Хизер Грэм - Возвращение любви

— До свидания, — попрощалась с ним Кейт.

Когда детектив удалился, она принялась диктовать внешние данные трупа, затем, выключив диктофон, поинтересовалась:

— Сейчас я начну вскрытие. Вас это не смущает, мистер Блэк?

— Нет, мэм. Для получения ученой степени мне самому пришлось делать несколько вскрытий. Много раз ассистировал.

— В качестве автора детективных романов… или в качестве судебного антрополога?

— В обоих качествах. Зачем вы спрашиваете, если столько знаете обо мне?

— Да, я слышала про вас от нескольких человек, с которыми вы учились, и только самое хорошее. Жаль, что вы променяли науку на ремесло писателя.

— В науке масса тем для фантазии. Все-таки для чего я здесь? Ведь не для того, чтобы наблюдать, как вы делаете вскрытие человека, умершего естественной смертью?

Кейт покачала головой и бросила взгляд на диктофон, убеждаясь, что он выключен.

— Я уже долго работаю здесь, а вы понимаете, что означает такая работа в городе, как наш. Дети, жестоко избитые теми, кто должен оберегать их от опасностей. Жертвы бандитского насилия, обугленный труп мужа, которого сожгла жена, погибшие в авиакатастрофах, в дорожных авариях. Сплошной ужас.

— Понимаю, — тихо произнес Шон.

— В свое время мне пришлось вскрывать труп Аманды Олин, — сообщила Кейт.

— И что?

Кейт внимательно посмотрела на него.

— На мой взгляд, взгляд опытного патологоанатома, Аманда Олин была убита. Возможно, она действительно запуталась в проводах, но характер ран и царапин на лодыжке указывает на убийство, хотя его и не удалось доказать со всей неопровержимостью.

— Я не убивал Мзнди. — Голос у Шона дрожал от ярости.

— Верю. Не обижайтесь.

— Но меня единственного обвинили в том убийстве.

— Там ведь были и другие, не так ли?

— Да. Все подростки, доктор Гиллеспи, почти дети.

— Ясно. Можете оставаться при своем мнении, а я останусь при своем. Я видела детей, совершавших глупые, ужасные поступки. Ладно, не будем об этом. Нам все равно не удастся раскрыть убийство, совершенное пятнадцать лет назад.

Проклятие, говорили же ему, что не надо ехать в родной город! Он сделал большую глупость: даже люди, которые ему нравились, похоже, готовы помучить его.

— Так в чем же все-таки дело? — спросил Шон.

— У меня есть некие кости. Я хочу, чтобы вы посмотрели на них.

— Что?

— Кости. Это же ваша специализация? Во всяком случае, была, пока вы не стали знаменитым и богатым писателем. Разве вы не работали судебным антропологом?

— Работал, но…

— И люди из университета Флориды утверждают, что вы были хорошим специалистом.

— Неужели? Рад слышать.

— Мне бы следовало отправить их… значительную часть подобных образцов мы направляем в Смитсоновский институт, но раз уж вы здесь… Я подумала, что вы сможете осмотреть их и сделать для меня несколько предварительных выводов.

— Пожалуйста. Хотя вы и сами большой специалист в этой области.

— С удовольствием воспользуюсь мнением независимого специалиста. Бывают случаи, когда почти не за что уцепиться, и тогда мы радуемся любым сведениям.

Да, Шон понимал. Еще в начале изучения криминологии он прослушал удивительную лекцию о том. что кости способны многое рассказать о преступлении. Убийцы проявляли изобретательность: расчленяли трупы, гноили их, растворяли в кислоте, уничтожали по частям, — но кости человека очень прочные и хранят массу информации. Нет в мире ничего более жестокого, чем убийство, и ничего более отвратительного, чем безнаказанность убийцы. Мертвые взывают к справедливости. А кости могут взывать громче и дольше всего.

— Конечно, у меня есть кое-какие соображения, — заметила Гиллеспи.

— Не хотите поделиться со мной?

— Нет… Сначала посмотрите сами.

Шон пожал плечами. Ему нравилась доктор Гиллеспи, а кроме того, его уже разбирало любопытство.

— Ладно, давайте посмотрим.

— Мама, папа, дедушка!

Лори обняла деда осторожно, но тот крепко прижал ее к себе.

— Я еще не помер! — воскликнул Грампс. В его светло-карих глазах, которые Лори унаследовала от него, сверкали искорхя.

— Папа! — одернула его невестка.

— Слушай, Глория, я не хочу, чтобы моя внучка обращалась со мной так, будто я из стекла. Я ее очень люблю, и раз уж она вернулась из Нью-Йорка, чтобы находиться рядом со мной, то пусть обнимает меня до хруста в костях.

— Отлично! Сейчас переломаю тебе все кости, — засмеялась Лори.

— И я тоже. — Брендан обнял прадедушку.

Отец Лоря, высокий и сухопарый, с белыми волосами и красивым стареющим лицом, осмотрев дом, улыбнулся.

— Прекрасное местечко, — сказал он.

— Спасибо, папа.

— С ним масса проблем, — озабоченно заявила мать. — Следовало купить новый дом.

— Мама, я люблю старые дома.

Лори собралась отстаивать свою точку зрения, но мать с улыбкой погладила ее по голове.

— Ты права, у старых домов много достоинств, и ты всегда поступала по-своему. У тебя все получалось, значит, не стоит критиковать.

Удивленная ее покладистостью, Лори взглянула на отца, который лишь пожал плечами:

— И старую собачку можно обучить новым трюкам.

— Джеймс, ты называешь меня старой собачкой?

— Ни в коем случае, дорогая, — запротестовал тот, обнимая жену за талию. Брендан засмеялся, а Лори не знала, что и думать. Она не помнила, чтобы в годы ее юности родители так ладили друг с другом.

— А где же обещанный завтрак? — спросил Джеймс.

— Проходите, проходите!

Брендан повел всех в столовую, где начал усиленно помогать матери: приносил и уносил тарелки, наливал сок и кофе. Лори радовалась, что яичница с веянной, тосты и вафли не подгорели. Честно говоря, она побаивалась новоселья, да и родные, наверное, тоже. Разговор за столом неизбежно коснулся прошлого.

— Лори, ты слышала, что Шон Блэк в городе? Он стал знаменитым писателем, — начала мать Лори.

— Да, Майкл Шейн! — с энтузиазмом поддержал ее внук. — Бабушка, вчера он приходил к нам. Я даже не поверил, что они с мамой знакомы. Он мой любимый писатель, самый любимый!

— Лори, а не рано ли ему читать такие скандальные книги? — встревожилась ее мать.

— Бабушка, он не пишет скандальные книги. Я многое почерпнул для себя из его романов. В них много научных вещей, работа полицейских, судмедэкспертов. Но самое главное — он пишет о великих людях. Прочти хоть одну его книгу, и тебе все станет ясно.

— Ладно. — Глория закусила губу, посмотрела на дочь и тихо спросила: — Значит, ты уже видела его?

Лори поняла: то есть увиделась с ним раньше, чем с родителями.

— Да, — сказала она и вдруг заметила, что все, а не только мать, смотрят на нее. — Мир тесен, правда? Джен повезла нас ужинать в Гроув, и я столкнулась с Шоном, когда после ужина шла в книжный магазин за детьми.