Вторая семья. Неверный (СИ) - Манаева Ирина
— Пусть она уйдёт! — слышу детский голос из-за двери, раздумывая, как следует ответить. Но Лиза решает вопрос сама. Пулей проносится мимо, заскакивая в отведённую ей комнату, принимаясь собирать вещи.
Значит, правда… Иначе зачем сбегать?
Сердце давит и ноет, а я прошу сына себя впустить.
— Она ушла? — снова выдвигает требования.
— Ушла, маленький засранец, — проносится пулей мимо меня Лиза, ревя на ходу. Не переоделась. В чём была: домашних шортах и майке. С чемоданом, скачущим за ней по пятам.
— Лиз, — пытаюсь остановить, не зная, надо ли, но она уже у входной двери. Дёргает её на себя. Заперто. Я закрыла, потому что последнее время неспокойно.
— Где чёртов ключ? — требует от меня пояснений, но тут же сама находит. А я стою, смотря, как рушится моя жизнь.
— Лиз, — говорю так тихо, что даже и сама еле слышу.
— Спасибо за всё, сестра, — говорит на прощанье, и я вздрагиваю от хлопка закрывшейся двери.
Глава 20
Сперва я успокаиваю Кира, пытаясь втолковать ему, что он всё неправильно понял. Потом он находит телефон, но не торопится его мне показывать. Выпячивает губу, принимаясь реветь снова.
Час от часу не легче.
Лиза прислала сообщение. Без слов. Просто несколько фотографий, на которых всё тот же человек в поло, только теперь его лицо открыто.
Это не Макс. Это кто-то другой в такой же одежде. А я идиотка, которая позволила уйти беременной сестре в никуда.
Встречаюсь взглядом с Киром. Не говорим, просто смотрим друг другу в души. Молча поднимается и летим вниз с лестницы. Лиза не должна далеко уйти. Попутно набираю ей, но короткие гудки не сменяются ответом. Не выходит и у Кира, а я чувствую, как он винит себя.
Мой маленький мальчик испытал за такой короткий срок весь спектр негативных эмоций. А я не смогла оградить его от этого.
На улице Лизы уже нет, и я снова вывожу машину за ворота, даже не представляя в какую сторону ехать. Выбираю наугад, хотя в обоих направлениях есть остановки. Если бы я только её остановила.
Чувствую слабость в теле, небывалое желание лечь и сдохнуть. Но это моя сестра. И кто знает, что сделает в такой момент. Ещё вчера в аэропорту еле нашла её: разбитую и потерянную. Под ногами хрустели осколки разлетевшейся вдребезги души, и я с другими встала по другую сторону от её правды.
Езда по улице результатов не приносит, как и беспрерывный набор номера. В конце концов телефон становится недоступным, и я не знаю: разрядка на моей совести, или Лизе просто надоело.
— Мам, но я правда думал, что это папа.
Кир напуган. Представляю, что ощущает мальчишка, осознавший, что плевал в невиновного. Только ему уже следует дать медаль за мужество, что признаёт собственные ошибки. Это не каждому дано.
Останавливаюсь на обочине, проверяя, кто у меня вообще записан. Может, осталась хоть одна подруга Лизы? На моей памяти их всего две. Первая переехала в другую страну, вторая где-то тут. Я сильно не интересовалась её делами.
Нахожу Марину и жму на звонок. Абонент недоступен. Номер сменила или же отключила телефон. Не узнать. И что прикажете делать? В полиции заявление писать? Только Лиза давно совершеннолетняя. Нагуляется — вернётся. Так и скажут. А между тем состояние всё нервознее и нервознее.
Спустя час теряю веру и рассудок, принимаюсь листать новости города. Вдруг уже известно что-то о естре. Конечно, во мне говорит не здравый смысл, а нарастающая паника. Она одна в городе, который некогда был родным. Порвала все нити, лишь я была маяком. Где теперь искать её?
— Ты совсем не говоришь об отце, — внезапно подаёт голос Кир, и я понимаю, что даже не узнавала о состоянии Рубцова сегодня. Запретила думать и вспоминать о нём, будто и не было никогда в жизни. Но вот опять о нём напомнили и вернули в реальность.
— Новостей нет, — вру, уверяя себя. Если бы произошли изменения — мне дали знать, как жене. Ах да, теперь же нас двое. Первая и любимая.
