Инга Берристер - Созданная для любви
— Я знаю, как я неопытна. Как я, наверное, глупо выгляжу. Я, я… не умею доставить удовольствие мужчине. Не знаю, как… — В ее голосе звучали и раздражение, и обида на самое себя.
Невил зевнул, отвернулся, демонстрируя всем своим видом полнейшее равнодушие.
Лесли заискивающе посмотрела ему в лицо, и ее фиалковые глаза стали такими же темными, как ее отчаяние. Все существо Лесли, вся ее маленькая трагическая фигурка как бы умоляла его о снисхождении: милый, пожалуйста, скажи, скажи «да»! И вдруг она взмолилась:
— Невил, ну займись, займись же со мной любовью! Почему ты отказываешь мне?
При этом в ее глазах стояла такая мука, что он наконец не выдержал.
— Лесли, — сказал он тихо и приобнял ее за плечи. — Лесли, сейчас не время. Постарайся меня понять…
О да, она все прекрасно понимает. Он отверг ее, отверг так же, как и Донахью. Невил бы, конечно, снизошел, будь она поопытней, но, поскольку перед ним оказалась глупая девочка, он посмеялся над ее чувствами и желаниями.
— Я не сразу поверил тебе сегодня утром. Уж больно неправдоподобно, что ты все еще девственница. Нам надо об этом потолковать.
— О чем тут говорить? — По голосу Лесли чувствовалось, что она на грани истерики. — Ты не хочешь меня. Никто меня не хочет. Донахью был прав. Мне нечего дать мужчине.
— Донахыо? — Невил почти оскалился.
— Да, Донахью. Он жестоко оскорбил меня сегодня утром. Я застала его с нею… А он посмеялся надо мной и назвал неопытной… целкой! И ты такой же, как он, такой же! — Последние слова она почти прокричала, прежде чем рыдания задушили ее. — Никто не любит девственниц, — только и сумел разобрать он в сумятице слов и слез.
— Так вот почему ты подкатилась ко мне сегодня? — Невил выглядел угрожающе. — Так ты хотела, чтобы я тебя трахнул, потому что у тебя не получилось это с Донахью? Бог мой, неужели ты не понимаешь, как подло ты поступила? Тебе на меня наплевать, ты хотела меня использовать, просто воспользоваться мною, потому что я подвернулся!
Лесли физически ощутила холод отчуждения, словно в жаркий летний день на горизонте появился айсберг. Хотя, с тех пор как они приехали в эту уединенную бухту, и впрямь похолодало. А может быть, на нее как холодный душ подействовал отказ Невила, и тело покрылось мурашками.
— Хорошо, мы еще вернемся к нашему разговору. А теперь пора в отель, договорим за ужином.
— Нет! — Лесли протестующе подняла руку. — Я не хочу больше тебя видеть, разве трудно понять?
— Я все понимаю, гораздо лучше, чем ты. Тебе наплевать на меня как на личность, ты хотела только моего тела. — Его губы кривила горькая усмешка. — Я привык, что меня используют. Ты, оказывается, не исключение. Могу я спросить, почему именно я?
— Ты выглядел опытным и искушенным.
— И тебя вовсе не интересовали мои чувства? — Вопрос Невила заставил ее сжаться. Она кивнула.
— Оденься, мы возвращаемся в отель. — Ведя борьбу с обуревавшим его гневом, он подошел к морю и стал смотреть на набегающие волны. Так он стоял, отвернувшись от нее, пока она одевалась. — Тогда какого же черта ты не отдалась мне, а вела себя так? — спросил он, повернувшись к ней лицом.
Лесли показалось, что белый айсберг чудовищных размеров, уже маячивший сегодня на горизонте, теперь подошел вплотную к берегу, так ей вдруг стало холодно и неудобно под взглядом Невила.
— Я одновременно и хотела и боялась… Я…
— Ты использовала меня.
Невил в изнеможении сел на гальку и подогнул под себя ноги. Он был зол, он кипел от возмущения, но она не понимала почему.
— В следующий раз не советую экспериментировать.
И он замолчал. Настал ее черед растерянно смотреть на прибой, пока он упаковывал камеру и прочие принадлежности профессионального фотохудожника. Наконец он поднялся и двинулся к тропинке, ведущей наверх, даже не обернувшись и не позвав ее. Лесли ничего не оставалось делать, как молча поплестись вслед за ним.
Всю дорогу до отеля Невил и Лесли не обменялись ни единым словом.
Они вошли в отель, Кристиан стояла за конторкой, и Лесли, гордо подняв голову, спросила у нее ключи. Она остановилась поодаль от Невила, с превосходством поглядывая на остальных девушек. Ее кожу обожгло солнцем, а губы, словно не вынеся жара его поцелуев, слегка потрескались.
— Сейчас четыре, — сказал Невил, посмотрев на часы. — В восемь ты спустишься вниз.
Она было открыла рот, чтобы возразить, но он не дал ей сказать и словечка.
— И только попробуй не спуститься! Я сам поднимусь в твой номер и задам тебе трепку. Сегодня вечером ты расскажешь мне всю историю в подробностях. Бог мой, твой старик совсем из ума выжил, если до такой степени не интересуется личной жизнью дочери. Ты можешь потерять самое себя. Сегодня ты мне расскажешь все.
Лесли упрямо отвернулась, не произнеся ни слова.
— Ты все запомнила? — послышалось у нее за спиной.
— Запомнила? Запомнила ли я? Черт, почему я соглашаюсь? Хорошо. В восемь, — бросила она и, не оборачиваясь, быстро зашагала к лифту.
— И попробуй только не прийти, — неслось ей вслед. — Я тебя выпорю!
Влетев в комнату, она скинула с себя одежду и бросилась под душ. Ее кожа все еще горела, она не знала от чего: от поцелуев ли Невила, от солнечных ли лучей или, может, от стыда. Груди были тяжелее, чем обычно, и надсадно ныли, живот тянуло, голова просто раскалывалась. Но когда кожи коснулся гель для душа, Лесли вспомнила, как нежно Невил целовал ее сосок, как настойчиво теребил его языком. При воспоминании о его шероховатых приятных прикосновениях грудь ее налилась. Она непроизвольно положила свою ладонь на грудь и принялась массировать ее круговыми движениями. Образ Невила стоял у нее перед глазами. Она боролась с собой, пытаясь изгнать его прочь, теряя силы в этой безуспешной борьбе, пока не вспомнила нечто, что придавило ее, как многотонный мертвящий монолит. Он такой же, как Донахью, он не хочет ее, он отверг ее.
Она присела на корточки, обхватив голову руками, струи душа бешено забили по спине. Тотчас хлынули слезы. Лесли хотела кричать, но не могла: эмоции душили ее, она только сдавленно подвывала. Никогда никто больше не отвергнет ее, как Невил сегодня. Если нужно, она останется девственницей на всю жизнь. Гордость и чувство собственного достоинства превыше всего. Кристиан и Донахью были правы. Ни один мужчина в мире ни разу не захотел ее.
Прохладные потоки воды все же сделали свое дело, она утихла и вспомнила наконец о назначенной на восемь встрече с Невилом. Он что-то говорил об ее отце… Кажется, он хочет услышать ее историю. Хорошо, она расскажет ему, и они расстанутся по-доброму, не тая зла друг на друга.
