Хелен Бьянчин - Я знаю: мы нужны друг другу
Ей не хотелось разбираться в том, что он собой представлял. Ей нужно было время, чтобы подумать, оценить. «Да», сказанное этому человеку в ответ на любое предложение, может завести слишком далеко.
— Увы, вашим радужным надеждам не суждено исполниться, — заверила она его.
— Неужели вы так думаете?
— Я это знаю.
— Докажите же, что я не прав, разделив со мною ланч. Назначьте день.
Вызов. Принять или отказаться?
Ну ладно, подумала Франческа с мрачной решимостью. Если это поможет доказать, что она не заинтересована в нем. Кроме того, ланч — это не ужин. Во-первых, встреча будет происходить при свете дня, а во-вторых, в любой момент можно сослаться на неотложные дела и исчезнуть.
— Пятница, — хмуро бросила Франческа. — Назовите ресторан, и я вас там встречу.
— «Клод». Оксфорд-стрит, Вулехра. Час дня, — четно отрапортовал он.
Шикарный французский ресторан, места только по предварительной записи.
— Прекрасно. — Она завела мотор, Доминик закрыл дверцу.
Выехав на широкую, обрамленную деревьями пригородную улицу, она через несколько минут добралась до нового южного шоссе.
В центре города было светло, электрические фонари, чередуясь с неоновыми вспышками переливающейся разноцветной рекламы, придавали улицам праздничный вид. Темные воды порта Джаксона пересекал паром, большой пассажирский лайнер сверкал огнями, следуя за буксиром во внутреннюю гавань.
Волшебное зрелище, подумала Франческа, странным образом переносясь в другой город на противоположной стороне Земли. Другая машина, «феррари тестаросса», ведомая Марио через спящие холмы Рима. Как она радовалась расстилающейся перед ней панораме, смеялась от распиравшей ее радости жизни, задыхалась от скорости, с которой Марио стремился домой, чтобы скорей оказаться с ней в постели.
Сумасшедшие, безмятежные дни, которые длились, к несчастью, так недолго. Но даже тогда Франческа страшилась, что Марио суждена недолгая жизнь.
Было почти одиннадцать, когда она поставила машину в гараж и поднялась в квартиру.
Медленно стянула с себя одежду, смыла косметику, надела шелковую ночную рубашку и бросилась на прохладные простыни.
Глава 6
Софи, как женщина элегантная и светская, очень любила появляться на людях. А поэтому выбранное ею место встречи было одним из самых посещаемых мест города.
Франческа уселась за заказанный ею столик и попросила принести кофе.
Мать, как обычно, опоздает. Долгие годы общения с ней доказали, что у Софи нет чувства времени. Извинения, многочисленные и разнообразные, потоками обрушивались на ожидающих, и ее домашние и друзья вынуждены были прощать ее врожденную непунктуальность.
Тридцать минут — это еще куда ни шло, подумала Франческа, заметив входящую мать.
Были случаи, когда приходилось ждать и по часу.
Тициановские волосы, спадающие волнами на плечи, тонкие черты лица, изящная фигурка, которой позавидовала бы и женщина вдвое моложе, наряд от известного дизайнеpa — и получится образ Софи, всегда вызывающий всеобщее восхищение.
— Извини, золотко. — Софи беззаботно развела руками, усаживаясь в кресло напротив. — Арман… — Ее ротик слегка скривился. — Знаешь, как это бывает у французов — все о любви да о любви.
— Мне казалось, что у тебя все кончено с французами.
— Ах, они такие любезные кавалеры. — Софи шаловливо улыбнулась. Кроме того, дорогая, он бесподобен в постели.
— Ну хорошо.
Глаза Софи весело сверкнули.
— Это полностью компенсирует его грехи.
Франческа с философским спокойствием размышляла, является ли Арман достойным преемником предшественника, бывшего пажом ее матери на протяжении десяти месяцев.
— Ну ладно, золотко. Скажи мне, что ты думаешь об отце. В последнее время мне кажется, он выглядит чересчур… — Софи помедлила, — зрелым. Морщин у него поприбавилось. Я могла бы порекомендовать своего косметолога, но можешь себе представить, какая будет реакция.
— Несомненно. Взрыв негодования, по меньшей мере.
— Я понимаю. Тут и Мадлен требует внимания, и дети…
В эти эмоциональные тонкости Франческе вникать не хотелось.
— Хочешь кофе?
— Пожалуйста. — Глаза Софи сузились. — Сегодня ты выглядишь иначе, не совсем как обычно. — Она явно заинтересовалась. — Да.
Определенно. — Выпятила губы. — Мужчина, конечно?
Мужчина. Слишком мягкое определение для такого типа, как Доминик Андреа.
— Почему ты так думаешь? — Голос Франчески прозвучал ровно, но мать усмехнулась.
— Все в порядке?
— Не совсем.
— Ага, — протянула Софи со странным удовлетворением. — Да, кстати, ты же мне еще не рассказала о матери Марио. Так печально. Надеюсь, у нее была сиделка?
— Да, почасовая. — Франческа не стала добавлять, что сама просиживала у кровати дни и ночи напролет, позволяя себе спать лишь урывками.
Пребывание в элитном кафе предполагало, что в их разговор будут вмешиваться. Сначала рядом объявился один из друзей Софи, затем другой. Представляя Франческу, Софи не упоминала, что она — ее дочь. А уж тема возраста вообще старательно избегалась. Оно и понятно: как женщина, выглядящая на тридцать, может объяснить существование двадцатипятилетней дочери?
Тут явился Арман, чтобы забрать свою любовницу, заставив Франческу в который раз удивиться, почему ее мать все время выбирает таких самовлюбленных эгоистов.
Но вообще-то Франческа давно уже не интересовалась любовными делами матери.
…и послезавтра… и на следующей неделе… и потом… Эти слова Доминика повторялись и повторялись в голове Франчески, когда она решила позвонить ему и отменить свое согласие на встречу.
Хотя что-то ей подсказывало: все, что бы она ни предприняла, лишь отсрочит неизбежное.
И все-таки, может быть, лучше пойти и покончить с этим? Они поговорят, выпьют по чашке кофе и обнаружат, что ничего общего между ними нет. И пусть катится, вынесла она свой окончательный приговор.
Их ничто не связывает. Вопрос только в том, что она позволит предпринять Доминику?
И чего тебе бояться? — мысленно ругала себя Франческа, входя в «Клод» и здороваясь с подошедшим к ней метрдотелем.
— Здравствуйте. Мистер Андреа уже здесь.
Прошу вас. Следуйте за мной.
Надо быть ненормальной, чтобы так беспокоиться. Притворись, подсказал тихий внутренний голос. Ты это хорошо умеешь.
Доминик смотрел, как она приближалась к нему через зал. Он увидел, что многие повернули головы в ее сторону, восхищенные ею, и ощущал, как и его подхватывает общая волна преклонения перед ее красотой.
