Кто такая Даша? - Нина Резун
– Какая прелесть! – восхитилась я.
– Ты знаешь, что дятел очень полезная птица для леса?
– Что-то слышала об этом.
– Они спасают деревья от короедов и жуков-дровосеков.
– Ты орнитолог? – опуская голову и направляя взгляд на Артема, спросила я. – Или… кто ты по образованию?
– Учитель по биологии, – улыбнулся Артем, не обнажая зубов.
– А как оказался водителем?
– Здесь больше платят.
– Мой отец был физиком, – зачем-то сказала я.
– Был?
– Да, он погиб много лет назад.
– Мне очень жаль.
Мы пошли дальше. Неожиданно мне захотелось поговорить с кем-нибудь о своем отце, о маме, о себе и своем детстве, доверить свою тайну и перенести часть забот на чьи-то плечи. Пусть даже просто рассказав о них. Я так давно ни с кем не говорила. Только с Жераром. Но с ним разговаривать все равно, что с ребенком, а хотелось взрослого общения.
Но тот ли Артем человек, которому можно доверять? Ведь он работает на Храмцова, и тот ему хорошо платит. А что могут сделать деньги с человеком, я знала не понаслышке.
– Ты слышала? – сказал Артем. – Все, кто остался у бассейна делают ставки.
– Какие ставки?
– Это любимая забава ребят из сметного отдела и отдела продаж. Когда мы куда-нибудь выезжаем, они делают ставки на то, кому из двух небезызвестных тебе барышень повезет сегодня ночью.
Я поняла, о чем речь и не стала разыгрывать недоумение. Я вперила взгляд вперед и как можно безразличнее спросила:
– И на чью сторону перевес?
– На сторону Кудрявцевой.
– Почему?
– Ей повезло в прошлом году.
– Ясно.
Мы прошли несколько шагов молча, а потом Артем сказал:
– Они обе проиграют. Но наверняка и виду не подадут, чтобы не стать посмешищем.
Что это значит? Уж не собирается ли Роман Викторович преодолеть расстояние в пятьдесят метров, разделяющие наши дома, и два этажа вверх, чтобы явиться ко мне?
Но я не осмеливалась об этом спросить, и отвернула от Артема голову, чтобы он не видел, как воодушевила меня эта догадка.
Выдержав паузу, во время которой Артем очевидно ждал от меня вопроса, он продолжил:
– Роман Викторович просил передать, что сегодня ночью он будет в моем номере. И будет ждать тебя.
Я недоверчиво повернула голову к Артему, а потом перевела взгляд на руку, в которой держала телефон. Новых сообщений не было. Но не отображались и «антенки» в строке состояния. Видимо, мы ушли далеко, и здесь связь не ловила.
– Он мне ничего об этом не писал, – сказала я.
– Он напишет. Но пока просил передать на словах.
– А где будешь ночевать ты?
– В охотничьем домике. Он чуть глубже в лесу.
– А кто будет в номере шефа?
– Никого. Он будет закрыт.
– Что еще я должна знать?
– Мой номер рядом с твоим. Двести шестой. Время он тебе напишет. И он просил быть очень аккуратной.
– Я поняла.
Артем осмотрелся по сторонам, словно убеждаясь, что мы одни, и тихо сказал:
– И еще кое-что. Касательно того, почему я здесь оказался. Кроме того, что мне нужно присмотреть за тобой, мы должны засветиться на прогулке вместе. На тот случай, если тебя увидят входящей или выходящей из моего номера. Надо, чтобы всё связали воедино.
– Зачем?
– Чтобы все решили, что мы любовники.
Я остановилась и во все глаза уставилась на него.
– Что все это значит?
– Я думаю, ты согласишься, что лучше числиться в моих любовницах, чем в любовницах шефа. Тебе жизни не дадут, если узнают.
– Боже, какая забота! – резко сорвалось у меня. – Это его задумка?
– Да.
– А поцеловать меня для пущей убедительности он не просил?
Я вдруг разозлилась. Что еще придумает шеф, чтобы скрыть нашу связь? Может ли он «подложить» меня под Артема на самом деле?
– Нет, – ответил Шведов. – Он сказал, чтобы я даже в мыслях этого не допускал.
– Почему ты это делаешь, Артем?
– Он хорошо платит.
– И тебе нравится такая работа?
– У меня болеет мама. Лекарства стоят очень дорого. Можно, конечно, получать их по квоте, но ее нужно ждать. А у нас нет этого времени.
– Прости, я не знала, – моя злость пропала, и я снова пошла по дорожке.
Я вспомнила, что однажды видела служебную записку от Шведова на имя Храмцова с просьбой предоставить ему материальную помощь в размере двухсот тысяч рублей. И Роман Викторович ее согласовал. Я тогда еще плохо знала Артема, и не придала ей особого значения.
– Значит, он тебя тоже купил, – с горечью сказала я.
– Нет, – оборачиваясь ко мне, сказал Артем, чуть нахмурившись, – это не так. Когда Роман Викторович брал меня на работу, он сразу сказал, что мне нужно будет выполнять разного рода поручения как по рабочим вопросам, так и по вопросам личного характера, и я с этим согласился. И кроме того, когда только мы узнали о страшном диагнозе мамы, Роман Викторович первым предложил свою помощь. Он нашел хорошего врача, помог купить лекарства, которых не было в наличии. Дал материальную помощь. И сейчас всякий раз спрашивает, не нужно ли еще чем-то помочь. Он хороший человек. Строгий, где-то черствый, но хороший. И ты наверняка, это знаешь.
Артем распалился, заговорил на повышенных тонах, позабыв об осторожности, и я поняла, что, если весь мир восстанет против Храмцова, Артем жизнь положит, чтобы его защитить. Он для него теперь царь и бог.
– Чем болеет твоя мама? – ушла я от ответа.
– У нее рак груди. Вторая стадия. Ей удалили одну молочную железу, и сейчас она проходит химиотерапию.
– Где вы лечитесь?
– В Москве.
– Кто сейчас с твоей мамой?
– Моя сестра. И еще мы нанимали сиделку. Это тоже Роман Викторович позаботился.
– Тебе повезло, что ты встретил его на своем пути.
– А тебе?
– И мне, наверное, тоже.
И в самом деле, чем Храмцов мне не угодил? Что было бы с Жераром и со мной, если бы Роман Викторович не предложил мне эту связь? Пусть за деньги, но это ведь я решила скрыть от него правду! Помог бы он мне, как Артему, если бы узнал, на что действительно мне нужны деньги? В тот момент я подумала, что помог бы. И разве не легла бы я с ним также в постель – из благодарности? Тогда в чем он виноват?
Ох, что это было за испытание! Между комнатами расстояние всего два метра, но пока я кралась от своего номера до соседнего, мне показалось, я преодолела километр. Причем бегом.
