Иосиф Гольман - Авдотья и Пифагор
Есть, правда, не хотелось. Пиф и Богданова неторопливо пили вкуснейший жасминовый чай безо всего, любая добавка была бы излишней. А Александр Федорович мелко пригубливал какую-то черную настойку, приготовленную лично для него Луисом.
– Господи, как хорошо здесь! — прямо выдохнул вдруг Богданов.
Пиф заметил, как Ольга сначала напряглась — видно, вспомнила прогноз Николаса, — а потом расслабилась и даже улыбнулась.
Все мы рано или поздно уйдем. И пусть лучше при этом нам будет хорошо.
6
Марат Владивосток не любил. Тысячу раз он слышал от местных, что расположен город на широте Сочи, — как будто от этого здесь что-то становилось лучше, например, утренние туманы стали менее знобкими и влажными. Так ведь нет, они по-прежнему были отвратительны.
Марат вскочил с постели и, подбежав к окну, быстро его захлопнул.
Спать с открытым окном в любую погоду отец приучил болезненного ребенка еще с детства, несмотря на робкие протесты матери. Но полюбить эту самую бодрящую свежесть было выше Маратовых сил.
Далее последовала короткая борцовская разминка.
Потом — контрастный душ. И, пожалуй, все — можно приступать к ежедневному завоеванию мира.
Он нажал на кнопку звонка, потребовав завтрак в номер.
Несложно было и в ресторан спуститься, однако Марата уже давно коробило от бесконечных азиатских лиц. Нет, он, скорее всего, не был расистом или националистом, по крайней мере, бизнес был готов вести с любым, кто мог принести ему денег. Но, как говорится, too much.
Марат ничем не был обижен нынешней российской властью, однако это медленное прозяпивание гигантских территорий и ресурсов ставил ей в вину. Все же нельзя власти становиться совсем уж бизнесом, еще лет десять такого подхода — и остатки великой империи будут полностью уничтожены.
Впрочем, сам Марат империю не жалел; он легко бы стал торговать чем угодно, лишь бы дали дотянуться. Ну так он и не власть, а в отличие от отца, до сих пор не наигравшегося в свое пятивековое дворянство, — вполне космополитичный бизнесмен.
Зазвонил мобильный телефон. Захватчики, легки на помине!
Ли Чжень, гарант относительно небольшой сделки с одним местным коммерсантом. Миллионов на этом точно не наживешь, но Марат Станиславович не привык отказываться от денег, даже если они меньше, чем хотелось бы.
Встреча на два часа была подтверждена.
Впрочем, до нее еще два дела. Первое состоится уже через сорок минут.
Он доел свой скромный завтрак — овсяная каша, яйцо вкрутую и чай с сэндвичами, — после чего спустился вниз.
Его уже ждали: в дорогой, хоть и праворукой «Тойоте» сидел Знобин, руководитель их местного отделения. Сам за рулем. Оно и правильно, не все адреса должны знать водители.
– Добрый день, Виктор Васильевич! — поздоровался молодой Кураев.
– Здравствуйте, Марат Станиславович! — уважительно откликнулся Знобин.
Хоть и был он старше сынка шефа лет на двадцать пять, субординацию выдерживал четко, и не только потому, что сынок шефа. Сам по себе Марат Станиславович начал вызывать уважение у понимающих людей еще совсем с юного возраста.
Они немного покрутились по запруженным городским улицам (народ уже давно покинул теплые постели и направился зарабатывать деньги), после чего припарковались на небольшой стоянке рядом с совсем неприметным двухэтажным зданием.
Комнатка, где их ждали, тоже была так себе, довольно обшарпанная. Хотя чаем с жасмином напоили. Чай, понятное дело, китайский. Но хозяева — свои. Если, конечно, считать Кавказ своим. Серьезные бизнесмены.
Работать с ними можно, не в первый раз. Однако не дай бог, если эти ребята почувствуют, что с тебя можно урвать безнаказанно.
«Впрочем, — ухмыльнулся про себя Марат, — такой подход в бизнесе вполне стандартен, хоть для кавказца, хоть для русского, хоть для еврея».
Сам Кураев гордился одной из первых подобных своих акций, когда, мгновенно определив слабость партнера, быстро сделал его добычей.
Их старый заемщик, пожилой бизнесмен средней руки из Калуги, тогда пришел к сыну, считая, что с ним будет проще договориться, чем с ушлым папой.
Они и договорились, Марат лично выдал тому деньги. Под небольшие проценты, налом, просто достал из шкафчика — все предусмотрительно было заготовлено заранее, — причем в три раза больше того, что предполагалось вначале. Решение принял на месте, во время телефонного разговора заемщика с его сотрудником. Вот тогда-то и показал старый лис свою слабину, не оценив способностей молодого хищника.
Договор состряпали прямо в кабинете, стандартный — так дед был рад внезапно свалившимся деньгам. Полученные средства позволяли ему выплыть из омута, куда его заводик загнало кризисом. Расстались под бесконечные «спасибо» осчастливленного калужского бизнесмена.
Расчет Марата был предельно прост и строился на подслушанных междометиях. Безденежным калужанам по дешевке предложили сырье. А тут Марат предоставил им недорогие и длинные деньги. Это и есть бизнес-счастье. От такой радости дед не стал внимательно читать договор. Да и прочитал бы, вряд ли предположил дальнейшее.
А именно: ровно через три дня после того, как полученный кредит был реализован на текущие нужды и, главное, серьезную закупку сырья, Марат предъявил требование о его досрочном, немедленном погашении.
Дед аж дар речи потерял от такого хамства. Натолкнувшись на стену в кабинете молодого Кураева, бегал жаловаться к старому. С тем же результатом. В итоге предприятие перешло в руки банка, как и было указано в договоре. За совсем небольшие в общем-то деньги.
Станислав Маратович, кстати, не вполне одобрил тот отъем, считал, что можно было со старым клиентом и помягче. Марат Станиславович только усмехнулся — на его памяти у отца были всякие сделки.
– Еще чайку? — Вахтанг Габриэлович Ломидзе был большой, толстый и добродушный. — А может, чего покрепче?
– Я с утра даже кофе не пью, — отшутился Марат. — Только чаек.
– Узнаю нравы отца, — хохотнул Ломидзе.
Несмотря на свои внушительные размеры, он передвигался по комнате легко и почти грациозно — сказывалось борцовское прошлое. Впрочем, прошлое угадывалось не только по накачанному торсу и легким движениям, но и по выглядывавшим из-под рукавов дорогого пиджака татуировкам и по стремительным, острым взглядам, которыми Вахтанг словно проверял произнесенное гостями.
– Вернемся к плавсредствам, — предложил Марат.
– Да, конечно, — согласился Ломидзе и тоже сел за стол.
Второй представитель его стороны за все время не вымолвил ни слова, хмуро сидя в кресле у окна.
