Вера Копейко - Последний фуршет
Лиза знала, что нового появляется в магазинах для сада и огорода. Она дотошно выясняла преимущества роторной косилки перед другими и катила за ней на другой конец Москвы, потом на дачу, чтобы опробовать. Она вытряхивала порубленную острыми металлическими ножами траву из сборника-короба и любовалась ровными полосами после стрижки, как на английском газоне.
Мелькал в голове укор: ножи косилки — вот единственная связь с заветной мечтой. Но события новой жизни быстро вытесняли его. Задвигали в самый дальний угол.
Лиза полюбила распродажи. Она носилась по магазинам, которые объявляли о них. У нее были карточки постоянного покупателя, ей присылали каталоги каждый месяц, и она, устроившись в кресле с наушниками, в которых звучала музыка, с пристрастием рассматривала предложения. Что ж, магазины обновляют свои коллекции, поэтому в самом конце сезона, а некоторые и в середине, снижали цены, и весьма ощутимо.
— Ух, черт, — сердилась Лиза, дергая молнию своего желтого вязаного жакета. Она купила его в начале зимы почти вдвое дороже. А теперь — нате вам, бери — не хочу. Этот жакет давно перекочевал на дачу...
Лиза вспомнила тот день — у нее испортилось настроение внезапно. Так бывало часто. Но в этот раз она решила разобраться — в чем дело. А точнее, назвать все своими словами, без уловок.
Захлопнула каталог и швырнула на ковер. Его Лиза тоже купила со скидкой, чем была очень довольна. Откинулась на спинку кресла и прислушалась к музыке. Это был вальс Штрауса. «На прекрасном голубом Дунае».
На миг ей стало неловко за себя. Господи, да о чем она думает? Какая чепуха занимает ее, да так давно?
Музыка качала, кружила, ей представлялось море, близ которого она выросла, огромный колеблющийся океан. На его фоне она показалась себе канавой. С мутной водой, которую туда сливают.
Лиза почувствовала, как слезы подступают к глазам. Ничего, ничего, сказала себе. Это музыка. Просто вальс, от которого у нее всегда мурашки по коже.
Казалось бы, она живет такой полной жизнью. Но что-то точило ее. Или укор, задвинутый в дальний угол памяти, осторожно высовывает свои острие? И колет?
Все чаще закрадывалось опасение, что новых увлечений хватит ненадолго. Лиза слишком быстро осваивала все, за что бралась. Но до конца жизни так далеко. А что она будет делать? Повторяться? Трава на газоне снова отрастает, ее опять надо косить, орхидеи зацветут и отцветут...
Ладно, остановила она себя. Приехали. Она работает вместе со Славиком. У них получается, у них есть все, что они хотят. Разве нет? А если так, то к чему переживания? Она занята книгой, которую заказали Славику. Вообще-то идея ее. Точнее — развитие идеи. Она должна сидеть за компьютером, а не киснуть на даче в полном одиночестве.
— Амбиции, дорогая, — насмешливо заметила Лиза себе. — Непомерные.
Она спросила мужа, не хочет ли он выразить благодарность жене на титульном листе. Лиза увидела такую в одной американской книге по кулинарии. Автор-муж написал, что никогда бы не создал подобный шедевр, если бы его замечательная жена не стояла у плиты и не проверяла, на что похоже то, о чем он написал. И господи, восклицал он, они оба до сих пор живы, перепробовав все, о чем написано.
Славик неожиданно возбудился:
— Нет, так не пойдет. Мы не американцы. Но если ты настаиваешь, пусть наберут твое имя рядом...
Она встрепенулась.
— Неужели?
— Ну... в качестве редактора... Нет, скорее корректора. Сейчас в издательствах избавились от редакторов. Впрочем, от корректоров тоже. — Он пожал плечами. — Даже не знаю, кем бы ты могла быть.
— Никем, — тихо сказала Лиза. В ее голосе было что-то, от чего Славик мгновенно умолк. Лиза быстро вышла из комнаты.
А ведь она придумала ход для его кулинарной книги.
Однажды Славик вернулся с работы и сообщил, что Андрей Борисович хочет издать книгу по японской кухне.
— Он не может купить права на один фолиант, который вывез из Токио.
— Дорого? — спросила Лиза.
— Не то слово. Бесценно. Но если бы ее издать, она...
— ...озеленит? — хмыкнула Лиза.
Он помолчал секунду, потом расхохотался.
— Вот потому-то я и рассказываю тебе. Может, придумаешь что-то? Честное с точки зрения авторских прав...
— И не важно какое — с другой...
Славик пожал плечами. Лиза молчала всего минуту, не больше.
— Я знаю как...
Это была правда.
Она предложила Славику сделать книгу в виде переписки двух поваров-японцев. Которые путешествуют по миру и пробуют якобы японские блюда в ресторанах.
Кстати, рецепты можно слегка изменить, уменьшить, допустим, порции. Кое-что добавить из других старинных книг. И никто никогда не предъявит претензий. А чтобы вообще запутать следы, — говорила Лиза, а муж, судя по его лицу, быстро проникался мыслью, — давай вставим комментарии. Насмешливые. О качестве японских блюд в Европе.
— Которые похожи на японские так же, как русский борщ, который мне подали в Лондоне, — усмехнулся он.
— Улавливаешь мысль, — похвалила Лиза.
Этот ход понравился не только Славику и Андрею Борисовичу, который оплачивал издание, но и издательству. Оно намекало, что не прочь купить права на книгу, но Андрей Борисович только усмехался.
Лиза поморщилась. А теперь, когда книга на подходе, Андрей Борисович собирается подогреть к ней интерес и устраивает... фуршет.
Она почувствовала неприятный вкус во рту. Как будто съела что-то несвежее.
«В чем дело? — спросила себя Лиза. — Неужели я осталась такой же тщеславной, как в четырнадцать лет? Умираю от страха, что не сумею раздвинуть толпу и встроиться в первый, самый заметный ряд? Только теперь эту толпу составляет... большой красивый Славик?»
Но он-то уже стал заметным, при ее участии. Они муж и жена. Значит, едины?
Лиза вздохнула. Посмотреть со стороны: она — золотая рыбка в пруду, обрамленном розовыми кустами. А на самом-то деле...
Лиза думала иногда, что если бы у них был ребенок, то... Но когда заводила разговор о детях, правда уже давно, Славик говорил, что не чувствует себя отцом.
— Ну, конечно, Лизунья, только не сейчас, — охотно соглашался он.
Муж прав, у них полно времени, Лиза не спорила. Но чем дольше они жили вместе, тем реже она вспоминала о детях. Ей хватало одного — Славика.
В горле запершило, Лиза закашлялась. Она кашляла так, как будто горло хотело вывернуться наизнанку. Вскочила и, не надевая шлепанцев, вышла на веранду. Там стояла большая кастрюля с компотом из ревеня.
Славик очень любил его, и Лиза посадила ревень вдоль забора. К концу лета вырастали такие огромные лопухи, что на их фоне даже немаленькая Лиза могла показаться Дюймовочкой.