— Я хочу к нему, — говорит сын сперва негромко, а потом повторяет более уверенно.
— Давай завтра.
— Сейчас!
— Надо найти Лизу, а не бегать по больницам, — заявляю нервно, но понимаю, что звучит ужасно. — Завтра мы навестим его, ладно? Только в реанимацию всё равно не пустят. Хочешь просто посмотреть на дверь?
Такое чувство, что Кир перестал верить всем, и смотрит на меня, будто я похоронила Рубцова, а ему не сказала, обманывая больницами.
Мы приходим к соглашению, что поедем на следующий день, а пока возвращаемся домой, и я продолжаю искать Лизу. Но она хорошо прячется.
Ночью постоянно просыпаюсь, смотрю в телефон. Тишина. Ночные звонки пугают, но сегодня он бы принёс облегчение. Так и маюсь до утра, вставая с постели с больной головой. И Кир напоминает про обещание, а я долго выбираю одежду, оттягивая момент, когда следует выходить.
В одной кажусь себе серой мышью, в другой расфуфыренной дамочкой, которая желает пустить пыль в глаза. Какого-то чёрта думаю о любовнице, оккупировавшей здание больницы. Что подумает она. Может, уже наигралась в доброго самаритянина и сбежала обратно? Где-то же она жила всё это время.
Наконец, Кир стучит в дверь, и я останавливаюсь на блузке и брюках, завязывая волосы в хвост и водружая чёрные очки на голову. Опять проверяю телефон. Лиза не звонила. Лишь утром включила связь, но говорить так и не посчитала нужным.
Работа валяется дома, и горят обязательства перед следующим заказчиком. Дом вот-вот отнимут, сестра в неизвестности. Я еду навещать ненавистного мужа, который лгал все эти годы.
И когда намерена выбраться из машины, припарковавшись во дворе, вижу, как в дверях скрывается Инга. Может, кажется. Я готова видеть её в каждом фонарном столбе. Но поднимаюсь на этаж, чувствуя, как ладони принимаются потеть, и даже не знаю, что меня ждут целых три сюрприза.
Глава 21
Крики. Кажется, женские, а вместе с тем голоса. Застываю сначала в недоумении, а потом ускоряю шаг.
В фойе, где совсем недавно впервые узнала, что не единственная в жизни собственного мужа, от Инги пытаются оторвать…
Мою сестру!
Округляю глаза, наблюдая, как Лиза тянет за волосы вниз любовницу Макса, попутно пытаясь врезать её свободной рукой. Та упирается, кричит и надеется дать ответку.
Несколько человек смотрят на этот ужас, а какой-то мужчина умело хватает за запястье Лизу, быстро находя нужную точку, и вот она разжимает руку, а он обнимает её поперёк живота, оттаскивая в сторону.
— С… ка, — кричит Инга, держась за голову, а по лицу расплываются красные пятна. С радостью бы сбежала отсюда, потому что ненавижу быть в эпицентре подобных событий, но не могу. Чувствую в своей ладони руку Кира и бросаю мимолётный взгляд на него. Вот тебе и съездили в больницу.
Тут же сжимаю его руку, будто говоря, что рядом. Что я всё ещё его мама.
Вообще сестра никогда не отличалась воинствующим характером, но сегодня что-то нашло. Гормоны, прессинг со всех сторон, желание наказать виновного?
Их растаскивают по разным углам, и я подхожу в тот, где мой боец, намереваясь забрать её отсюда, как можно быстрее. Фиолетовый чемодан ярким пятном застыл у стены, а Лиза хотя бы переоделась. Только что вообще тут делает?
— Спа…, - хочу поблагодарить мужчину, но тут же слова застревают в горле, потому что передо мной тот самый человек, которого я вчера сдала полиции, — сибо, — всё же выдавливаю остаток, надеясь, что он не заметил моего замешательства. — Дальше я сама, — мечтаю, что он как можно быстрее уйдёт, чтобы оставить нас наедине. А он пристально смотрит в мои глаза, и я почему-то отмечаю, что у него серые.
Инга бросает гневные взгляды с другого конца, выкрикивая в мою сторону что-то не очень приличное. Не прислушиваюсь, потому что уверена: это настолько неважно, что лучше моя нервная система не познает их значения.
Парень испаряется, и я даже не замечаю, в какой стороне исчезает.
