Дом, в котором пекут круассаны - Lana Fisellis
— Дыши глубже, Леона. Они же не петлю тебе на шею накидывать собрались, — на секунду голос затих, а в следующий момент разразился новой порцией негодования. — Прекрати рыдать. В верхнем ящике моего стола я оставила все документы. Просто обнимись с ними и иди на планёрку. Прочитай по бумажке, все вопросы запиши, а потом передай мне. Напомни им про проекты, которые мне должны были прислать на почту для согласования. Если что тебя подстрахует Томас. Поговори с ним. Мы все вопросы решили ещё вчера. Только не истери, Леона, прошу, — плач медленно затихает, переходя рваные вздохи. — Сиди и улыбайся. Никто из них не накинется на тебя. Ну а если Эд попытается вмешаться… я разрешаю тебе послать его к чёрту.
Голос Леоны снова трещит не переставая, и Адалин прижимает ладонь ко лбу, чувствуя нарастающую головную боль. Не уезжающая до этого надолго, Аде впервые пришлось оставить за себя новоиспеченную помощницу одну. А она закатила истерику от свалившихся на её плечи обязанностей. Даже с учётом того, что большую часть Адалин разгребла перед отъездом.
— Никто не заставляет тебя лично назначать встречи, — устало шепчет Адалин. — Ты просто моё достоверное лицо, которое должно передавать мне всю информацию. Зайди к Томасу. И выпей успокоительного чая.
Адалин сбрасывает звонок до того, как трель Леоны снова резанёт по ушам. Телефон скользит за спину, но вместо того, чтобы опуститься в карман джинсовых шорт, просто падает на тканевую седушку стула. Лицо Ады опускается в раскрытые прохладные ладони, а глаза закрываются. Вся её жизнь неразрывно была связана то с семьей, то с работой — большой империей отца на пол Европы, перекрывающий Аде кислород. И даже за много километров ей не давали забыть об этом. А ей хотелось. Хотелось бросить всё, уехать в другую страну, устроиться на обычную работу, вечерами выходного дня петь в баре у Тоина. Хотелось наверстать всё упущенное, и не видеть всей той грязи, которая скрывается парочкой шуршащих купюр.
И пока Ада старалась успокоить разбушевавшуюся помощницу, вокруг неё разворачивается целое преступное действие. Илья расплылся в хитрой улыбке, задорно подмигнув Кириллу. Тот тут же отсалютовал ему, словно только и ждал этого знака, и тут направился к Жене, увлекая её в разговор. Ада вряд ли догадывалась, что попала в настоящую секту. Такую сцепленную воедино семью, что понимали друг друга с полуслова. Поэтому Илья точно знает, что может спокойно приближаться к ней со спины и никто не выдаст его — кроме Жени, которая сейчас хохотала над шутками Кирилла. Алиса вдруг окажется рядом с француженкой, отвлечённо спросит, как у неё дела и проверит, не пострадает ли телефон. А потом легко отойдёт в сторону за секунду до того, как руки Ильи проскользнут под коленями француженки.
Адалин даже не успевает взвизгнуть, как теплота ладоней обжигает кожу даже сквозь ткань футболки, заставляя Вуд крепко вцепиться в мужское плечо и, приподняв брови, взглянуть в лицо Стрелецкого.
— Стой. Что ты делаешь? — тихо шепчет она, пока по губам Ильи расползается пусть и хитрая, но доброжелательная улыбка.
— Ты нарушила самое главное правило нашего “клуба”, — поймав её непонимающий взгляд, Илья парктически ликует. — Работу мы оставляет за пределы домика. И за нарушением следует наказание.
— Что за детский сад? — Адалин закатывает глаза, и собрается было соскользнуть с его рук, как Стрелецкий прижимает её к себе крепче, сверкнув серыми глазами в полумраке. — Ты что, серьезно? — Ада знала, что есть одно волшебное слово, которое достаточно было просто прошептать, чтобы помощь тут же подоспела. — Женя!
— Сделай вздох!
В этот момент крепкие руки цепко обвивают худой живот и толчок потянул её назад, прямо в сторону бассейна. Илья со смехом выждал буквально секунды две, чтобы осознание успело её настигнуть, а в следующий момент оттолкнулся и вместе с ней кубарем рухнул в воду, уходя под тяжестью почти к самому дну.
Он отпускает её почти мгновенно, чтобы позволить всплыть первой. Ощущает толчок в свой живот, когда она вздымается выше и медленно смыкает свои глаза. Вода обнимает его тело, не даря тот непревзойденный контраст, что был у остальных. Его сердце замирает, пузырьки воздуха вздымаются вверх и исчезают на поверхности, пока он находится там, под водой. И только спустя какое-то время Илья отталкивается от дна и медленно выныривает, шумно выдыхая через ноздри остаток воздуха.
Тело, нагретое солнцем, продрагивает от вечернего холода, пока Адалин, улыбаясь, проводит ладонями по лицу, стирая назойливо затекающие в глаза крупные капли воды. Вуд тихо смеётся, когда слышит злое шлепанье босых ног Жени по плитке. О… уж Женя за Адалин то…
— Илюша, я оторву тебе яйца! И заставлю съесть их на ужин, — шипит на него с плитки Павлецкая, пока Адалин, оперевшись руками о нагретую солнцем керамику плитки, подтягивает тело наверх — футболка вымокла вся до последней нитки, безжалостно облепив тело блондинки, как вторая кожа. — Вот выйдешь оттуда, я тебе покажу, где раки зимуют, негодник!
Вуд как-то чисто случайно пересекается взглядом с Кириллом. И что в глазах друга Жени, что в глаза Адалин вспыхивают одинаковые, нехорошие огоньки. В их головах родилась одна мысль. Пока Павлецкая отчитывала Илью, а заодно и всех остальных, всеми известными ей словами, Адалин медленно поднялась на ноги. Сейчас подруге и дела не было до неё, а значит… Руки блондинки обхватывают подругу где-то под грудью, пока мокрая футболка прижимается к её спине и Женя испускает нервный взвизг, от обжигающего кожу холода. Кирилл тихо смеется в кулак, чтобы не раскрыть этот «коварный план», пока Адалин спешно отстраняется, почти тут же срываясь на бег от разъяренной Жени.
4 глава
Сентябрь, 2011.
Франция, Париж.
Адалин подтягивается, удобнее устраиваясь на подоконнике окна и осторожно поправляя школьную клетчатую юбку. Пятки кроссовок упираются в бок скамейки, на которой развалился Тоин, скрыв свои глаза за стёклами солнцезащитных очков, и привалившийся к нему плечом Ник, положив на свои колени ноутбук, а второй рукой нащупывая сэндвич из пекарни, протягивая его разместившейся на подоконнике Адалин.
— Сидеть на подоконнике неприлично, — буркнул Ник, подняв на троюродную сестру глаза поверх экрана ноутбука. — Приятного. Я взял с индейкой.
— Может быть, не будь вы оба такими широкими, что заняли всю скамейку, я бы и потеснилась с вами. Выключай своего чопорного англичанина, Ник, — прицокнула языком
