Развод не дам. Точка - Галина Милоградская
— Не приезжай к нам, — говорю утром, пока Каринка чистит зубы. — В Пхукет. Не приезжай, мы отдохнём сами.
— А Каринка? — Марат хмурится. Думал, я соглашусь провести с ним неделю в одном номере? Серьёзно?!
— Скажешь, что с работы не отпускают. Если хочешь, потом куда-нибудь с ней съездишь. На каникулах.
Как-то всё просто выходит. Даже не больно рассуждать о будущем без Марата. Его чемодан уже собран и стоит в коридоре: когда я проснулась, попросил разрешения зайти, долго копался в гардеробной. Как будто я ключи забираю и больше не пущу. Ясно же, что за один заход он всё не вывезет.
— Может, всё-таки поговорим? — тихо спрашивает он. Большие ладони обвили пузатую чашку. Я её дарила на Новый год. Настоящая гжель, ручная работа. Белый и синий — он у меня всегда с этими цветами ассоциировался. Светлые волосы, голубые глаза, форма лётчика, небо и облака… Боль на мгновение накатывает с такой силой, что приходится стиснуть зубы и отвернуться.
— Не сейчас, — отвечаю ровно. Нет, сейчас всё скатится в слёзы. Сейчас я слишком слаба, чтобы не дать ему второй шанс, даже если знаю, что он его не заслуживает. Пока по живому режут, надо дождаться, когда онемеет сердце, и тогда мы поговорим. Пусть объяснит, что со мной было не так. Пусть объяснит, как дошло до такого: ребёнок! Пусть, но потом.
— Агат, — он почти шепчет. Внутри всё дрожит-дребезжит.
— Я же сказала: не сейчас! — срываюсь. Голос звенит высокими нотами. Каринка удивлённо хлопает ресницами — только зашла на кухню. Криво улыбаюсь. Надо с дочкой поговорить. Объяснить. Тоже потом. Дайте мне себя собрать, хотя бы одну треть разрушенного пазла восстановить. Дайте воздуха, потому что до сих пор задыхаюсь.
— Пап, ты опять надолго улетаешь?
Марат вдруг сгребает её, сажает на колени и зарывается в шею. Прерывисто выдыхает. Я теряю дар речи и способность соображать. Мне вдруг становится больно… за него. Поймав эмоцию, отшвыриваю её в сторону. Сам разберётся. Дочь отбирать не собираюсь.
— На несколько дней, булочка, — говорит глухо. — Боюсь, отпуск проведёте без меня.
— Ну, па-а, — тянет Каринка и берёт его лицо в ладошки. — Ты же обещал.
— Мы с тобой на каникулах куда-нибудь съездим. Только ты и я.
— Вы что, разводитесь? — требовательно спрашивает она. Меня ведёт. Впиваюсь в стол, крепко сжимаю. В её группе было несколько детей из неполных семей. И странно считать, что дети ничего не видят, не слышат и не понимают. И не обсуждают между собой. Но мы с Маратом не ругались, откуда такие вопросы?..
— Нет, булочка, — мягко улыбается Марат. — С чего ты взяла?
— Вы не разговариваете. И мама часто плачет.
Сердце сжимается. Смотрю на дочь, глаза наполняются слезами: заметила.
— Мы просто немного поругались. Такое бывает. — Марат гладит её по голове. — А меня правда не отпускают с работы.
Звонок спасает от необходимости продолжать разговор. Юлька. Принимаю вызов и выхожу на балкон. Горло перегородил горький комок, ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Ты там что на собеседовании наговорила, что Алекса второй день колбасит?
— Что? — не сразу получается переключиться. Мысленно я до сих пор на кухне. Алекс. Мой первый начальник и раздражающий тип, который косит под подростка. — Вроде ничего особенного. Он сказал, что ждёт со второго.
— Ничего особенного, — хмыкает Юлька. — А что он тогда спрашивал, замужем ты или нет?
— В резюме это указано, — говорю сухо. И про дочь указано тоже. Вопрос может быть манипуляцией: он знает, что Юлька мне расскажет. Я увижу интерес с его стороны и сама заинтересуюсь. Пригодились книги по психологии, которые читала от нечего делать. Хотя может я теперь просто подозрительно отношусь к мужчинам… Это тоже не стоит исключать. Может, Алекс этот нормальный. Тогда зачем ему знать, замужем я или нет?
— И что ты сказала? — спрашиваю небрежно. Юлька фыркает.
— Не волнуйся, ваши аргентинские страсти с твоим муднем остались за кадром. Сказала, что всё сложно.
— Зачем? — тяну с раздражением.
— Потому что тебя вытаскивать надо. А красивый мужик рядом поднимает самооценку на пятьсот процентов. Поверь, я это как никто знаю!
— Не нужно мне никаких мужиков, — шиплю, оглядываясь на кухню. — Ты в своём уме вообще?!
— Стопэ. Я тебя не укладываю в его постель! Хотя, знаешь, не будь у меня Тошика… Ладно. Слушай. Он не бабник, и вообще в интрижках на работе на замечен. Но девочки говорят, что любит флиртануть на досуге. С тебя убудет комплименты получать? Может, поймёшь, что вокруг жизнь кипит, о себе задумаешься. И Марика ткнёшь в дерьмо, пусть видит, что потерял!
— Ты Макиавелли? Целую стратегию выстроила.
— Нет, я скорее Сунь Цзы, и уничтожать твоего Марика мы будем медленно, по всем правилам ведения войны.
Глава 13
Марат
Не верю, что всё вот так кончится. Не может кончиться так просто: чемоданом и дверью, закрывшейся за спиной. Прислоняюсь лбом к дверному косяку, в глазах печёт. Соберись, тряпка! Никуда мои девочки не денутся, не отпущу никуда.
Чемодан в багажник, сам за руль в Бутово к Карену. Он живёт в студии, особо не развернёшься, но спасибо, что вообще принял. Можно к Ляльке, но не до неё сейчас, всё на Агате сосредоточилось. На ней и нашем треснувшем браке.
— Слушай, так может это к лучшему вообще.
Карен сидит на диване, я — на полу, спиной этот диван подпираю. В руке — стакан с виски, завтра выходной, можно позволить расслабиться. Немного, чтобы попустило. Поворачиваю голову, смотрю на друга, бровь сама ползёт вверх.
— Ну, смотри, Агата всё уже знает, Ляльку можно не прятать, Костика — тоже. Съезжайся с ними, делов-то.
Как у него всё просто. Делов-то, правда — уйти к любовнице, там уже семья готовая. Вторая. А что, удобно же. Почти ничего в жизни не поменяется, кроме девочек, слишком драгоценных, чтобы терять. Утром, когда Каринка про развод спросила,
