Вайолетт Лайонз - Вспомнить о будущем
— Я одета! — напомнила она резким тоном, пряча от него глаза, чтобы он не прочитал ее мысли, спровоцированные его комментарием по поводу ее прогулок по дому в голом виде. Она представила, как Элджи тоже бродит по дому в голом виде, видела его великолепное смуглое тело… Безжалостно оборвав эротическое видение, она заставила себя вернуться к реальности. — У меня есть самое необходимое.
— Которым я обеспечил тебя, — напомнил ей Элджи вкрадчивым голосом.
— Которым ты обеспечил меня, — подтвердила Джейн сквозь зубы. — Но я верну тебе деньга! Можешь не сомневаться!
— Не нужно мне ничего возвращать — Элджи пожал плечами. — Вещи предназначались тебе в подарок, и пусть все так и остается.
Судя по тому, что висит в шкафу, щедрость его не знает границ.
— Правда, мне непонятно, чем эти вещи отличаются от тех, что ты охотно приняла раньше?
— Тогда у меня не было другого выхода… Я была в отчаянном положении.
Разница, конечно, есть. Если за ту одежду, которую он принес ей в больницу, она могла бы худо-бедно расплатиться, то оплатить огромную коллекцию модной одежды, висевшей в шкафу, у нее нет никаких шансов. Она понятия не имела, сколько намерен платить ей Элджи за обязанности няни, но была уверена, что ее зарплата не будет равна небольшому состоянию, в которое, по ее приблизительным подсчетам, обошлась ему эта покупка.
— Теперь у меня есть выбор…
— Разумеется, — мягко согласился Элджи, чем усыпил ее бдительность. — У тебя есть выбор — порадовать меня или очень сильно огорчить.
Вид у него и вправду был огорченный; глаза потемнели, уголки губ опустились вниз.
— Огорчить тебя? Я не понимаю.
— Когда я покупал одежду, — он махнул рукой в сторону шкафа жестом, который означал, что эти дорогостоящие наряды сущие пустяки для человека с его положением и богатством, — я покупал ее для одной-единственной женщины.
— Для меня? — почти беззвучно вырвалось у нее, и он, уловив вопрос по движению губ, утвердительно кивнул.
— Для тебя. — Голос его стал низким и чувственным. — Я тщательно выбирал каждый наряд, представлял, как ты будешь в нем выглядеть, подойдет ли цвет к твоим волосам, — он провел пальцами по блестящим прядям ее волос, — к твоей коже… — Легкими прикосновениями он погладил гладкую кожу ее щеки, обвел линию подбородка.
Джейн замерла, в горле у нее застрял ком, сердце едва билось. Ее убаюкивал, завораживал шелест его слов.
— Я выбирал одежду под цвет твоих глаз… — И прикоснулся губами к веку сначала одного глаза, потом другого. Джейн осталась стоять с открытыми глазами. — Я думал о твоей шее, об их хрупких плечах…
Почувствовав тепло его ладоней на шее и плечах, Джейн с большим трудом подняла отяжелевшие веки.
Лицо Элджи с горящими глазами оказалось перед ее затуманенным взглядом.
— Элджи… — произнесла она, но он заставил ее замолчать, нежно приложив палец ей к губам.
— Мои мысли были полны только тобой, я видел твое пленительное тело, мягкие линии груди и бедер, твои стройные длинные ноги. Мне захотелось одеть тебя так, как диктует то твоя красота. Мне хотелось для тебя самого лучшего, потому что тебе нужно только самое лучшее, миа кариссима.
— Элджи… — снова попыталась заговорить Джейн, голос плохо ее слушался, как будто она очень долго молчала.
— Тише, — успокаивал он ее. Она чувствовала его щекочущее дыхание на своей шее. — Помолчи, не надо ничего говорить. Мы оба знаем, что здесь происходит. И что скрывается за всеми нашими разговорами.
Сознание Джейн погружалось в сладостный туман, она уже не могла ни говорить, ни думать. В мире существовал только этот мужчина, его сильные руки, которые держали ее, свежий запах его кожи. Желание целиком раствориться в нем или целиком вобрать его в себя, погрузиться в глубину его потемневших глаз, потеряться…
— И сегодня, я знаю, ты не захочешь огорчить меня. Ты ведь не захочешь сказать, будто я напрасно покупал эти наряды.
Его ладонь скользнула в вырез ее блузки, лаская нежную кожу, и Джейн застонала от наслаждения. Торжествующая улыбка засияла на его чувственных губах, а в голосе послышались самодовольные нотки, когда он заговорил снова:
— Я хочу, чтобы ты приняла эту одежду, моя Джейн, прими как подарок от меня. Прими и носи на здоровье… Оденься сегодня так, чтобы доставить мне удовольствие. Ты можешь это сделать для меня, кариссима?
— Да… — настолько тихо ответила Джейн, что ему даже пришлось приблизить ухо к ее губам, чтобы расслышать. — Да, я могу это сделать.
Ради него она была готова на что угодно, лишь бы он не выпускал ее из своих рук — рядом с его сильным телом она чувствовала себя такой защищенной. В ней все замирало от блаженства, она просто плавилась в его руках. Бедром она ощущала серьезное доказательство того, что и он блуждает в тех же чувственных сумерках, что она не одинока и тонуть в этом омуте неги им придется вместе. Желание, вызвавшее сладкую истому во всем ее теле, было взаимным и противиться ему было невозможно. Она подняла к нему лицо и подставила губы для поцелуя. Тем сильнее было ее потрясение, когда ей разом пришлось выйти из волшебной дремы, потому что Элджи, едва коснувшись ее губ, отодвинулся, установив дистанцию, и не только в физическом плане.
— Тогда давай перестанем спорить, ужин уже давно готов. Если мы еще задержимся, еда станет невкусной. — Он снова мельком взглянул на часы и нахмурил брови. — Я спускаюсь но и приготовлю тебе что-нибудь выпить. У те6я есть десять минут, чтобы переодеться, наводи красоту и присоединяйся ко мне. Управишься?
Потрясенное внезапным отторжением, тело Джейн изнывало от потери близости с его телом. Она даже говорить не могла и только молча кивнула головой. Перепады в его настроении были слишком стремительными и непредсказуемыми. Секунду назад она была уверена в желании целовать, ласкать ее. Если бы он в тот момент подхватил ее на руки и отнес на постель, она бы не стала возражать, отдалась бы ему охотно и радостно по велению своего сердца. Кожа еще горела в тех местах, где ее касались руки Элджи, а он уже говорил отрывистым деловым тоном. Страстный любовник исчез, растаял в воздухе как туман под действием солнечных лучей.
— Значит, через десять минут встречаемся внизу, — напомнил он.
В этот момент Джейн увидела его лицо и поняла, что ошиблась. Любовник никуда не исчезал, об этом свидетельствовал огонь, горевший в глубине его янтарных глаз, свет которого приглушался полуопущенными длинными черными ресницами. Но по каким-то причинам и явно с какой-то целью, о которых она и гадать не бралась, Элджи скомандовал себе «брек», обуздал очень сильное, по ее ощущению, желание и взял его под безжалостный контроль.
