Завтра выпадет снег - Марина Сумцова
— Тебе разве не говорили, что с девушками надо обращаться нежнее? Никто правилам приличия не учил, щенок?
Подслушивать я не решилась, только нырнула в тёплый салон и уставилась на Морозова.
Он стоял на улице без куртки, что давало определённое преимущество. И всё же никто не решался перейти к активным действиям. Через пять минут замёрзший мужчина сел в автомобиль и спокойно, словно ничего не произошло, спросил:
— Куда ехать?
Всё нутро дрожало, трепыхалось, как рыба на суше, жаждало знать, что у Жени никого нет. Именно поэтому я выпалила:
— Поехали к тебе.
Глаза мужчины, что были направлены на дорогу, резко переместились на меня и заплыли дымкой. И я поняла, что пропала.
Глава 6. Тайна
С каждым шагом к заветной двери моё сердце трепетало, пыталось вырваться из груди и сбежать, позорно замирало и вновь оживало. Я впервые чувствовала себя такой нетерпеливой и одновременно боязливой. Когда конечная цель ясна, обычно будущее не страшит. Не в этот раз. Я до чёртиков дрожала от одной только мысли, что снова поступала, как полная идиотка, и всё же уйти была не в силах. Казалось бы, беги подальше и не думай ни о чём. Как бы не так. Я очутилась в ловушке собственных желаний.
Наконец дверь открылась, и я смогла зайти внутрь. Но ничего не произошло. В квартире царила тишина, лишь часы мерно тикали и создавали атмосферу уюта. Я неловко потопталась на коврике, стараясь стереть налипший к ботинкам снег, как вдруг почувствовала сзади прикосновение. Одна рука Жени мягко легла на мою талию и притянула к себе, а вторая — на плечо в попытке стащить шарф с шеи. Я чувствовала затылком его тяжёлое дыхание и не спешила поворачиваться.
— Позволь за тобой поухаживать, — властно потребовал.
Кто бы знал, что нежность — это тоже сексуально? От его плавных касаний у меня кружилась голова не хуже, чем от вермута. Никакого подтекста, он не проявлял излишней настойчивости. Женя не переступал черту. Не накинулся на меня, как в первый день знакомства, не бросился исследовать тело, не стал судорожно целовать. И это распаляло мой интерес ещё больше.
Мужчина помог снять куртку, бережно повесил её. Следом принялся за ботинки и не позволил самой разуться. Его пальцы как бы невзначай провели по моим ногам — от заледеневших коленок к икрам, переместились на ступни и начали аккуратно их массировать.
Я сидела на маленькой обувнице и не могла отвести от этого таинства глаз: происходящее мне казалось интимным, чем-то глубоким и личным. Женя поднял взгляд. Лукавый прищур и хитрая улыбка не дали сомнения — он изучал реакцию. И его собственные выводы его явно порадовали.
Уже через секунду он выпрямился, включил свет, быстро разделся и галантно протянул ладонь.
— Кофе? — мелодичный мужской голос вырвал меня из оцепенения. Судорожно кивнула и пошла следом за уверенным парнем.
В прошлый визит я не удосужилась оценить его квартиру — совсем не хватило времени. Зато в этот раз смогла разглядеть почти всё.
Обитал Женя, к моему великому удивлению, в простенькой двушке. Пятый из семи этажей, окна на две стороны — в маленький зелёный двор с детской площадкой и на достаточно шумную улицу. Ремонт в квартире не делали явно давно. На полу лежал старенький изношенный паркет «ёлочка», вся мебель, казалось, стояла ещё со времён Сталина. И всё же в квартире было уютно и по-домашнему тепло.
Почти сразу справа от входа располагалась комната, отданная под гостиную, в конце прихожей, слева, разместилась спальня, в которой мы и провели большую часть времени в первую встречу, а напротив неё в конце небольшого узкого коридорчика притаилась маленькая кухня — именно туда хозяин сразу меня и повёл.
Я уселась на ярко-оранжевый стул и с особым остервенением стала следить за действиями парня. Он технично доставал из шкафов то сахар, то зёрна кофе, то искал ещё что-то. Уже через пару минут он включил машину, та громко крякнула и медленно начала готовку.
— Почему ты изменила своё решение? — испытующе рассматривал меня, впитывал каждую черту и явно наслаждался.
— Захотелось узнать, оправдан ли риск, — я смущённо улыбнулась.
— И как считаешь, он оправдается? — его взгляд из-под полуопущенных ресниц и лисья ухмылка превращали взрослого мужчину в маленького мальчишку, рассматривающего игрушку. Это понимание немного задевало, но я решила не зацикливаться на мелочах и отдаться эмоциям.
— Очень на это надеюсь, — томно выдала я и прикусила для пущей картины губу. Женя сразу прикрыл глаза и помотал головой.
— Перестань так делать, сегодня у нас совсем другая программа на ночь, — укоризненно проворчал он.
Я замерла на мгновение и с опаской оглянулась. Что он задумал? Его с виду доброе выражение лица и должность преподавателя твердили о том, что этот человек не может быть маньяком. Или всё же может?
Он с жадностью следил за моими пытками, за сменой эмоций, которые прямо-таки рисовались на лице, казалось, даже мог читать мысли, всё самое сокровенное. Парень неспеша поставил передо мной чашку сварившегося чёрного кофе, сделал ещё одну порцию для себя и вновь уселся на табурет, выжидающе глядя.
— И что же мы будем делать? — прошептала я едва слышно.
— Говорить.
Он улыбнулся так легко и чисто, что все сомнения и страхи отпали. Женька просто хотел узнать обо мне лучше. Впрочем, у меня имелось аналогичное желание. И я сразу же согласно закивала, пряча лицо над чашкой кофе.
И мы правда просто болтали. Сначала за кофе и печеньем, после перешли в гостиную и в шутливом полулежачем состоянии задавали друг другу вопросы, узнавали чуть больше, приоткрывали завесу тайны.
Как оказалось, в наш город Женя приехал совсем недавно, буквально за неделю до нашего знакомства. Он учился здесь, вырос, впервые влюбился, даже женился и развёлся, а потом уехал пытать счастье в Москву. В столице оставил бизнес и друзей, в срочном порядке перебрался сюда, так как его отец серьёзно заболел. И теперь парень помогал родителю, всячески поддерживал, покупал лекарства и всем обеспечивал. Благо, его компания, оставленная в Москве на попечении друга, приносила неплохой доход. Да и местная работа хоть и оплачивалась не слишком достойно, всё же копейку в карман закидывала.
До глубокой ночи мы лежали на диване: Женя расположился на моих бёдрах и таращился в потолок, рассказывая очередную историю из жизни, а я рассматривала обои и представляла услышанное через призму
