В оковах босса мафии - Селеста Райли

Данте огибает диван и садится рядом с Домиником напротив меня. На его лице появляется высокомерная и самодовольная улыбка, но она быстро исчезает, когда его глаза встречаются с глазами Доминика, и он замечает хмурое выражение на лице Доминика.

— Я знаю верный способ вырвать язык у человека изо рта, — говорит Доминик низким, опасным тоном. В этот момент мой брат похож на дьявола. — Интересно, на ком я испытаю его первым?

Данте поднимает руки в защите.

— Остынь, чувак. Я просто пошутил.

Доминик нахмурился еще сильнее. Если бы Данте не был идиотом, он бы знал, что самый верный способ вывести моего брата из себя, это выдать одну из этих дурацких шуток.

— Ладно, извини. — Данте обращает свое внимание на меня. Мне совершенно не нравится обвинение, дергающееся на его губах еще до того, как он его произносит. — Ты ведь хочешь трахнуть девочку копа, не так ли?

Он прав, но притворный гнев — единственный способ отрицать это.

— Я с удовольствием вырву тебе язык, если Доминик этого не сделает.

Данте сардонически качает головой.

— У вас, ребята, насилие в ДНК. — Он оглядывается по сторонам. — Где младший Романо? Я не видел его с тех пор, как вернулся.

Я застонал.

— Младшую Романо зовут Беатрис Романо, идиот. — Три месяца назад у Доминика и Елены родилась дочь. Меня забавляет тот факт, что моему брату, возможно, когда-нибудь придется надеть юбку и притворяться принцессой, а может, и нет.

Доминик может быть таким же жестокосердным ублюдком, как и я, но он полный слабак, когда дело касается его семьи. Я даже не могу отрицать, что и я такой же. Племянник и племянница — мое слабое место, я бы катался по земле и лаял, как собака, если бы они попросили меня об этом.

— Виноват. Где Винсент Романо? — Оглядывается он по сторонам. — Полагаю, в клубе далеко от города и…

— Какого черта вам от меня нужно?

Мы все трое поворачиваем головы к дверному проему. У нас у всех одинаковые ошеломленные лица. Странно, что Винсент согласился на встречу и… он трезв. Это впервые.

— Посмотрите, кто у нас тут, — говорит Данте дразнящим тоном. — Семейный бунтарь. Ставлю тысячу долларов на то, что ты засунул свою морковку в задницу шлюхи за секунду до того, как нашел дорогу сюда.

Винсент хлюпает носом и опускается рядом со мной. От него пахнет водкой, сигаретами и сексом. Отвратительно.

— Делать грязную работу моего брата мешает твоей сексуальной жизни? — Вопрос Винсента адресован Данте. — Тебя слишком волнует, что другие люди делают со своей морковкой. Тебе не кажется?

— Не согласен. Угадай, что еще меня интересует? — Данте бросает взгляд в мою сторону. Клянусь, когда-нибудь я его убью. — Маркус не хочет убивать женщину-полицейского. Интересно, почему?

— Не лезь не в свое дело, — выплевываю я. Разговор о Джейн в их присутствии заставляет меня чувствовать себя неловко, не то, чтобы я им не доверял. Винсент и так не играет никакой роли в том, как устроен наш мир. Доминик не стал бы убивать женщину, которая мне нравится, а Данте не стал бы ничего делать, если бы Доминик не приказал.

Мне не по себе, потому что что-то подсказывает мне, что моя новообретенная одержимость нездорова. Она не может принести мне ничего хорошего, это последняя мысль в моей голове, когда я засыпаю ночью, и первая, когда я просыпаюсь. Прошло три дня с тех пор, как я видел ее в последний раз, но мне кажется, что прошла целая вечность.

Я скучаю по ней.

О, блядь.

Я никогда ни по кому не скучал, так почему же я скучаю по ней? Ненавижу это.

— Ты влюбился в нее…

— Ни за что, черт возьми, — отвечаю я, прежде чем Доминик успевает закончить свой вопрос. Я признаю, что одержим, но до любви еще далеко. Она мне нравится, и я хочу ее трахнуть, но не более того.

Винсент улыбается мне со знанием дела.

— По-моему, так и есть.

Я усмехаюсь и прислоняюсь спиной к дивану.

— Откуда тебе знать? Ты даже не встречался с одной и той же девушкой дважды.

— Ты быстро ответил.

Мои брови взлетают вверх, и я смотрю на Доминика.

— Что?

Он осматривает мое лицо, как будто в нем содержится полезная информация, а затем не спеша допивает свой напиток.

— Ты ответил слишком быстро. Похоже на человека, который изо всех сил пытается отрицать свои чувства.

Ему виднее, ведь он был в таком же положении. Мой случай с Джейн отличается от его случая с Еленой. Джейн — враг. Я не настолько глуп, чтобы влюбиться в женщину, которая стремится уничтожить мою семью.

— Ты не знаешь всего, брат.

Доминик качает головой.

— Верно. Но я знаю одно: поначалу все это отрицают. Если есть хоть малейший шанс, что ты влюбился в нее, то тебе нужно держать ее в узде. Только так она сможет выжить. Пощады не будет.

Наши глаза на некоторое время задерживаются друг на друге, и напряжение в комнате нарастает, как звук музыки в колонках. Я отдам свою жизнь за брата, но, если я когда-нибудь влюблюсь в женщину, а вероятность этого равна нулю, я также поставлю свою жизнь на кон, чтобы защитить ее.

— Вы двое, перестаньте быть такими большими детьми, — говорит Винсент, повышая голос и бросая взгляд между нами. Это странно, потому что я всегда выступаю посредником между ним и Домиником. — Здесь никто никого не убивает, понятно?

— Заткнись, парень. — Доминик берет свой напиток и подносит его ко рту. — Ты ничего не знаешь о мире, в котором родился.

— По крайней мере, я не угрожаю убить девушку, в которую влюблен мой брат, — отвечает Винсент.

— Заткнись, черт возьми, парень. — В моем нутре разгорается гневное пламя. Ненавижу, когда он говорит, что я влюблен в нее, потому что это не так. Она меня просто привлекает.

Но знаете, что я ненавижу еще больше? Слышать, как мой брат говорит о том, чтобы причинить ей боль. Это на меня не похоже, но я хочу защитить ее.

Телефон Доминика пищит, и он достает его из кармана, прокручивая смс с улыбкой на лице.

Винсент застонал от отвращения, а Данте улыбается. Мы все знаем, что это Елена пишет смс. Он улыбается, только когда это связано с ней или его детьми.

Через мгновение он кладет телефон обратно в карман, допивает свой напиток и поднимается на ноги.

— Пора заканчивать, ребята.

Данте проводит рукой по волосам, на