Солнечный свет для Шэдоу - Кэсси Харт
К нам подходит продавщица, но Рея вежливо отказывается от ее помощи, заявляя, что мы сами справимся. Когда мы остаемся одни, она снова переключает внимание на меня.
— Умираю от любопытства, как у вас с Шэдоу?
Я улыбаюсь.
— Поэтому ты затащила меня на шопинг?
— Ну, мне действительно нужно выбрать кое-что для поездки, которую мы с Найтом планируем, раз уж у меня появилось свободное время. Но да, я пригласила тебя еще и потому, что умираю от любопытства. Попытки выведать подробности у Саши провалились, она сказала, что я все должна услышать только от тебя.
Я подхожу к стенду с прозрачными ночнушками, и мысли тут же уносятся к Шэдоу. Невольно представляю его реакцию, если он увидит меня в этом.
— Что ты хочешь узнать?
— Для начала расскажи, как тебе удалось подружиться с таким молчаливым человеком.
— Мы с ним больше занимаемся другими вещами, а не разговорами, — ухмыляюсь я. — Но он мне совсем не кажется тихоней. Не в том смысле, о котором ты говоришь.
— Похоже, ты видишь его с другой стороны. Он тебе нравится, да?
Нравится? Я мысленно фыркаю. Не уверена, что такое слово можно употребить к этому мужчине. Что-то изменилось во мне, когда он посмотрел мне в глаза и назвал своей. Что-то дикое и всеобъемлющее. И теперь это чувство захватывает меня целиком.
Оно сильное, опасное и неудержимое.
Может, из-за страха остаться одной я так прикипела к Шэдоу, который меня присвоил… а может, все дело в нем. Притяжение возникло с первой минуты, когда я увидела его, и такого я еще не испытывала ни к кому. Я знаю, что больше ни к одному человеку так не почувствую, сколько бы ни прожила.
До встречи с ним я не верила в глупости про вторую половинку и любовь на всю жизнь. Я была циничной. Но стоило нам встретиться взглядом, и все изменилось. Теперь, когда я узнала его лучше — пропала окончательно.
Моя родственная душа.
— Да, он мне нравится, — соглашаюсь я.
Все остальное звучало бы как признание сумасшедшей.
— И ты ему нравишься, — с улыбкой кивает Рея. Я оборачиваюсь и вижу, как в ее глазах вспыхивает веселье. — Найт рассказал, что вчера на собрании Шэдоу заявил перед всеми, что ты — его. Он сказал, что не помнит, когда в последний раз вообще слышал его голос, тем более перед всеми.
Мое сердце замирает от ее слов, и я жалею, что не слышала этого сама. Приятно знать, что кто-то хочет видеть меня рядом не по долгу, а просто потому, что хочет. Новое чувство для меня.
И оно мне нравится. Я хочу, чтобы оно осталось.
Хотя в моей жизни редко кто-то задерживается, я отчаянно хочу удержать его. Удержать Шэдоу.
Рея указывает на то, что хочет купить, и мы продолжаем прогуливаться по секциям, выбирая кружевное белье, держась под руки. У кассы я вежливо отказываюсь, когда она предлагает оплатить мои покупки, но как только мы выходим из магазина, она тут же тащит меня в следующий, а потом еще в один. К тому времени, когда мы заканчиваем, я вымотана.
Она покупает мне обед в благодарность за то, что я прогулялась с ней, хотя именно я должна благодарить ее. Кроме моей двоюродной сестры, которая такая же домоседка, как и я, я никогда не знала, что такое настоящая женская дружба. Мне она нравится.
— В следующий раз обед за мой счет, — говорю я, когда мы выходим из торгового центра и ждем такси. Найт и Шэдоу привезли нас сюда, но Рея убедила их, что мы доберемся обратно сами, когда закончим «девичьи дела», как она выразилась, поскольку у них были какие-то дела в клубе.
Я представляю лицо Шэдоу, когда он увидит кружевное полупрозрачное ночное платье, и не могу сдержать улыбку. Что-то изменилось во мне, когда он коснулся меня, и теперь я хочу поиграть.
— Такси уже подъезжает, — говорит Рея, поднимая руку, чтобы привлечь внимание водителя. Но прежде чем машина успевает остановиться, на полной скорости подлетает фургон и резко тормозит прямо перед нами.
— Эй, какого черта… — начинает Рея, но тут из фургона выскакивают трое в масках и хватают ее. Один цепляется ей в волосы, и она роняет свои пакеты, пытаясь отбиться, когда ее начинают заталкивать в машину. Я стою как вкопанная, но только на секунду. Я роняю свои сумки и хватаю Рею за руку, изо всех сил стараясь вытащить ее, прежде чем эти мерзавцы успеют затащить ее в фургон.
— Отпустите ее, животные! — кричу я, надеясь привлечь к нам внимание, но Рея и так уже вопит на всю улицу.
Из окна кабины выглядывает лицо, покрытое татуировками, и зло ругается:
— Не ее, идиоты! Хватайте ту, у которой черные волосы!
Они тут же отпускают Рею, она падает на асфальт, а меня хватают и, не дав ей подняться, закидывают в фургон. Вся сцена с Реей тянулась как в замедленной съемке, но меня похищают стремительно. В один момент я стою на земле, а в следующий — уже в темном кузове, утопающем в полной темноте.
Я успеваю услышать крики Реи, прежде чем один из мужчин захлопывает дверцу фургона. Сердце колотится в груди, дыхание сбивается. Вокруг лишь тьма, и я вспоминаю страшную историю, которую писала год назад: девушка возвращалась домой после ночной смены, когда перед ней остановился фургон и ее похитили. В той истории она сбежала после трех недель заточения, убив своих похитителей, но что-то подсказывает мне, что мой конец будет другим.
Мне хочется кричать и требовать, чтобы они меня отпустили, но не могу найти свой голос. Хочется умолять, сказать, что они ошиблись, но ведь я четко слышала, как мужчина сказал забрать именно меня. Хочется свернуться калачиком и зарыдать, спросить, кто они и что им нужно от меня, но я скована страхом.
Не знаю, нормально ли так себя вести, но не могу ничего с собой сделать.
Поэтому молчу.
И мужчины в фургоне тоже.
Мы едем, кажется, вечность. Когда дорога становится ухабистой, я понимаю, что мы свернули с асфальта, но от этой информации мне ни горячо, ни холодно. Мы едем по ухабистой дороге около двадцати минут, прежде чем фургон останавливается.
Дверь открывается, и я
