Моя Мия. На осколках первой любви (СИ) - Лина Коваль
Жесть.
Презервативы… Это что означает?
— Мир, — шепчет Юлька испуганно. — С тобой всё в порядке?
— Какого хуя? — рычу подрываясь.
Несусь в прихожую и хватаю куртку.
Глава 14. Взрывающаяся Мия
— Привет, — открываю входную дверь Лёве и склонив голову набок изображаю крайнюю степень раскаяния. Зимний колючий ветер бьёт по ногам, поэтому тут же отскакиваю от порога и жестом приглашаю гостя войти. — Прости, пожалуйста.
— Привет, Ми, — проходит Демидов в дом, скидывая куртку и оставаясь в серой рубашке и строгих брюках. — Да всё нормально. Чего ты распереживалась?
Забираю куртку, пахнущую приятной туалетной водой, и уношу в гардеробную, которая располагается тут же, в прихожей.
Вернувшись, снова зависаю.
Озвучив отцу имя парня, с которым я обедала, и заверив, что обедом мы и ограничились, а презервативы в моей сумке — глупая шутка девчонок, я не сильно удивилась, как быстро отец нашёл телефон Льва Демидова и тут же ему позвонил.
Папа не ханжа и не пуританин.
Он просто беспокоится о моей безопасности. Это одновременно бесит и восхищает в нём.
Лёва, как ни странно, отреагировал на звонок позитивно и пообещал перед поездкой в клуб заехать, чтобы познакомиться лично. Она выпала на субботу.
День, когда у родителей уже традиционный ужин с друзьями.
Всё это немного выбивает из колеи и вынуждает отчаянно краснеть. Мне неприятно, что я будто бы заставляю Демидова встречаться со своими родителями, а он, возможно, и не собирался никогда?
Но тогда зачем согласился?
— Хотел принести тебе букет, но решил не смущать. Знал, что будет неудобно, — говорит Лёва, глядя на меня сверху вниз.
— Да, — поспешно киваю. — Не надо было. Спасибо тебе.
В прихожую выглядывает мама. В лёгком шелковом платье практически незаметен животик, который она по привычке поглаживает.
— Добрый день, — улыбается ободряюще. — Что вы здесь стоите?
— Здравствуйте, — обращается к маме Демидов, повернув голову. — Лев.
— Элина. Пойдёмте, поужинаете с нами?
— Не откажусь, — Лёва хватает меня за руку и идёт вслед за мамой.
В столовой непринуждённая обстановка, фоном звучит лёгкая музыка, а накрытый стол смотрится очень по-домашнему.
— Всем добрый день, — произносит Демидов низким голосом, обращаясь к сидящим за столом.
Мужчины обмениваются рукопожатиями.
— Руслан, — кивает отец, награждая меня коротким шутливым взглядом.
Закатываю глаза от его выходок. Всё время подначивает меня, но, конечно, любя. С этим не поспоришь.
Лёва знакомится с дядей Андреем и усаживается справа от меня.
— Как дела у Виктора Александровича, Лев? — спрашивает папа.
— По-моему, нормально. Работает.
— Мы по нему здесь тоскуем, — произносит серьёзно дядя Андрей. — Пока сложно понимать, что дальше будет в городе с новой главой.
— Да уж, — отец многозначительно поднимает брови, и все сидящие за столом взрослые понимающе улыбаются.
— Вчера мой помощник подал документы для получения разрешения на строительство, а его развернули. Видите ли, форма заявки теперь другая, — продолжает дядя Андрей. — Поэтому передай, пожалуйста, Виктору Александровичу наши искренние поздравления о его повышении и сожаления о том, что город потерял такого первоклассного руководителя.
— Хорошо, — улыбается Лев, коротко посматривая на меня. — Спасибо.
— Угощайся, Лев, — предлагает мама. — У нас пока лёгкие закуски под вино. Выпьешь?
— Нет, я за рулём. От чая не откажусь.
