Дождь в моей душе - Марина Зимняя
- Елена Михайловна ногу сломала, - устало произносит начальница.
- Дроздова? - уточняю я.
- Да, она самая. Ты себе даже не представляешь, как я расстроилась. Я только подобрала ему подходящую помощницу. Кто бы мог подумать, что его устроит женщина пятидесяти лет. Но она оказалась такой умничкой, такой порядок в приемной навела, папочка к папочке, документ к документу, все журналы в порядок привела. Мне показалось, что он даже подобрел немного. По крайней мере на последних трех планерках меня не распекали как школьницу, за профнепригодность набранных мной работников. Вот чего ее на стремянку то понесло? - Я смотрю на начальницу. И начинаю понимать к чему она все это мне рассказывает. - Шторы снять решила! И вот, теперь в гипсе минимум на два месяца.
- Вы хотите, чтобы я заменила ее на это время?
- Шурочка! Ну как я к нему эту токсикозницу отправлю? Она как услышала эту новость аж позеленела вся и в уборную рванула. Я то по началу ее хотела в приемную отправить, она все же поопытнее тебя будет. Но боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет.
- Хорошо! Я поработаю в приемной.
- Вот и славненько! Ты девочка умненькая, быстро разберёшься. Да и Роман Александрович немного поостыл. Это поначалу он тут разборы полетов устраивал, сейчас его уже не шарахается каждый встречный.
- Да ладно уж. Не объясняйте. Если честно мне он ни тираном, ни деспотом ни разу не показался. Просто он слишком серьезный. Ничего страшного, это же временно.
- Вот и хорошо! Я боялась, что ты испугаешься.
***
Я совершенно спокойно отнеслась, к своему временному переходу в приемную директора. В конце концов секретарем работать это не кандидатскую защищать. Просто нужно быть пунктуальной и внимательной к мелочам. Не думаю, что это та работа с которой я могла бы не справиться.
К слову наша жизнь стала потихонечку налаживаться. Матвей ходит в школу и на хоккей, я работаю и подрабатываю своим привычным способом по вечерам. Мы помогаем друг другу во всем. Трижды в неделю навещаем дедушку. По вторникам к нему ездит Матвей, по четвергам я заскакиваю после работы, а по воскресеньем мы навещаем его вместе. Дедушка Коля очень сдал, но все равно перебираться к нам не спешит. Хотя кроме как вскипятить чайник и подогреть готовый обед в микроволновке ничего уже не может. Мы готовим на троих, регулярно отвозя ему еду. Стирка и уборка его квартиры тоже разумеется на нас. Спасибо Матвею, парой он очень выручает меня с этим.
Оформление опекунства, тоже прошло достаточно гладко. Я давно совершеннолетняя и самостоятельная к тому же трудоустроенная. Кому как не мне заниматься воспитанием младшего брата. Органы опеки во многом пошли нам на встречу, разумно рассудив, что семья мы благополучная.
Вот только одно не меняется в нашей жизни, как бы она не налаживалась. Боль от утраты родителей не проходит. Иногда мне кажется, что временами она только усиливается. Я научилась справляться со своими эмоциями и уже не плачу от того что на глаза все время попадаются родительские вещи хранящие воспоминания о них. Я вообще не плачу. Слез больше нет. Они закончились пару месяцев назад и резервуары этой жидкости так и не восполнились в моем организме. Матвей тоже тоскует, но все меньше и меньше показывает эту тоску. Я знаю, что порождает эту боль. Эту боль порождает страх. Страх, что их образы со временем изгладятся из нашей памяти. А я не хочу забывать маму и папу. Я хочу помнить их до своего последнего вздоха.
- Давай съездим завтра на кладбище, - произносит Матвей становясь рядом со мной у окна. Я смотрю в окно прямо на липу, пожелтевшие листья которой жестоко рвет осенний ветер. На улице льет дождь. Завтра мама с папой отметили бы годовщину своей свадьбы. Мои родители прожили вместе почти двадцать четыре года.
- Умерли в один день, - шепотом произношу я.
- Они умерли в один месяц, Шур, - поправляет меня брат.
- Нет, Матвей! Папа умер в ту же минуту, когда умерла мама. Последние девять дней жила только его физическая оболочка, но не душа. Ты помнишь, как они любили друг друга? - Брат кивает. - Я тоже помню…
- Саш! А ты любила кого-нибудь, как мама папу.
- Нет. - Мои губы вздрагивают в легкой полуулыбке.
- А как же твой парень?
- Нет у меня никакого парня.
- Ну был же.
- Был да сплыл, - произношу я не отрывая взгляда от капель бегущих по стеклу.
- Я слышал, как родители обсуждали вашу свадьбу. Вы же собирались пожениться…
- Что говорили?
- Папа считал, что ты торопишься…
- А мама?
- А мама, говорила, что ели вы любите друг друга, то чего тянуть. О внуках фантазировала…
Отрываю взгляд от окна, поворачиваюсь к брату.
- Серьезно? Мама никогда не говорила мне ничего подобного.
Мот пожимает плечами.
- Ты из-за меня с ним рассталась? Да?
- Матвей! Андрей, это лишь инородный элемент случайно затесавшийся в мою жизнь. Он отвалился сам собой как бородавка.
- Не знал, что бородавки отваливаются сами собой.
- Я просто не нашла более подходящего эпитета. Просто бородавка это первое, что пришло в голову при воспоминании о нем.
- Значит не было никакой любви между вами?
- Значит не было, - подтверждаю его слова приобнимая брата за плечи. - А ты к чему этот разговор завел? Ты случайно не влюбился, - снова не могу сдержать легкой улыбки я.
- Я!? Да ты что!? Нет конечно! - резко высвобождается из моих объятий. Дыхание Мота учащается глаза начинают бегать.
- И кто она? Одноклассница или болельщица?
- Да ну тебя! - бормочет он направляясь к лестнице.
- Мот! Да я пошутила! Куда ты? - собираюсь догнать его. Но он в несколько широких шагов преодолевает лестницу наверх и оказывается у себя в комнате.
Что я там говорила про слезы? Резервуары опустели и не наполнились… Не зря всю ночь льет дождь, наверное, он поделился со
