По ту сторону от тебя (СИ) - Алиса Евстигнеева
Глава 8. И снова прошлое
Пока я силилась осознать случившееся, худощавый наклонился и… поцеловал мою маму. А та и не возражала. Кристинка под боком весело хмыкнула, всё ещё веря в то, что мы имеем счастье лицезреть обоих моих родителей. Меня же резко затошнило. Злость. Страх. Обида. Отвращение. Всё это захлестнуло одномоментно, настолько, что даже дышать больно стало.
В порыве бешенства я, не совладав с собственными реакциями, стукнула по первому, что попалось мне под руку. Первым попавшимся оказалась Туманова, которая тут же сменила хихиканье на возмущённое:
— Кирка!
После чего дала мне подзатыльник.
Мы завозились в кустах со всем пылом и горячностью, которые свойственны двенадцатилетним девицам. Остановило меня лишь осознание того, что на нас смотрят. Катаясь по земле, мы с Крис буквально вывалились из нашего укрытия едва ли не под ноги маме и её целовальщику.
Глядя на испуганное лицо мамы, я впервые в жизни в полной мере осознала фразу «сойти с лица». Ей было слегка за тридцать, и она всегда казалась мне невероятно красивой женщиной. Сейчас же, перекошенная от страха и ужаса, она показалась мне похожей на мумию.
На её спутника я старалась не смотреть.
— Тёть Эль, дядь Юр… — начала было вечно радостная Крис, но осеклась на полуслове, осознав, что перед нами стоял отнюдь не мой отец. — Здрасьте, — выдохнула она, густо покраснев.
Этого хватило, чтобы привести маму в чувство. Снова обретя самообладание, она сделала шаг к нам и чуть замедленно протянула мне руку: «Кир». Голос её звучал жалобно и просяще. И меня насквозь прошибло паникой.
Я резко вскочила на ноги, едва опять не опрокинув Кристинку на землю, но та устояла и, держась за меня, на пару со мной попятилась назад. Правда, наше отступление не могло продлиться долго, ибо за нашими спинами всё ещё маячили кусты.
— Кир, послушай меня, — уже более твёрдо начала мама. — Я всё тебе объясню. Только выслушай, хорошо?
— Угу, — сдавленно выдавила я, готовая провалиться сквозь землю.
Сутулый всё это время держался рядом с мамой, не зная, что делать. Я, наконец-то, решилась взглянуть в его лицо. Очкастый, невзрачный, немножечко помятый… На фоне моего идеального папы он смотрелся серой мышью.
Чем дольше я на него смотрела, тем яснее понимала, насколько я его ненавижу. Никогда бы не подумала, что способна на такие сильные чувства. Хотя… всё ещё было впереди, и мне предстояло сделать ещё много неприятных открытий.
Мама что-то лепетала фоном, пока я взглядом пыталась убить этого несчастного хмыря, проваливаясь в тягучее оцепенение. Он тоже смотрел на меня своими глазёнками, спрятанными под толстыми линзами очков. Смотрел и мрачнел на глазах. Нет, это не было эмоцией гнева… скорее, осознанием безысходности ситуации.
Из транса меня вывела Кристинка, вдруг толкнувшая меня в плечо и закричавшая:
— Бежим!
И мы побежали, причём как два зайца — в противоположные стороны. Не знаю, побежал ли за Тумановой очкарик, но мама ринулась за мной, крича мне в след безумное: «Кира, подожди!»
Я не послушалась, набрав какую-то безумную скорость. Ещё никогда в жизни я не бегала так быстро. А ещё мне помогло то, что за это лето мы с Кристинкой успели изучить едва ли не все местные дворы и подворотни, поэтому мне не составило большого труда затеряться среди лабиринтов кирпичных пятиэтажек.
Не сговариваясь, мы с подругой одновременно выбежали к остановке, чтобы уже в следующий момент заскочить в закрывающиеся двери отъезжающего троллейбуса.
Пока я сидела, вжавшись в кресло, и заново пыталась научиться дышать, Туманова успела заплатить за наш проезд и шмякнулась рядом со мной. Её горячая рука успокаивающе погладила меня по спине.
— Что будем делать?
— Не знаю, — словно в агонии дёрнулась я.
Крис поняла всё верно и убрала руку.
Пару остановок мы проехали в полнейшем молчании. Мой мозг лихорадочно пытался придумать хоть какой-то план, но в памяти всё время всплывал поцелуй мамы и того… другого мужчины.
Вышли мы на остановку позже нашей. Как два шпиона, уверенные в том, что мама и этот её… могут поджидать нас там. А после почти до самого вечера просидели на заброшенной детской площадке, скрытой в ближайшем парке. Лишь после того как на улице окончательно стемнело, а Крис начала нервно ёрзать на месте, уверенная в том, что родители её прибьют за позднее возвращение, было решено идти по домам, а дальше… действовать по ситуации. В итоге домой крались окольными путями, стараясь не показываться никому. Плелись мы медленно: ноги после дневной гонки болели нещадно. Наверное, мы могли сейчас стать лёгкой добычей для любого маньяка, коими тогда кишели все передачи о криминале, но нам повезло, за время нашего пути мы не встретили ровным счётом никого — ни маньяков, ни просто прохожих. Лишь на подходе к родному двору взгляд интуитивно выцепил две знакомые фигуры.
— Вон они! — пророкотал дядя Коля — отец Кристинки. — Где вы шляетесь?!
— Кира! — начал было папа, но я не дала ему закончить, с бешеной скоростью подлетев в нему и повиснув у него на руках. А потом уткнулась лицом ему в грудь и разревелась.
***
Они выясняли отношения всю ночь. Запершись на кухне, полушёпотом, без криков… Но я всё равно всё слышала, а что не расслышала, то додумала. Вообще-то папа порывался отправить меня ночевать к Тумановым, но я категорически отказалась, с ужасом представив ночь в неизвестности. Нахождение в одной квартире с родителями создавало некую иллюзию контроля, ведь если я буду знать, то буду готова…
Вот только никто не предупредил меня, что это будет настолько… тяжело.
Дожидаясь, когда меня можно будет отправить спать, родители не сказали друг другу ни слова. Просто делали вид, будто их не существует друг для друга. Спать я не хотела и оттягивала время всеми возможными способами. Зачем-то начала пылесосить и таскать вещи из одной комнаты в другую, буквально маяча перед носом у родителей. На мать я не смотрела, при этом кожей ощущая её болезненный взгляд.
Отец не выдержал первым и, подхватив меня на руки, утащил в детскую.
— Кирюш, — только и смог он выдохнуть, опуская меня на кровать. Я опять прижалась к нему, сдерживая рвущиеся наружу слёзы.
— Вы разведётесь? — прошептала ему на ухо. Разводы в то время не были редкостью, и едва не половина моих одноклассников
