ней лежит молодой сильный мужчина. И помнить лишь одно, он болен, тяжело болен. Ему нужна неотложная помощь. Она должна оставаться твердой и до конца выполнить свою миссию врачевателя. Влажное обтирание постепенно оказывало на Ларри успокаивающее действие. Его метания по постели постепенно затихали. Когда она в очередной раз; вернулась из душевой с мокрой губкой, брат спал и Сьюзен долго смотрела на него, не решаясь оставить одного. Но надо спуститься вниз и встретить доктора Тернера. Он должен подъехать с минуты на минуту. В последний раз она видела; его вместе с женой на коктейле, устроенном Милдред по случаю Рождества. Ни сам Тернер, ни его супруга никогда не пользовались ее особым расположением. Приглашение было послано им только под сильным нажимом Ларри.