Опускаю голову, рассматривая вырез на груди в форме сердечка. Для клуба я решила выбрать что-то не совсем отчаянное, как в прошлый раз. Модные рваные джинсы и короткий черный топ вполне подошли. Волосы забрала наверх, а в уши вставила крупные серьги-кольца. Получилось неплохо.
— Вы по-моему в клуб собираетесь? — спрашивает тётя Настя, внимательно изучая нас попеременно. — А ты за рулём?
— Не люблю алкоголь, — морщится Лёва.
— Расслабляться тоже надо, но это дело каждого, — постановляет папа.
— Клуб, — мечтательно произносит Громова. — Когда мы сходим?
— Началось, — закатывает глаза с улыбкой дядя Андрей.
— Я хочу танцевать. Элина, пообещай мне, что как только ты родишь и немного освоишься в роли матери четырёх детей, мы девчонками пойдём танцевать?
— Конечно, пойдём, — подтверждает мама, выставляя перед Лёвой фарфоровый чайник и красивую чайную пару. — Сахар, — пододвигает стеклянную вазочку.
— Спасибо, — кивает Демидов.
Чувствует себя вполне раскованно, несмотря на кучу незнакомых людей. Я бы терялась, руки заламывала. А он как скала спокойный. Это вызывает восхищение.
Слежу за движениями его пальцев, помешивающих чай.
— Зря я клуб продал, — замечает папа и получает шутливый тычок от мамы. — Придётся арендовать для вас на вечер.
— У вас денег не хватит, — подначивает тётя Настя.
— Скинемся с Глебом и Долинским. Они побогаче будут.
За общим полушутливым разговором протекает ещё минут десять, прежде чем громко хлопает входная дверь. Шум голосов тут же стихает.
— Мирон? — удивлённо восклицает Громова. — Ты вроде не собирался?
— Всем привет, — произносит Мир и окидывает взглядом всех присутствующих, зависая на Демидове.
Прозрачные глаза темнеют, и он резко подаётся вперёд.
Зажмуриваюсь и снова размыкаю веки. Сердце отдаёт в рёбра, потому что я не видела его кучу времени, а он ни капельки не изменился.
— Мирон, — протягивает открытую ладонь Громов. — Встречались раньше, но лично не знакомились.
— Лев, — отвечает невозмутимо мой спутник.
— Ужинать будешь? — обращается к Мирону мама, поджимая губы и неловко поднимаясь.
— Нет, но спасибо, — мотает головой Мир и смотрит прямо на меня. — Я к Мие.
— Ко мне? — удивлённо разворачиваюсь, пребывая в панике.
— Да, — его лицо напряжено, но, пожалуй, замечаю это только одна я. — Мне нужны лекции по проектной графике.
— А-а-а, да, — подпрыгиваю с места, извиняясь глазами перед Лёвой. — Прости, я совсем забыла тебе отдать.
В полнейшем молчании выходим из кухни. Поднимаюсь по лестнице, чувствуя, как по обнажённой пояснице распускаются мурашки оттого, что он пялится, неотрывно следуя за мной.
Зачем? Я бы спустила ему эти проклятые лекции на первый этаж.
Зайдя в комнату, Мирон плотно прикрывает дверь и опирается на неё спиной, складывая руки на груди. Молча наблюдает, как я ищу его тетрадь в стопке на столе.
— Просто чудесно, — ворчу шёпотом, закусывая губу.
Раздражение, которое начинает распространяться в воздухе, немного обескураживает и ошеломляет.
— Вот она, — отыскиваю наконец-то. — Прости ещё раз, — несусь к двери.
Мир отшвыривает вручённую ему тетрадку и хватает меня за руку:
— У вас всё серьёзно?
Впиваюсь глазами в строгое лицо.
— Ты о чём? Отпусти, — пытаюсь освободиться.
Что за реакция?
Он ведь сам признался в любви к своей рыжей, так пусть катится ко всем чертям.
Вдруг осознаю, мне совершенно всё равно, что он думает. Злюсь дико, извиваясь и упираясь свободной ладонью в твёрдое плечо и
