Наталья Штурм - Сдохни, тварь, или Любовь цвета одиночества
— Мне больше не звонить? — Национальная обида. Но мысли снова со мной.
— Я сама перезвоню… как-нибудь, — сжалилась, чтобы не отбить у парня веру в свою сексуальную неотразимость.
Плюхаюсь на диван и включаю видео нашей с Робертом свадьбы.
Как же он похож на всех, с кем я встречалась после развода!
Удачлив в бизнесе, как Лжедмитрий, влюблен, как Марчик, храпит на спине, как Эдик, пьет, как Андрюха, а внешность — ну вылитый Прокурор после отсидки. Интересно, а усы в тюрьме сбривают? Если нет, тогда не вылитый.
«Ну куда же он все-таки делся?» — загрустила я о злейшем враге.
Нет, на самом деле, когда есть враг, жизнь приобретает особый смысл, заключенный в непрерывной борьбе. Мобилизуются все органы, особенно творческая фантазия, которая позволяет каждый раз выдумывать новые способы мести и мелкие подлянки.
Без врага скучно и еще более одиноко. Так, ты была нужна хотя бы врагу, а теперь тебя даже ненавидеть некому.
Я взяла трубку домашнего телефона и позвонила Василисе.
— Не спишь? — закидываю я лассо на часовой треп.
— Что случилось? — Голос Василисы звучит настороженно, но слышу, улыбается, чтоб не обидеть.
— А тебе интересно? — наезжаю я.
— Конечно. Очень, — врет Василиса.
Она ласковая и нежная. Любит смеяться и петь в караоке. Не любит фильмы про убийства и кровь. Заодно и всех людей, но пытается скрыть это. Я делаю вид, что верю, потому что больше жаловаться некому.
— У меня Роберт пропал, — сообщаю я ей тоном сенсации.
— Да ты что? — не сильно удивляется Вася, потому как не участвовала в первой серии войны с мужем.
Моего бывшего Василиса видела лишь один раз. В казино. Туда я приезжала получить у пьяного Роберта «бонусы» к алиментам.
Иногда он, нет, не давал, ПРЕДОСТАВЛЯЛ возможность выиграть самой в покер. Схема была проста: он жертвует мне пару тысяч баксов и я сажусь играть. Проиграла — ухожу, выиграла… ха! А я никогда и не выигрывала! Его подъемные кончались сразу и как-то внезапно. Ну, проигралась, с кем не бывает… Счастливый моим присутствием Роберт в окружении других игроков находился в противоположном конце зала. Периодически он заботливо кивал «как дела?» и, желая произвести впечатление на партнеров, легко ссуживал добавочные «лавэ» снова и снова.
И так всю ночь. Эта система доходов была настолько прибыльна, что стабильно два раза в месяц я уезжала из казино с раздувшейся сумкой денег, как сельский почтальон.
То, с чем я активно боролась в замужестве, оказалось весьма выгодным мероприятием после развода.
Удовольствие умножалось на «три». Сам процесс игры за VIP-столом в одиночку против дилера плюс удача, которая сопутствовала мне неизменно (что-что, а играть в покер он научил меня блестяще), плюс мысль о том, что все, не полученное в браке, я получаю сейчас, минус драки и скандалы.
Карэ, фулл-хаусы, стриты выпадали один за другим. Увлеченный своей игрой Роберт изредка с умилением посматривал в мою сторону, но подходил лишь тогда, когда какой-нибудь азартный хачик пытался пристроиться за мой столик. Роберт ревниво «метил» территорию, давая мне прикольный совет «поставить все и сразу». После чего отваливал обратно к своей компании. Он не решался подходить, только когда за стол ко мне присаживался Юрий Николаев. Популярный ведущий часто приходил на вечеринки своего друга Дмитрия Диброва, и мы весело болтали под мою игру. Роберт издалека нервно оборачивался в нашу сторону, но на рожон не лез.
К пяти часам утра я обычно уставала зарабатывать на хлеб и жестами показывала ему, что поставила «все и сразу». Конечно, проигрывала.
Каждый раз, когда я, «виновато» разводя руками, подходила к его столику и начинала прощаться, Роберт начинал дико вращать пьяными красными глазами, понимая, что денег уплыло немерено, а эта сука крутит «динамо» и собирается смыться домой.
Но тем и хороши общественные заведения, что почти везде стоят камеры.
Ему ничего не оставалось, как проводить до выхода, вполголоса осыпая проклятиями, и вернуться обратно, проигрывать оставшееся.
Я уже подсчитывала, сколько мне еще не хватает на покупку домика у океана, как государство жестоко перекрыло кислород и закрыло доходные места, оставив меня наедине с мизерными алиментами.
Василису я как-то раз взяла с собой оценить моего бывшего.
— Лицо сильно пьющего человека, — резюмировала подруга, выйдя под утро из казино на стоянку «А-клуба».
— У нас полстраны «лицо сильно пьющего человека», — заметила я, садясь в машину.
— Знаешь, совершенно не мой типаж мужчины, — примерила на себя моего бывшего Василиса, садясь на пассажирское рядом.
Василиса утверждала, что она антисемитка, а кавказские предложения просто не рассматривает. Что не мешало ей одновременно иметь в любовниках грузинского еврея Дато и бухарца Руслана.
— Ты ж говорила, что любишь русских! Русее Роберта не бывает, просто от сохи, — обиделась я за бывшего.
— Ну и что, все равно не мой тип. Никогда бы с таким не стала, — уверила меня разборчивая Василиса. — Ой, подожди, я там, в зале, телефон свой забыла! Василиска быстро сбегала туда-обратно, и мы поехали.
Я веду машину одной рукой, потому что кайфую. По пустым, чистым улицам, в предрассветный час везу подругу домой. Мне весело и авантюрно. Я свободна и вчера, и сегодня, и завтра, за мной никто не гонится, мне не надо от кого-то прятаться, я приду домой, не оправдываясь, и лягу спать, не боясь, что с меня сдернут одеяло и начнут пытать: «Где была?»
Мне легко-легко…
Это было всего год назад. А сегодня мой враг исчез.
Ну куда же он делся?!
Портрет шестой
Тухлый
— Он всегда спал на животе, засунув руки «крабом» под подушку. Его уткообразный нос, предмет моих вечных издевок, криво лежал на верхней губе и подрагивал ноздрями. Шея в складочку, как у босса. В мелких красных точечках. В кино такой грим губкой делают актерам, которые пьяниц играют. Спит тихо и глубоко. Когда сын был совсем маленький, мы вместе с ним «мучили» папку, щекоча его нос зубочисткой, сын пытался поднять ему веки и растягивал морду, как Джерри коту Тому. Роберт сквозь сон беззлобно бурчал: «Ну что вы де-е-лаете со мной…» — и переворачивался на другой бок. Тогда мы с сыном садились на папу сверху, Иван щекотал ему пятки, а я дула в ухо. Он притворно сердился. Мы все трое были счастливы…
Оказывается, я уже давно говорю в трубку монологом.
Тихая Василиса покорно слушает или заснула.
— Алле?
— Да, — отзывается Вася. — А ты не думала, что его мог убить кто-нибудь из твоих мужчин?
