Девушка с татуировкой гаргульи - Эвелина Грин
Виктор выключил компьютер и покинул комнату. На кухне, такой же невзрачной, как и комната, заварил себе быстрорастворимый кофе. Обои цвета плесени так и просили сделать здесь ремонт, но это было не его жилье, чтобы так тратиться. Выпив несколько кружек кофе и перекусив бутербродами с колбасой, он покинул квартиру. Сел в черный Ниссан и поехал в онкологию, чтобы проведать мать.
Виктор припарковался на территории больницы, и вошел в здание.
— Я к Веронике Волковой. — сказал Виктор администратору.
— Кем ей являетесь?
— Сыном.
— Покажите документы. — попросила администратор.
Виктор дал ей свой паспорт, и та сверилась с данными в компьютере.
— Заполните анкету и наденьте бахилы. — менторским тоном сказала женщина, средних лет с черным пучком волос на голове.
Виктор заполнил документы, в автомате купил бахилы и надел их. Он поднялся на второй этаж и прошел в палату матери. В больничной комнате было три койки, которые были заняты возрастными дамами. Когда он увидел сильно похудевшую мать с кругами под глазами, его сердце сжалось от боли. Он присел на край постели и взял исхудавшую ручку матери.
— Виктор, это ты? — она с трудом открыла такие же бесцветно-серые глаза, как и у него.
— Да, мама. Прости, что неделю меня не было, были дела. — повинился он.
— Знаю, сынок. Только ты зря стараешься, врачи сказали, что мне от силы остался месяц.
— Ты не умрешь. — твердо сказал Виктор. — Документы почти готовы. Мы улетим за океан, в Америку, и там тебя вылечат.
— Хорошо. — не стала разубеждать сына мать.
Его горло сдавливали слезы, и Виктор с трудом сглотнул ком в горле.
— Может, прогуляемся? Сегодня распогодилось. — спросил он.
— У меня, к сожалению, нет сил.
— Я возьму тебя на руки. — сказал он.
— Не надо.
Соседки по палате о чем-то переговаривались шепотом.
— Ты сегодня что-нибудь ела?
— Да, немного. А ты опять не спал. — укоризненно сказала женщина.
Она исхудала настолько, что похожа была на дюймовочку или болезненного подростка. Кожа бледная, что видны даже прожилки вен. Скоро будут и кости просвечивать.
— В Лос-Анджелесе тебя вылечат.
— Пусть будет так. — она вяло зевнула. — Извини, сильно хочу спать, сил нет.
— Спи, я просто посижу рядом.
Женщина моментально уснула, а Виктор прошептал:
— Только живи, я сделаю все, чтобы смерть не посмела тебя коснуться. Я с ней на ты. — пообещал он и поцеловав в лоб мать, вышел.
Он не мог больше смотреть на давящие белые стены, и как потихоньку жизнь покидает тело матери. Он уже понимал, что ее не спасет.
Виктор вернулся к матери и, наклонившись над ухом, сказал:
— Мама, ты должна бороться, ради меня.
Она слабо что-то буркнула, и Виктор вышел вон, направившись в ординаторскую к лечащему доктору.
— Извините, Дмитрий Иванович, а Вероника Волкова сможет перенести перелет?
Врач осунулся, вокруг глаз появились новые морщинки.
— Вероятно, что да. Но, не думаю, что это как-то ей поможет.
Виктора захлестнула ярость, он перегнулся через стол и, взяв за грудки доктора, приподнял его.
— Она будет жить. — отчеканил он ледяным тоном.
Мужчина закивал, и Виктор отпустил его.
— Если она умрет, вы отправитесь следом за ней. — пообещал Виктор и развернувшись вышел вон, бросив через плечо. — Готовьте ее к перелету.
Виктор с трудом сдерживал бурлящий гнев. Его накрыла безнадега, что он все делает зря. Больно было настолько, что в легких кончился кислород, и он несколько секунд хватал губами воздух. К нему подошла миловидная девушка с темно-русыми волосами, одетая в серебристое платье.
— Может, вам нужна помощь?
Воздух вернулся и мужчина, сложившись пополам, закашлялся. Когда приступ его отпустил, он поднял взгляд и застыл. Он уже ее видел. Из-под расстегнутого пальто выглядывала татуировка с кривым пальцем горгульи. Он вздрогнул.
— Нет, все нормально.
— У вас очень потерянный вид.
— Уже нет. — и он как можно шире улыбнулся, но Киру было не обмануть.
Кира 3
Она вошла в уютную комнату и, не расстилая кровать, свалилась спать на диван напротив входа. Костя зашел посмотреть, как расположилась гостья, и увидел сладко спящую Киру.
«Жаль, такой секс сорвался» — подумал он и вышел из комнаты, прикрыв двери спальни. Костя тоже отправился спать.
Кира проснулась в обед, и заметила, что за окном стояла пасмурная погода, не радующая душу. Она потянулась, находясь в незнакомой комнате. Голова болела нещадно, но это не помешало ей осмотреть комнату на наличие опасности. С кухни раздался звон посуды, и девушка с татуировкой горгульи напрягалась. Найдя взглядом оружие для самообороны, она бесшумно подошла к столу и схватила фарфоровую пепельницу, еще немного подумав, взяла канцелярский нож. Так себе оружие, но при должном умении, может сослужить хорошую службу.
Готовясь к обороне, она мучительно пыталась вспомнить вчерашний день. Все было, как в тумане, чего с ней ни разу не было за двадцать пять лет. Она осторожно приоткрыла двери, осмотрелась в коридоре, увидела свою сумку и немного облегченно выдохнула. Она бесшумно выскользнула в коридор, подошла к сумке, и как можно тише расстегнув ее, извлекла газовый баллончик из кармана. Кира удивилась, что у нее не забрали все опасные предметы, ведь враги, первым делом, должны были ее лишить любого оружия.
Вот из затуманенного сознания всплыл бар, но она продолжала красться по коридору, на сводящие с ума ароматы. Внезапно, послышалось шипение сковородки.
«Так, у моего потенциального врага преимущество, кухонные ножи и горячая сковородка».
Кире почему-то на миг стало смешно. Она выглянула из-за угла и увидела Константина в черной футболке и в домашнем трико. Он стоял у плиты, и помешивал что-то лопаткой на сковороде. Ее желудок заурчал, и мужчина моментально повернулся в сторону девушки. Заметив оружие в ее руках, он насмешливо спросил:
— Пришла меня убивать? Имей в виду, твой желудок тебе этого не простит.
И тут она все вспомнила и расслабилась.
— Нет, решила проверить твою реакцию. Она у тебя паршивая, я могла десять раз тебя убить.
— Желудок тебе помешал. — весело заметил Костя и Кира рассмеялась.
Но в тоже время она поймала на себе оценивающий взгляд, такой, каким смотрят на потенциального врага. Кира немного поежилась. Он настолько был сосредоточен на оценке ее опасности, что не обратил внимания на
